— Чудесно! Вылитая кинозвезда. — Иззи состроила шутливую гримаску. — Точнее, старая, заезженная кляча, которая косит под звезду.

— Ты, кажется, говорила, что мне пора открывать собственное шоу? — ухмыльнулся Марселло. — Да ты сама прирожденная комедиантка.

Собравшаяся в «Плазе» публика настолько отличалась от ее привычного окружения, что Иззи растеряла все свое хваленое нью-йоркское хладнокровие. В молчаливом изумлении она разглядывала это диковинное собрание. В хорошо знакомом ей мире моды носили «Американ аппарел» в сочетании с какой-нибудь вещицей от Маккуина, и это считалось хорошим тоном. А здесь в одном месте были собраны бесчисленные шедевры самых высококлассных модельеров. Выглядело это чертовски странно.

Перед глазами Иззи мелькали одежда, драгоценности, туфли и сумочки настолько изысканные и шикарные, что их баснословную стоимость не обязательно было подчеркивать, выставляя напоказ известную марку — от них и так за версту разило деньгами. Изящно скрываемое богатство соседствовало здесь с кичливой роскошью. В зале было полно нуворишей, у которых каждая часть тела была обозначена каким-нибудь примечательным ярлыком, так и кричавшим: «Внимание, Томми Хилфигер! Майкл Коре! Донна Каран!»

Женщины таскали на себе бриллианты немыслимых размеров. Одного такого камешка Иззи с лихвой хватило бы, чтобы заплатить за квартиру на год вперед. Сумасшедшее число карат на одну единицу площади ошеломляло, но лицо Иззи оставалось бесстрастным.

Самая высокая и крупная девочка в школе при монастыре Пресвятого Сердца Иисуса в Тамарине давным-давно научилась владеть собой. Что бы ни происходило вокруг, Иззи казалась невозмутимой и равнодушной. Она никогда не вскидывала надменно голову и не задирала вверх подбородок, выражая презрение. Ей не было в этом нужды. Спокойная уверенность в себе облекала ее словно просторная долгополая мантия. Иззи величавым жестом запахивалась и небрежно расправляла воображаемые складки, давая понять всему миру, что она вполне довольна жизнью и неизменно готова к действию.

Ее прическа благодаря Марселло выглядела безукоризненно. Облегающее шелковое платье цвета зеленого винограда — творение нового дизайнера, пока никому не известного, но определенно знающего свое дело и умеющего наилучшим образом подчеркнуть достоинства аппетитной женской фигуры — стоило куда дешевле блистательных туалетов остальных гостей, но Иззи в нем смотрелась просто сногсшибательно. Как любила говорить дорогая бабуля Лили, уверенность в себе дороже любого бриллианта.

Откровенно говоря, бриллиантов у Иззи не было вовсе. Ни один мужчина никогда не дарил их ей, а для Иззи эти камни всегда ассоциировались с браком. Мужчина преподносит девушке перстень с бриллиантом, когда делает ей предложение, или дарит жене бриллиантовое колье по случаю рождения ребенка. Что же касается сильных духом незамужних женщин, те покупают себе дорогую бижутерию и носят ее с гордостью.

Иззи ничуть не стыдилась своих браслетов и длинных серег из венецианского стекла, поскольку расплатилась за них сама. Пусть она не могла позволить себе выложить двадцать тысяч долларов за билет, но это еще не повод, чтобы чувствовать себя на этом обеде человеком второго сорта.

При виде торжественного убранства зала Иззи восхищенно вздохнула. Все здесь было сливочно-кремовым. Кремовые скатерти, кремовые спинки стульев, кремовые розы в вазочках в окружении тончайших веточек сухоцвета. И над этим великолепием витал головокружительный аромат больших денег.

За столом вместе с Иззи сидели еще пять женщин и двое мужчин. Один — молодой красавчик — негромко беседовал со своей спутницей, очаровательной стройной женщиной с юным лицом, с глубоким декольте, предательски выдававшим ее истинный возраст, и с потрясающим изумрудным ожерельем на шее. Ожерелье, несомненно, стоило целое состояние, и, вполне вероятно, ему предстояло вскоре вернуться в банковскую ячейку, откуда его извлекли специально ради этого дня.

Второй мужчина ничем не походил на первого. Лет около сорока, с серыми, стального оттенка глазами и аккуратно подстриженными темными волосами, кое-где тронутыми сединой, он сидел, небрежно откинувшись на спинку стула, и острым, внимательным взглядом обшаривал зал. Его слегка обветренное лицо легко можно было себе представить под широкими нолями ковбойской шляпы. Такого мужчину трудно было не заметить. И даже не будь на нем превосходного костюма от Бриони, Иззи все равно бы поняла, что перед ней какой-то магнат.

У него на лбу было написано, что он важная птица. Если бы где-то существовал специальный формуляр с перечнем качеств, присущих типичному хозяину жизни, признанному вожаку стаи, то этот шикарный мужчина в костюме от Бриони набрал бы там максимум очков. Элегантность, абсолютная уверенность в себе с едва уловимым привкусом бессердечия — всем этим он был наделен в полной мере.

Соседка справа — ее имя часто мелькало в колонках светских сплетен, и Иззи мгновенно ее узнала — отчаянно флиртовала с ним, словно торопилась покинуть гибнущий город на спасительном ковчеге и ей до зарезу был нужен мужчина. Но те, кто принадлежит к миру больших денег, редко поддаются на уловки профессиональных охотниц за богатством.

Женщина с изумрудами отвернулась от своего спутника, переключилась на второго мужчину и завела с ним разговор о суперъяхтах. Иззи вяло задумалась: что же такое суперъяхта? Из долетевшего до нее обрывка разговора она мало что поняла, но ей всегда казалось, что посудина, которую обслуживают шестьдесят человек команды, уже не яхта, а лайнер.

Она собралась было спросить, исключительно из озорства: любопытно было взглянуть, как вытянется лицо дамы с изумрудами, но потом передумала.

За обедом Иззи то и дело незаметно поглядывала на мужчину напротив. Какой-нибудь денежный туз, решила она. Шишки вроде него долгие годы сколачивают состояние, не брезгуя ничем, потом отряхиваются, как победители на ринге, и лезут на самый верх. Неспроста он ударился в благотворительность: денег у него достаточно, теперь ему нужна власть.

Иззи не хотелось, чтобы тип в дорогом костюме заметил ее интерес к нему. Ей было чертовски неловко, и все же она продолжала пялиться на него, потому что никак не могла удержаться.

«Привет, дружок».

Она не произнесла этого вслух, но проговорила мысленно. С господином напротив у нее не было ничего общего, да и не могло быть. Парни с деньгами предпочитают молоденьких красавиц — таков закон жизни. Их не интересуют обыкновенные рабочие лошадки вроде Иззи Силвер. И все же этот роскошный экземпляр человеческой породы… смотрел на нее, отчего сердце Иззи сделало бешеный кульбит.

— …короче, я ему позвонила. Сказала, что не стану, но вы же знаете мужчин, они неспособны проявить инициативу… — бубнила соседка слева, доверительно наклонившись к Иззи. Тощая блондинка Линда в свои пятьдесят лет выглядела скорее на сорок (спасибо ботоксу). Она начала с комплиментов платью Иззи, немного повосхищалась ее украшениями, а после принялась уныло пересказывать во всех подробностях историю своих неудавшихся романов — манхэттенские «байки из склепа», — нервно гоняя вилкой по тарелке листики радикжио и кубики сыра фета.

Иззи нашла в себе силы отвернуться от рокового мужчины и сделала попытку сосредоточиться на истории Линды, а заодно и на кусочке тунца у себя в тарелке.

— Так вы собираетесь на свидание с этим парнем? — спросила она Линду.

— Вроде того. Когда мужчина предлагает встретиться вечеринке, куда вы оба так итак собирались пойти, это можно считать приглашением на свидание? Как по-вашему?

Иззи сочувственно вздохнула и поморщилась. Выходит, богатые разведенки ничем не отличаются от обычных женщин. Она решила дать Линде дружеский совет и вынесла свой вердикт прямо, без околичностей:

— Нет, на свидание мало похоже. Больше напоминает раздачу авансов, на случай если не подвернется ничего лучше. Он хочет подстраховаться, Линда.

— Так я и думала, — хмуро кивнула блондинка. — Я хотела указать «нет», но беда в том, что этот парень мне нравится…

— Если и вы ему нравитесь, тогда все в порядке, — сурово отрезала Иззи. — Но не вздумайте впускать его в свое сердце, чтобы этот тип мог играть с вами, как кошка с мышью. Можете мне поверить, мужчина унюхает, что женщина на него зари, быстрее, чем собака в аэропорту учует десять кило анаши. Скажите себе, что он вам не нужен, и тогда у вас появится шанс. А если этот молодчик даст вам от ворот поворот, по крайней мере вам не будет больно от того, что вы успели раскрыть перед ним душу.

— Ну да, плавали, знаем, — вздохнула Линда. — В вашем возрасте я сама любила раздавать подобные советы. Но когда это было? Позвольте мне сказать вам, дорогая, с годами женщина становится безрассудной. Когда отчаянно хочешь мужчину, уже все равно, понимает он это или нет. Черт, да они все схватывают на лету. Вэтом городе полным-полно женщин вроде меня и парней, которые видят нас насквозь. Я не хочу страдать от одиночества. Так почему я должна это скрывать?

Поддавшись безотчетному порыву, Иззи схватила и сжала костлявую руку блондинки. Она никак не ожидала услышать подобное бесхитростное признание в помпезном зале дорогого отеля, среди нарочитой, выставленной напоказ роскоши. Прямота Линды приятно поразила ее и растрогала.

— Что-то я совсем разнюнилась, — пробурчала Линда, складывая вилку с ножом и отодвигая в сторону тарелку с многострадальным салатом, который так и не попробовала. — И как вы только терпите мое нытье?

— Это не нытье, а искренность, — улыбнулась Иззи. — Мы с подругами часто болтаем о мужчинах. Кто знает, что лучше: быть одной, ни от кого не зависеть и научиться находить в этом удовольствие или вылететь первым же самолетом на Аляску, где полно холостых парней, готовых носить тебя на руках?

— А почему бы этим парням с Аляски не перебраться в Верхний Ист-Сайд? — поинтересовалась Линда.