В студенческие годы дома, в Брисбене, она проводила целые дни в университетской библиотеке, но в последние несколько лет крайне редко туда заглядывала. В Тамарине, отправляясь в магазин за продуктами, Джоди каждый день проходила мимо городской публичной библиотеки и никогда не переступала ее порога. Но в то утро Джоди отчаянно нуждалась в убежище. Сгибаясь под колючими, как иглы, струями дождя, она пробежала до конца Делейни-стрит и ворвалась в читальный зал.

Там было пусто, если не считать пожилого мужчины, погруженного в чтение газет, и библиотекарши лет двадцати с умным личиком, крашеными иссиня-черными волосами, с колечком в носу и с яркой помадой на губах. Помада была фиолетовой, в тон пушистому, ручной вязки, свитеру из ангорской шерсти. В библиотеке Джоди мгновенно окутала знакомая вязкая тишина и удивительное чувство покоя, словно в голове ее вдруг включили запись с медитативной музыкой.

Больше часа она медленно бродила между стеллажами, перебирая книги. С улыбкой читала старые любимые названия и старалась запомнить новые, те, что не попадались прежде.

Когда из томика Орци случайно выпала пожелтевшая фотография, Джоди охватило давно забытое волнение, как в то далекое лето, когда она еще студенткой участвовала в археологических раскопках в Турции.

Археология никогда не была ее страстью. При всей любви Джоди к истории, ей не доставляло удовольствия копаться в земле. Но, взяв в руки коричневатый листок картона, она испытала острую радость первооткрывателя, ни с чем не сравнимое чувство, хорошо знакомое каждому, кто испытал на себе мистическую притягательность тайны, ожидающей разгадки.

Юная библиотекарша с удовольствием удовлетворила любопытство Джоди и пояснила, что Ратнари-Хаус — большая усадьба в черте города, здешняя достопримечательность.

— Собственность Локрейвенов. Когда-то это было очень известное семейство. Лорд Локрейвен из Тамарина. Звучит неплохо, верно? Наша местная аристократия. Дом все еще очень красив, хотя и немного обветшал. Насколько я знаю, там уже долгие годы никто не живет.

— У вас есть какие-нибудь книги об усадьбе или о ее владельцах? — поинтересовалась Джоди.

Девушка с сожалением покачала головой:

— Нет, как ни странно, ни одной. Локрейвены прожили в Ратнари-Хаусе самое меньшее двести лет, а возможно, и дольше. Тут масса интересного материала, вполне хватило бы на книгу.

Джоди вновь ощутила легкое волнение. Здесь явно скривилась какая-то загадка.

— Я понимаю, официально фотография принадлежит библиотеке, но можно мне ее взять и сделать себе копию? — попросила она и неожиданно добавила: — Я писательница. — Формально так оно и было, хотя последним опубликованным трудом Джоди была ее диссертация, посвященная американской поэзии девятнадцатого века. Последние семь лет миссис Бекетт зарабатывала себе на жизнь, работая редактором в издательстве. — Мне бы хотелось подробнее познакомиться с историей Ратнари-Хауса. Увидеть дом, расспросить о владельцах усадьбы и… написать об этом книгу.

Ну вот, слова произнесены. Пути к отступлению отрезаны. Дэн давно уговаривал ее взяться за книгу, но Джоди вечно сомневалась: не была уверена, что у нее хватит фантазии и таланта, чтобы написать роман. Что же касается документалистики, то до этого момента Джоди и не помышляла о ней.

— Книгу о Ратнари-Хаусе? Круто! — всплеснула руками библиотекарша. — В путеводителе по городу упоминается усадьба. Там немного, но это все, что у нас есть. Постойте-ка, я вам его принесу. Ждите, я мигом! Дом вам понравится, это точно. Он и сейчас великолепен. Здорово, наверное, жить в таком роскошном особняке.

Копия группового снимка лежала теперь на пассажирском сиденье машины Джоди рядом с городским путеводителем — тонкой брошюрой, открытой на странице с изображением Ратнари-Хауса, фотографией середины пятидесятых годов. Джоди сделала последний поворот и выехала к дому, тихонько ругая про себя ненадежную автомобильную подвеску и ухабистую дорогу, гордо именовавшуюся «проспектом». Несмотря на ровные ряды буков на обочинах и немалую (по меньшей мере в милю) длину, так называемый проспект был самым обыкновенным деревенским проселком с высоким гребнем густо поросшей травой земли посередине между двумя бороздами от автомобильных шин.

Миновав буйно разросшиеся кусты кораллово-розовой азалии, Джоди увидела дом. Ее нога машинально нажала на педаль тормоза, и маленький автомобильчик послушно остановился у кучи гравия.

— Черт, вот это да! — громко воскликнула она, глядя во все глаза на родовое имение Локрейвенов.

По сравнению с оригиналом зернистое черно-белое изображение в путеводителе по Тамарину казалось блеклым и невыразительным. В глубине сада, окруженный деревьями, обритый одичавшими розами, стоял дом, названный в брошюре «великолепным образцом английского палладианства Викторианской эпохи». Безукоризненно красивое серое здание с изящными арками, мраморными колоннами и огромными, симметрично прорезанными окнами возвышалось над мягкой зеленой лужайкой, усеянной пестрыми пятнами маргариток и одуванчиков.

Величественный, полный неизъяснимого очарования особняк поражал своими размерами. К правому крылу, где прежде располагались помещения для слуг, примыкали обветшалая оранжерея и конюшня. Слева за поросшей лишайником оградой тянулись огородные грядки. Джоди обвела восхищенным взглядом длинный ряд громадных каменных, на которых помещались полные сорной травы жардиньарки. За ними раскинулся окаймленный самшитовой изгородью цветник. Когда-то все вместе задумывалось как единый живописный ансамбль, но теперь вместо тщательно подстриженных кустов и ухоженных клумб в саду буйствовали дикие заросли розмарина и лаванды, разливая в воздухе свой одуряющий аромат.

Здесь не было ни дам в длинных платьях и причудливых, украшенных цветами шляпках, ни усатых джентльменов с решительными лицами и нахмуренными бровями, ни черных сверкающих лимузинов. Ратнари-Хаус успел состариться и выглядел куда более обветшалым и заброшенным, чем на фотографиях, и все же, несмотря на царящее кругом запустение, не утратил былого величия и с аристократической надменностью взирал на случайную посетительницу.

Чтобы содержать такой особняк, нужны целые полчища слуг и доход с многих тысяч акров земли. Этот дом принадлежал к совсем иной эпохе, когда Тамарин был маленьким городком, а могущественное семейство Локрейвенов отдавало распоряжения многочисленной прислуге. Теперь город разросся и продолжает расти, Ратнари-Хаус пустует, а из всего рода Локрейвенов, по словам девушки из библиотеки, жив лишь нынешний владелец дома, дальний родственник прежних хозяев, который совсем не показывается в усадьбе.

— «Ратнари» — англизированный вариант названия, — пояснила библиотекарша. — Ирландцы произносят его иначе — «Rathnari», «королевская крепость». Я не помню и половины школьной программы, но это нам накрепко вдолбили в головы. Была у нас одна учительница, историю вела. Она интересовалась Локрейвенами, говорила, что ее мать бывала в Ратнари-Хаусе на охотничьих балах в тридцатые годы. На это стоило поглядеть, все так официально, торжественно: дворецкий, горничные, женщины в длинных платьях и перчатках. Хотите, я нарисую вам, как туда проехать?

— Нет, спасибо, — мотнула головой Джоди. — Я примерно представляю себе, где это. Я уже два месяца живу здесь.

— Правда? А откуда вы? — Девушка облокотилась о стойку, с любопытством глядя на молодую женщину.

— Мы с мужем переехали сюда из Дублина, — произнесла Джоди заученную фразу. В Тамарине им с Дэном часто приходилось отвечать на расспросы местных жителей. В маленьком городишке невозможно уклониться от знакомства с соседями. Это было довольно непривычно. Бекетты прожили два года в небольшой квартире в Клонтарфе, но о существовании ближайших соседей знали лишь по звукам, доносившимся сквозь тонкие стены. Справа жили любители пронзительно кричать во время занятий сексом — вопящие любовники, слева — страстные поклонники сериала «Место преступления», счастливые обладатели цифрового телевидения. Эти каждый вечер включали ящик на полную мощность, чтобы не упустить ни единой волнующей подробности очередного вскрытия трупа. Ни Дэн, ни Джоди никогда не узнали бы своих соседей, даже столкнувшись с ними в лифте, разве что кто-нибудь из них вдруг отчаянно завопил бы: «О да! Да!»

Новое жилище Бекеттов в Тамарине — кривобокий домик на Делейни-стрит с крошечным чистым двориком и садом — мало походило на дублинскую квартиру. В первую же неделю после переезда Дэну и Джоди пришлось принять приглашения на обед от владельцев домов справа и слева, соседи из дома напротив предложили им апельсиново-рыжего котенка, а почтальон уже запросто звал их по имени. За два года в Клонтарфе они даже ни разу не видели почтальона.

— Мой муж Дэн работает в школе Святого Киллина, объясняла Джоди. — Он новый заместитель директора.

— О, мистер Бекетт! Моя младшая сестренка учится там в шестом классе. Тогда я вас знаю! — взволнованно вскричала библиотекарша. — Вы ведь австралийцы?

Джоди смущенно улыбнулась.

— Здесь у вас слухи быстро разносятся. Хорошо работает разведка.

— Лучше, чем широкополосная связь, — усмехнулась девушка в ответ.

— Расскажите-ка поподробнее. Я работаю в издательстве, и меня просто бесит, когда приходится часами сидеть без Интернета. Компьютерщик сказал, причина в том, что наша улица слишком далеко от центра, но это какая-то бессмыслица.

— Не обращайте внимания, он всем так говорит.

Но тут подоспела группа школьников во главе с учительницей. Их интересовали следы поселений раннего бронзового века, и библиотекарша, виновато улыбнувшись миссис Бекетт, переключила свое внимание на юных читателей. Джоди живо изобразила благодарственный жест и тихо покинула библиотеку.

Она отправилась домой, прижимая к груди драгоценную фотографию, и в тот же вечер, когда Дэн вернулся с работы, рассказала ему о своих планах.