— Ты не представляешь, сколько ночей я провела, глядя в окно и думая о тебе, — сказала Лили, положив голову на согнутый локоть Джейми. — Все думала, где ты, что с тобой, видишь ли ты ту же луну, что и я, и вспоминаешь ли обо мне хотя бы иногда.

— Я просто не мог думать ни о чем другом, — усмехнулся Джейми. — В военном министерстве не слишком-то мной довольны. Скоро мне придется вернуться на подлодку. — Джейми замолчал. Моряки никогда не говорят, куда они отправляются, это непреложный закон. Умом Лили это хорошо понимала. Умом, но не сердцем. Если Джейми уйдет в море, ей важно будет знать, где он, чтобы следить за событиями, вчитываться в газеты, прислушиваться к сообщениям радио, всматриваться в кадры кинохроники. Так по крайней мере она сможет быть ближе к нему.

Она почти ничего не знала о подводных лодках, но четко усвоила одно их отличие от военных кораблей: если субмарина сбита, у экипажа нет никакой надежды спастись. Море похоже на ракеты «Фау-2», оно так же жестоко и безжалостно. Джейми легко мог погибнуть в толще воды, задохнуться в своей бронированной замкнутой камере. При мысли об этой страшной смерти Лили пронзил ужас.

— Нам не следовало этого делать, — с горечью проговорила она. — Боюсь, за это нас ждет наказание. Ты женат, и это навсегда, так учит моя вера. Разве у нас может быть будущее?

— Я сыт по горло рассуждениями о будущем, — тихо произнес Джейми. — Все вокруг только о нем и говорят. Если мы выиграем эту войну, если союзники продвинутся к этому рубежу, если противник сдаст позиции… А как же настоящее? Как быть с тем, что мы чувствуем сейчас? Несколько лет назад я совершил ошибку и женился, и каждый день, с тех пор как встретил тебя, я не перестаю об этом думать. Что же мне делать с этим?

— Совершил ошибку? — Именно это ей и хотелось услышать. Джейми ошибся, он выбрал себе не ту женщину. Но католическая церковь не признает развода. Узы брака священны, и ошибки во внимание не принимаются. Бог все видит и строго вершит свой суд. Нарушив запрет, можно поплатиться бессмертной душой. Слово Господне непреложно. С Господом не торгуются. — Расскажи мне, — попросила Лили.

Он крепче прижал Лили к себе и рассказал ей о Миранде, девушке, с которой вместе вырос. Они дружили с детства, а их матери считались лучшими подругами и стали подружками невесты друг у друга на свадьбе. В 1937-м Джейми и Миранда поженились.

— Я сразу же понял, что совершил ошибку, — признался Джейми. — В нашу первую брачную ночь… — Лили вздрогнула как от удара при этих словах. — …Миранда заперлась в ванной и расплакалась. Она ни за что не хотела выходить. Я сказал ей, что нам не обязательно заниматься любовью, что я не прикоснусь к ней, но она все равно отказывалась выйти.

— Почему?

— Она боялась меня, боялась акта любви. Она вела очень замкнутую жизнь и не представляла, что происходит между мужчиной и женщиной. Не знаю, что там наговорила ей мать перед свадьбой, но Миранда пришла в ужас. При гостях она еще как-то держалась, но когда мы остались одни, ее как будто прорвало.

Лили теснее прижалась к Джейми.

— И что же ты сделал?

— Я провел всю ночь на полу. Это была не самая лучшая брачная ночь, но не это меня пугало. Я думал о будущем. Если женщина тебя боится, не так-то просто преодолеть этот страх. Днем Миранда любила меня, но ночью в ней пробуждался животный ужас. — В голосе Джейми звучала скрытая боль. — Ей внушили, что мужчины грязные животные, что при закрытых дверях мы не в силах обуздать наши порочные инстинкты. Позднее она рассказала мне об этом.

— А ты не мог поговорить с ней об этом? Или поговорить с ее матерью?..

Джейми сокрушенно покачал головой.

— Проблема была как раз в матери. Это она убедила Миранду, что все мужчины грубые скоты. Мне не к кому было обратиться за помощью. Нам нужно было самим искать выход.

— И вы нашли его? — тихо спросила Лили.

— Нет. Так и не нашли. Моя мать и, как это ни смешно, мать Миранды все время говорят о «топоте маленьких ножек», интересуются, когда мы начнем обустраивать детскую. До войны я подумывал о разводе, но потом записался в армию, и проще было оставить все как есть. Развод означал бы поражение, а до Миранды мне никогда еще не приходилось терпеть поражение. А потом я встретил тебя. — Он повернулся и посмотрел в глаза Лили. — Я пытался побороть в себе это чувство, Лили. Не хотел флиртовать с тобой, ведь я все еще женат, это было бы жестоко. Поэтому я и не писал тебе после свадьбы Филиппа. Ты заслуживаешь большего, самого лучшего, тебе не нужен роман с женатым мужчиной. — Он нежно коснулся губами ее лба и бровей, потом ласково поцеловал в нос. — Но я не смог удержаться. Я решил поговорить с тобой сегодня, сказать, что я мог бы получить развод. В конечном счете наш фальшивый брак с Мирандой означает, что я должен был дождаться тебя. Ты мое будущее.

У Лили больно сжалось сердце.

— Мне очень жаль, Джейми, но у нас нет будущего. Даже если ты разведешься, я не смогу выйти за тебя. Религия не позволяет нам вступать в брак с разведенными. Меня отлучат от церкви. Я не смогу на это пойти, не смогу жить без веры. — Джейми ничего не ответил, и Лили охватил гнев. Неужели он настолько слеп? — Ты должен понять, как много это для меня значит, — твердо сказала она. — Меня так воспитали, вера — часть меня, фундамент, на котором держится моя семья. Для тебя все по-другому, но я не могу отступиться от Бога.

Она представила себе родителей во время воскресной мессы, отрешенных, погруженных в молитву. Увидела себя во время первого причастия, в девственно-белом платье. Ее сердце взволнованно колотилось, когда она с гордостью и торжеством шествовала по проходу в церкви вместе с другими детьми. Ну как он не понимает, что она не может остаться с ним, если это грозит ей отлучением? Возможно, Бог простит ей сегодняшний грех, но только не брак с разведенным мужчиной.

— Ты правда в это веришь? — Джейми недоуменно нахмурился. — Веришь, что Богу есть хоть какое-то дело, за кого ты выйдешь замуж? И как же в таком случае Он поступит? Помнишь, когда мы с тобой познакомились, ты говорила о маленьких мальчиках в пижамках? Ты видела их в больнице. Казалось, они спали, а на самом деле были мертвы. Кто решил, что они должны умереть? Бог? Думаешь, он сделал верный выбор? Я так не считаю и готов поклясться, родители тех мальчиков со мной согласятся. Кто допустил эту безумную войну? Только не говори, что простые люди ее хотят. — Голос Джейми едва не срывался на крик. — Что, простые люди в Германии хотят, чтобы их сыновья истекали кровью, а дочерей разрывало на куски бомбами? Нет!

Иззи потрясенно смотрела на Джейми. Она часто задумывалась о войне, и всякий раз ее терзали сомнения. Трудно сохранить веру, когда приходится каждый день вытирать чью-то кровь и утешать несчастных, потерявших руку или ногу. Но Лили никогда не высказывала эти мысли вслух. Она молча исполняла свой долг, вносила крошечную лепту в общее дело, убеждая себя, что сомнения равносильны предательству.

— Если Господь повелевает Вселенной, то мне не нравятся Его методы. Я бы на Его месте подумал о мире.

— Господь призывает к миру, — не согласилась Лили.

— В самом деле? Значит, он недостаточно старается, потому что прямо сейчас продолжают умирать люди, и эта чудовищная бойня продлится еще несколько месяцев. Война сделала меня пацифистом, — угрюмо заключил Джейми. — Если бы союзники еще тогда, много лет назад, разобрались с Гитлером, все пошло бы по-другому. Мы просто стадо овец, Лили. Кто-то всегда принимает за нас решения, будьте Господь Бог или правительство. Если ты вечно уступаешь власть кому-то другому, то в конечном счете получаешь то, что заслужил.

— Я верю в промысел Божий, — возразила Лили.

— Но почему ты выбрала себе именно этого Бога? И почему твой Бог должен быть единственным? Разве нельзя довольствоваться чьим-то еще? Это все страх. Мне не нравятся религии, основанные на страхе. «Верь нам, а не то будешь гореть в аду». И это учение о любви? Все мы теперь живем в страхе, и я не верю, что это правильный путь. Но я говорю тебе все это вовсе не для того, чтобы навязать свою волю. Я не собираюсь хватать тебя за ноги и держать, — мягко добавил Джейми.

Лили улыбнулась, видя, что гнев Джейми внезапно утих.

— Это верно, ногами ты не ограничился, — лукаво заметила она.

— Неужели? Хм-м, надо бы попробовать еще.

Он притянул ее к себе, коснулся губами ее груди, и Лили почувствовала, как тело отзывается знакомой сладкой дрожью. Но времени оставалось мало.

— Дайана и Мейзи скоро вернутся.

— Я уйду до их возвращения, обещаю, — прошептал Джейми и закрыл ей рот поцелуем.

Лили лежала на спине, наслаждаясь блаженной тяжестью его тела. Если бы только можно было так же легко остановить мысли, как только что Джейми заставил ее замолкнуть. «Ты поступаешь дурно», — твердил ей рассудок, но Лили не в силах была остановиться. Отступать было поздно.

Джейми ушел в полночь. Пустился в путь по черным улицам, освещая себе дорогу фонариком. Лили не спросила, увидятся ли они снова. Она знала, что это непременно случится.

Она поднялась по лестнице в спальню, легла в постель, все еще хранившую теплый отпечаток тела Джейми, и зарылась лицом в подушку, смятую его щекой. Утомленное, пресытившееся тело требовало отдыха, но сон не шел. Лили неотступно думала о том, что только что произошло.

Она перечеркнула все привычные устои, отреклась от внушаемых с детства истин и предала веру, чтобы быть с Джейми. Теперь ей не обязательно признаваться в своем грехе и ждать отлучения от церкви: Всевышнему и так все известно.

Лили вспомнила дом и изображение Пресвятого Сердца Иисуса, украшавшее жилище всякого католика в Ирландии.

Перед ним всегда горела красная лампада, а рядом висел портрет Папы Пия XI, чудесный маленький барельеф в раме с оттиском папской печати внизу.