– Насколько я помню, вы хорошо отзывались о ней в свое время, да и мисс Блэр идеализирует ее память. Давайте не будем говорить лишнего, а то, не дай Бог, она нас услышит.

– Она еще в постели и вряд ли слышит то, что я говорю. Впрочем, не стоит искушать судьбу.

Федра действительно еще крепко спала. Эллиот подошел к ее окну и заглянул внутрь, прежде чем спуститься вниз. Двери ее спальни были распахнуты словно в опровержение его слов, сказанных ей накануне. «Видите, – словно говорила она, – вы не представляете для меня никакой опасности. Ваша честь оберегает меня от худшего, а мое собственное самообладание поможет справиться со всем остальным».

Стоя на балконе, Эллиот видел медные волосы, разметавшиеся по подушке. Постель сбилась, обнажив изящную ногу, вытянувшуюся поверх покрывала. Он помедлил, испытывая соблазн войти, чтобы просто понаблюдать за ней, и одновременно раздражение, что она спит так крепко. В отличие от него.

Эллиот постоянно думает о ней. Одна надежда, что общество единомышленников и увлеченность работой сделают ее присутствие менее ощутимым и вернут его в нормальное состояние.

– Вы живете как король, Гринвуд, – заметил он. – Улучшения, которые вы произнесли после моего прошлого визита, впечатляют. Матиас просиял:

– Очевидно, вы имеете в виду здание, а не мою любовницу, хотя трудно сказать, что доставляет мне большее удовольствие. Втащить сюда строительные материалы было чертовски тяжело, но дело того стоило. Вы должны последовать моему примеру, Ротуэлл. Купите старую виллу и убедитесь сами, как высоко ценятся английские деньги на этом побережье.

– Я в этом не сомневаюсь, поскольку эти места настолько недоступны, что приходится плыть морем, а потом карабкаться по склону горы. Я нуждаюсь в обществе чаще, чем дважды в год, но если вы счастливы в своем уединении, я рад за вас.

– Я вовсе не чувствую уединения. У меня всегда кто-нибудь гостит. Приезжают из Англии, Рима, Неаполя, даже из Помпеи. В прошлом месяце я принимал управляющего раскопками. Он не возражает против того, чтобы карабкаться на ослике по склону горы.

– Я был бы признателен за рекомендательное письмо, – сказал Эллиот. – Хотелось бы посмотреть все, что было найдено на раскопках за последние годы, а не только то, что лежит на туристических маршрутах.

Матиас выгнул бровь:

– Хотите посмотреть фрески, живописующие восторги сладострастия? Мисс Блэр туда не пустят, какие бы письма я ни написал.

– Меня интересует кое-что другое. Если не возражаете, я хотел бы обсудить с вами направление моих исследований, прежде чем уеду.

– Вот что. Давайте завтра утром запремся в моем кабинете и поговорим без помех. Признаться, я порой скучаю по своему преподавательскому прошлому. Но стоит вспомнить, до чего тупоголовыми были многие студенты, и ностальгия проходит.

– Неплохая мысль – сыграть в профессора и студента. Это прояснит мои мозги. Кстати, как джентльмен, я обязан заявить, что вы неверно истолковали мою дружбу с мисс Блэр.

– Вот как? Чертовски жаль.

Предмет их обсуждений не замедлил явиться, похожий на прекрасную кельтскую колдунью в черном развевающемся платье, с распущенными волосами. Матиас усадил ее за стол, налил кофе и развел суету, говорившую о приятном возбуждении, которое он испытывал в ее присутствии.

– Надеюсь, вам хорошо спалось в моем скромном доме, мисс Блэр.

– Он далеко не скромный, а что касается сна, то спасибо, я отлично выспалась. Шум прибоя и морской бриз действуют успокаивающе. – Она повернулась на стуле, чтобы посмотреть на деревню. – Что они там делают? С этой красной штуковиной у воды?

– Это повозка для процессии. Должно быть, они ее красят. Осталось три дня до торжеств в честь Иоанна Крестителя. Праздник Сан-Джованни, по-местному. Здесь это главный церковный праздник. Ни одна лодка не выйдет в море этим утром.

– И что, ожидается процессия?

– Процессия, месса и народное гулянье. Среди прочих ритуалов они собирают грецкие орехи на склоне горы, из которых потом делают масло.

– Это событие совпадает с летним солнцестоянием, – заметила Федра. – Еще одно свидетельство того, что христиане унаследовали языческие праздники.

– Мисс Блэр сделала себе имя на исследовании мифологии, – сообщил Эллиот. – Она опубликовала книгу на эту тему, которая получила высокую оценку.

– Похвально. – Матиас умудрился одним словом отмести это достижение как несущественное, хотя и достойное восхищения. – Это не более чем совпадение. В греческих и римских мифах солнце не является главной фигурой. Конечно, с ним связан Аполлон, но само солнце, Гелиос, играет незначительную роль. Возможно, по той причине, что в этих краях столько солнца, что нет нужды поклоняться ему как божеству.

– В Египте тоже много солнца, и тем не менее бог солнца царит там над всем, – возразил Эллиот. – Думаю, мисс Блэр права относительно праздника Сан-Джованни.

– Возможно, – хмыкнул Матиас. – А что в таком случае символизируют грецкие орехи?

Федра рассмеялась:

– Постараюсь что-нибудь придумать, мистер Гринвуд, раз уж вы настолько уступчивы, чтобы отказаться от своего мнения.

– С красивыми женщинами я даже слишком уступчив, мисс Блэр. Это моя слабость. – Он устремил взгляд на тропинку, которая вела к дому. По ней шагал мужчина. – А вот и Уитмарш. Возвращается с утренней прогулки. Я обещал ему показать свою новую находку. Настоящее сокровище. Хотите посмотреть мою скромную, но весьма ценную коллекцию древностей, мисс Блэр?

– С удовольствием, мистер Гринвуд.

Она оперлась на его протянутую руку и встала со стула. Когда они вошли в дом, их догнал Уитмарш.

Эллиот с любопытством наблюдал за Федрой, державшейся по отношению к нему с нарочитым безразличием. Она смело встретила его взгляд и кивнула в знак приветствия, не выразив и тени смущения. Ее поведение лишь подстегнуло темную сторону его натуры, склонную уступить желанию, которое преследовало его в последние дни.

Он хотел соблазнить ее прошлой ночью на балконе. И теперь желание его возросло.

Глава 7

– Как видите, коллекция действительно скромная. – Матиас сиял от гордости. – Я держу ее здесь, чтобы создать некое подобие ренессансной студии, где хранятся дорогие моему сердцу вещи.

Студия представляла собой просторное помещение квадратной формы, на стенах фрески с изображением древних урн и листвы. Помимо массивного письменного стола, заваленного книгами и бумагами, в комнате находились различные артефакты. В углу стола высилась капитель коринфской колонны. На высоком книжном шкафу стоял древний бюст. Застекленные стеллажи на ножках, подобные тем, что Федра видела в книжных магазинах в Англии, содержали разнообразные предметы античной культуры.

Федра прошлась вдоль полок, рассматривая экспонаты. Рэндел Уитмарш составил ей компанию, указывая на монеты с профилями римских императоров и плоские стеклянные бутылочки.

– Вот она, выдающаяся находка, – сообщил Матиас. Выдвинув ящик, он вытащил завернутый во фланель предмет и принялся разматывать ткань.

Это оказалась бронзовая статуэтка обнаженной богини в расслабленной позе.

– Местные мальчишки ныряли в пещере здесь неподалеку и обнаружили ее, погребенную в песке. Должно быть, она пролежала там полторы тысячи лет. Насколько я могу судить, это образчик греческого искусства античного периода. Вероятно, часть добычи, награбленной у греков ради пополнения сокровищниц имперского Рима.

Уитмарш взял статуэтку и поднес к глазам.

– Наверняка где-то здесь затонул корабль. Вполне возможно, что там найдется что-нибудь еще, если поискать.

– Дно там резко понижается, – отозвался Матиас. – Если оно таит еще какие-нибудь сюрпризы, они не появятся, пока прилив не сделает свою работу. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы удалить наслоения, которые образовались на ней, и отполировать поверхность. Но результат говорит сам за себя.

Эллиот взял статуэтку в руки.

– Красивая вещица. Вы намерены продать ее?

– Еще не решил. Если я надумаю, Уитмарш мог бы предложить ее любителям древностей в Риме. Что скажете, Уитмарш?

– Я мог бы продать ее в Лондоне, – сказал Эллиот. – Там дадут большую цену.

Матиас снисходительно улыбнулся, забрав у него статуэтку:

– И замарать вашу кровь причастностью к торговле? Я не могу этого допустить.

– Я не собираюсь ничем торговать. Просто поговорю с коллекционерами. Даже Истербрук мог бы заинтересоваться.

Мужчины затеяли спор о времени создания и ценности статуэтки, а Федра двинулась дальше, чтобы продолжить осмотр застекленных витрин.

Коллекция Матиаса была весьма пестрой, как у подростка, который тащит домой все, что ему приглянулось. Один стеллаж содержал осколки керамики. Они не представляли особой ценности, но очаровывали незамысловатой росписью. По красноватой поверхности вился орнамент из спиралей и геометрических фигур. В другом стеллаже была выставлена прекрасно сохранившаяся греческая скульптура, изображавшая бога Диониса с чашей вина.

От полки со старинными кинжалами и другими образчиками римского оружия Федра перешла к стеллажу, содержавшему изделия из драгоценных металлов. Стеллаж был заперт, и неудивительно. Внутри лежали золотые и серебряные предметы, украшенные эмалью. Некоторые относились к античным временам, другие к более поздним периодам, когда в здешних краях владычествовали норманны или сарацины. Крохотные изображения римских богов соседствовали с орнаментом из линий и арабесок.

Стеллаж сверкал от обилия филигранных пряжек, ушных подвесок и стеклянных бус.

– Я решил оставить у себя мою маленькую богиню, – объявил Матиас. – Куда посоветуете ее поставить, мисс Блэр?

Федра указала несколько мест, где могла бы храниться бронзовая фигурка. Коллекция Матиаса поразила воображение Федры. Интересно, разбирается ли он в древних камеях?