– Тебя не касается, чем я занимаюсь.

– Все, что ты делаешь, отражается на нас. Ты наша сестра.

– Он прав, – сказал Чейз. – В последнее время я даже не могу сыграть в кости без того, чтобы не услышать, как треплют имя моей сестры, считая ее одной из любовниц принца.

Странно, но ее самый необузданный брат отличается чопорностью, распространяющейся только на нее. Сара подозревала, что она будет простираться и на его жену, если он когда-нибудь женится. Она окинула его быстрым взглядом.

– Не знаю, как ты можешь порицать мое платье, когда сам носишь такой отвратительный жилет.

Энтони посмотрел на зеленовато-розовый жилет брата, и глаза его насмешливо блеснули. – Тут она права, Чейз.

– Мы говорим не о моде, – сказал Маркус и поставил на стол рядом с собой кожаную шкатулку. – Чейз не выходит за рамки приличий. Сара, раз и навсегда прошу тебя отказаться от такой необузданной жизни. – Голос его смягчился, в нем прозвучал намек на понимание. – Если не ради себя, то ради тех, кто тебя любит.

На мгновение она заколебалась, прилив одиночества заставил ее тосковать по близости, которая когда-то существовала между ней и братьями, по чувству родства, исчезнувшего, когда она вышла замуж. Она понимала озабоченность братьев, пускай они и ошибались. Но как ни неприятно ей было их осуждение, она не могла стать покорной, скромной женщиной, чего они, по-видимому, от нее ожидали.

Однажды она уже пробовала идти по этой дороге, и это не принесло ей ничего, кроме унижения.

– Я не могу изменить свой образ жизни для того, чтобы угодить другим. Даже вам.

Лицо Маркуса окаменело.

– Хорошо. Ты не оставляешь мне выбора. – Он открыл кожаную шкатулку и достал пачку бумаг. – Узнаешь их?

Она увидела свою подпись на каждом листе. За месяцы жизни в полусвете она вела себя гораздо более безрассудно, чем следовало бы.

– На какую они сумму?

– Три тысячи четыреста фунтов.

У Сары пересохло во рту. Не может быть... Гордость заставила ее пожать плечами.

– Я завтра же утром поговорю со своим поверенным.

– Я уже говорил с ним. Единственный способ для тебя собрать такую сумму – это продать все свое имущество. Этот шаг я как твой опекун никогда не одобрю.

Гнев заставил ее ответить резко:

– Тогда что я должна делать?

Он бросил бумаги обратно в шкатулку и закрыл ее.

– Будешь присылать мне деньги, выделенные на твое содержание, весь следующий год. Все деньги.

– Мне не на что будет жить!

– Поэтому ты снова будешь зависеть от моей поддержки.

– Нет.

– У тебя нет выбора, – возразил он. – Более того, я отдал распоряжение, чтобы ты весь следующий год жила в Бате.

– Но все к апрелю съедутся в Лондон.

– Кроме тебя. Слишком много людей в городе знают о твоих похождениях.

Сара закрыла глаза и постаралась утихомирить гневное биение сердца.

– Сара, – мягко вмешался Энтони. – Ты еще молода. У тебя впереди вся жизнь. Это всего лишь маленькое неудобство.

– Возможно, ты даже встретишь человека, которого сможешь полюбить, – прибавил Чейз.

Все вдруг стало ясно: они хотят похоронить ее в сельской глуши, чтобы она угомонилась, возможно, даже снова вышла замуж. Она в упор посмотрела на Маркуса:

– Полагаю, вы уже выбрали мне жениха. Кто он? Кавендиш? Саутленд? Возможно, один из принцев?

Взгляд Маркуса метнулся к Энтони и обратно.

– Этот вопрос мы еще не решили.

Если бы Джулиус не был настолько глуп, чтобы назначить душеприказчиком ее сурового брата, Сара наверняка была бы вольна делать все, что и когда заблагорассудится. Но сейчас у нее лишь это шелковое платье, уязвленная гордость и сапфиры Лоренсов на шее. Она всегда надевала их при встрече с противниками, как напоминание о том, с чем ей уже приходилось сталкиваться и что она выстояла. Обычно они придавали ей ощущение непобедимости. Но сегодня они холодили обнаженную кожу и давили на нее своим весом. Напоминание о неудачах и страхах.

Энтони шевельнулся в кресле.

– Сара, мы не хотим огорчать тебя. Конечно, Джулиус был неподходящим мужем. Тебе нужен более надежный человек. И постоянный.

Сара готова была задохнуться от гнева.

– Кто вы такие, чтобы знать, чего я хочу и что мне нужно? Замужество ничего не решит.

Чейз широко развел руками.

– Подумай об этом, Сара. Тебе будет не так... одиноко. Брак может быть прекрасным.

– Вот как? Не вижу, чтобы кто-то из вас галопом скакал к алтарю.

Братья переглянулись, неловкость охватила их, подобно едкому дыму. Но она понимала, что это не заставит их изменить решение: они твердо вознамерились оправить се в Бат, и поскорее.

Она не может остаться в Лондоне без денег; у нее не хватит средств, чтобы содержать слуг, конюшни и все остальное. Но братья сошли с ума, если думают, что она тихонько удалится в Бат, что ее удастся усмирить и превратить в некую скромную школьную мисс, пока они будут подыскивать для нес следующего чертового мужа.

Сара опустила взгляд на свои пальцы, на которых сверкали три перстня с сапфирами, и гнев превратился в тяжелый ком решимости. Пора ей брать дела в соб-ственные руки. Она поедет в Бат, но сама выберет себе следующего супруга. И на этот раз любви не будет, ни-какого риска испытать боль. Ничего, кроме вежливого согласия на брак. А потом, как все супружеские пары в выешем свете, они пойдут каждый своим путем, освободившись от давящего вмешательства ее брать-ев. Эта картина показалась ей идиллической.

Конечно, она потеряет содержание вдовы, как только выйдет замуж. Это значит, что ее будущий супруг должен быть хорошо обеспеченным, а также нетребовательным по натуре. Вероятно, старше ее. Вдовец, если такого можно найти. Человек, который согласится на дружбу, приятную беседу, не более того. Это трудная задача, но выполнимая. И к счастью для нее, если есть такое место, где можно найти старшего по возрасту обеспеченного вдовца, так это именно Бат.

Сара посмотрела на Маркуса:

– Вы еще о чем-нибудь хотели со мной поговорить? Он нахмурился, в его темно-синих глазах промелькнула неуверенность.

– Ты уедешь в течение месяца.

– Прекрасно. – Сара пошла к двери и открыла ее. – У меня нет другого выхода, кроме капитуляции. Но не ждите, что мне это понравится.

– Сара, поверь нам. Мы думаем только о твоем будущем.

– И я тоже, – ответила она, сжимая дверную ручку. – Но я ищу нечто большее, чем безопасность. Я хочу счастья, Маркус. И на меньшее не соглашусь.

Не дожидаясь ответа, она вышла, хлопнув дверью.

Будь они все прокляты! Сердитый стук ее усыпанных каменьями каблучков громко звучал в пустом коридоре. В отдалении слышался шум бала, но волны музыки лишь раздражали ее, действовали на нервы.

Она хорошо знала, какого мужчину братья выберут для нее, – человека, столь же высокомерного и властного, как они сами. Который попытается управлять каждым ее движением. Но они забыли об одном: она сама была до мозга костей одной из семейства Сент-Джонов. Во всех кровавых битвах во все века еще ни один Сент-Джон не признал своего поражения. И Сара не собиралась стать первой.

Глава 2

Англия, Бат

21 февраля 1815 года

Делфи никогда не могла отказать в просьбе племянникам, как и другим многочисленным членам своей семьи. Поэтому, когда Маркус неожиданно попросил ее сопровождать Сару в Бат, она покорно согласилась, несмотря на– то что ее характер совершенно не соответствовал природной живости племянницы. Хотя она и восхищалась этой особенностью Сары.

Когда через три недели после бала у Треймаунта Делфи заехала в городской особняк Лоренсов, она неожиданно нашла Сару в приподнятом настроении – улыбающейся и возбужденной. Она даже от души смеялась над всеми слабыми попытками Делфи шутить, что повергло тетушку в раздумья. Что это Сара затевает?

Ее беспокойство усилилось, когда школьная подруга Сары мисс Анна Тракстон заехала к ней через час после их прибытия в Бат. Разумеется, семья Анны была хорошо-известна и связана почти со всеми, кого стоило знать. Невозможно отрицать тем не менее, что Тракстоны сейчас переживают нелегкие времена. В основном благодаря эксцентричности почтенного дедушки Анны, отставного судьи, который проводил много времени за написанием памфлетов, призывающих к передаче богатства от высших классов к низшим, что называл перераспределением.

Поскольку сэр Тракстон имел связи во многих лучших семействах, никто не желал подвергать сомнению его приемлемость для общества. Но все же свет считал, что политические пристрастия этого джентльмена граничат с изменой, и только самые глупые позволяли себе в беседе с ним отклоняться от таких безопасных тем, как погода и скачки.

Однако мисс Анна Тракстон была очень приятной компаньонкой. Высокая, с огненными волосами, серыми глазами и, к сожалению, с носом, намекающим на деспотизм характера. Жаль, что финансовые обстоятельства не позволяли включить ее в число потенциальных жен одного из красавцев племянников Делфи. Столь величественная женщина, несомненно, украсила бы семейную линию.

Так или иначе, через несколько минут беседы с Анной и Сарой Делфи почувствовала, что под невинной светской болтовней скрывается какой-то интимный разговор. Глаза Сары просто сияли от возбуждения, а Анна неоднократно делала таинственные замечания, которые вызывали у племянницы приступы сдавленного хохота.

Сердце Делфи упало. Невозможно отрицать: Сара что-то замышляет. И что бы это ни было, Делфи была уверена, что она не в силах этому помешать. Но как бы ее ни огорчала эта мысль, Делфи вынуждена была признаться себе, что испытывает тайное волнение по поводу пребывания в Бате.

Она устала от однообразия своей жизни. Возможно, ее так расстроило приближение сорок третьего дня рождения. В этом возрасте умерла се мать, отдавшая всю жизнь детям и мужу, а потом просто угасшая.