— Как ваша нога? — поинтересовался Соммерсет. Бартоломью посмотрел на герцога:

— Я бы предпочел, чтобы вы перешли сразу к нашей беседе, вместо того чтобы бродить вокруг да около.

Холодные серые глаза смотрели на Бартоломью.

— Я очень редко так поступаю. Так как ваша нога?

— Кажется, заживает. Я уже чувствую пальцы. Спасибо, что спросили. Ключ вернуть вам или Гиббсу?

— Я пригласил вас в свой клуб не по рекомендации Ост-Индской компании и посему не обязан просить вас покинуть его из-за выдвинутых ею обвинений. — Герцог подался вперед. — Но если вы намерены прятаться здесь до тех пор, пока все вокруг не позабудут о том, что вы служили в Индии, я этого не позволю.

— И не собираюсь, — ответил Бартоломью. — И мне нет никакого дела до того, что думают другие.

— Когда скандал утихнет, милости прошу занять вашу прежнюю комнату. Подождите неделю. От силы — две.

— Угу. А потом разразится очередной скандал, когда сын какого-нибудь лорда, отправившийся в Индию на поиски богатства, пропадет или будет найден мертвым. — Бартоломью сжал пальцы в Кулак. — Я не понимаю, как Ост-Индская компания могла предать память безвременно почивших храбрых солдат и, прекрасно зная причину их гибели, отправить в Индию других несчастных.

— Потому что божество, которому они поклоняются, имеет на себе изображение короля и отчеканено из серебра. — Соммерсет оглядел помещение. — И что вы намерены теперь делать, Толли?

— Наверное, попытаюсь отыскать других англичан, не понаслышке знающих, кто такие «душители», и постараюсь убедить их поддержать меня.

Герцог улыбнулся:

— Возможно, и я наведу справки. Есть в штабе конногвардейского полка люди, которые мне кое-чем обязаны. Документы, хранящиеся там, были бы нам очень кстати.

— Но ведь вы наживете себе недоброжелателя в лице этой чертовой компании, — заметил Бартоломью. Еще одна пара глаз и ушей будет не лишней, но полковник не хотел, чтобы кто-то ввязывался в скандал, не до конца осознавая последствия.

— Думаю, я сумею за себя постоять. — Соммерсет придвинул стул ближе. — Удивительно, но я вдруг весьма заинтересовался девушкой, что заставила вас задуматься о танцах. Каковы ваши успехи на этом фронте?

Бартоломью пожал плечами, намеренно придав лицу безразличное выражение.

— Она по-прежнему танцует. И не любит скандалы.

— Жаль, — покачал головой герцог. — Благодаря знакомству с ней ваш характер, кажется, улучшился.

— Да, напрасные надежды иногда творят чудеса. Но теперь я крепко стою на ногах. Ну по крайней мере на одной.

— Я не рекомендовал бы вам выезжать из дома слишком часто. Если узнаю что-либо интересное, непременно дам вам знать.

— Спасибо, ваша светлость.

Соммерсет поднялся со своего места.

— И еще один небольшой совет, полковник. Не стоит прятаться в своей берлоге. Чем меньше люди вас видят, тем убедительнее им покажутся обвинения против вас. Нравится это Ост-Индской компании или нет, но ваши раны — живое свидетельство того, что вопреки их заверениям в Индии не все ладно.

Так и было. Но и Лондон на поверку оказался не намного безопаснее.

К счастью, Лакаби оказался на подъездной аллее как раз в тот момент, когда у ворот Джеймс-Хауса остановился нанятый Бартоломью экипаж.

— Что это вы разъезжаете по городу, полковник? — спросил камердинер, подходя к экипажу, чтобы помочь своему хозяину выйти.

Однако Бартоломью оттолкнул слугу, едва оказавшись на земле.

— Полагаю, вы хотели сказать: «Добро пожаловать домой, сэр, не привезти ли вам кресло?» — на что я ответил бы: «Да, благодарю вас».

— Вы все сказали за меня, так что пойду за креслом.

Но не успел камердинер вернуться в дом, миновав обиженного Грэма, как на ступенях появился Стивен.

— Где ты был, черт возьми?

Похоже, все вокруг пели одну и ту же песню.

— Ездил на ленч.

— А ты не подумал о том, что мы будем беспокоиться, и о том, что нужно оставить хотя бы записку?

— Упустил из виду. — Бартоломью шумно вздохнул. — Извини.

— Тогда я… Ну ладно, извинения приняты. Позволь помочь тебе подняться в дом.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Стивен обхватил брата за талию и фактически втащил по ступеням в холл.

— А я не спрашиваю разрешения.

Высвободившись из объятий брата и внимательно посмотрев на него, Бартоломью произнес:

— Ты слишком сердит сегодня.

— Пока тебя не было дома, мы приняли несколько посетителей, пожелавших оказать нам поддержку и убедить в том, что они в тебя верят. Очень жаль, что они не смогли услышать слов благодарности от тебя лично.

Бартоломью был не в том настроении, чтобы принимать посетителей, но его занимало другое.

— И кто же именно пожелал оказать мне содействие? — На мгновение он представил себе прекрасные глаза цвета океана и медовые волосы. Если Тереза передумала и решила его поддержать, стало быть, она та единственная, предназначенная ему судьбой. Бартоломью так хотелось, чтобы она передумала.

— Хэмфри, лорд Альберт, — начал перечислять Стивен, — мистер Поупджой, Уэллеры, тетя Пат…

— Уэллеры? — перебил брата Толли.

— Да. Так любезно с их стороны, несмотря на то что они знакомы со мной всего год, а с тобой и вовсе пару недель. Леди Агнес так искренне возмущалась действиями Ост-Индской компании.

— Понятно. А Тереза?

— Ей нездоровилось утром. За тот год, что я женат на ее кузине, я заметил, что она старается держаться в стороне от… беспорядков.

Вот как это теперь называется. Беспорядки. Вежливое определение того, что сейчас происходит. И все же, несмотря на то что Бартоломью понимал причины, заставившие Терезу остаться дома, и глубоко симпатизировал ее чувству ответственности за смерть родителей, он предпочел бы, чтобы она была здесь, рядом с ним.

— Ты останешься, — спросил Стивен, — или намерен вновь исчезнуть?

Соммерсет дал Толли весьма дельный совет и тем не менее фактически прогнал из клуба.

— Решай сам, Стивен, — произнес наконец Бартоломью. — Я намерен защищать свою репутацию и честное имя своих подчиненных, но последствия будут не слишком приятными. Если я останусь здесь, скандал затронет и других обитателей Джеймс-Хауса.

Стивен долго стоял, устремив взгляд в глубь дома. По крайней мере он воспринял слова брата серьезно.

— Чем больше я читаю о том, что вера в существование «душителей» смешна и нелепа, — медленно произнес Стивен, — тем больше благодарю Провидение за то, что тебе удалось выжить.

— Стивен, ты…

— Если бы ты был убит или пропал без вести, я, прочитав чушь, написанную руководителями Ост-Индской компании, ринулся бы требовать у них ответа. Но ты жив, и могу лишь представить справедливый гнев тех людей, чьи родные не вернулись домой. — Виконт перевел дыхание. — Ты останешься здесь, Толли, даже если мне придется для этого оторвать все перила и выбросить из дома все трости и инвалидные кресла. Это ясно?

Слава Богу, у него есть семья. Родные встанут за него горой, даже если хорошенькая и весьма прямолинейная девушка с безупречными манерами предпочла от него отвернуться.

— Предельно ясно, — вслух произнес Бартоломью. — Спасибо тебе.

— Есть какие-нибудь идеи относительно того, как бороться с этими возмутительными обвинениями?

— Пока нет.

Вскоре у подножия лестницы возник отдувающийся Лакаби, сопровождаемый тремя слугами.

Камердинер внимательно посмотрел на Бартоломью:

— Какой-то странный у вас… вид сегодня, полковник.

— В самом деле? Я просто подумал, что нам с вами есть о чем поговорить. — Усевшись в кресло, Бартоломью еще раз взглянул на Стивена: — Ты собирался сегодня на званый вечер, не так ли?

— Так, но при сложившихся обстоятельствах…

— Я хотел бы поехать с тобой.


Не успела Тереза снять накидку и вынуть карточку, как к ней подошел Монтроуз.

— Тесс, своей красотой вы затмили солнце, — протянул он, отвешивая преувеличенно низкий поклон и целуя девушке руку.

То ли он хотел тем самым показать, что очень ждал ее, то ли просто флиртовал, как обычно, но Тереза почувствовала себя гораздо увереннее. Весь день она ужасно нервничала. Что она будет делать, как поступит, если кто-то отзовется о Толли пренебрежительно? Она ведь не сможет смеяться вместе со всеми и обсуждать клевету, опубликованную в газетах. А если она попытается сказать что-либо в его защиту, то… Господи, ну что за дурацкая ситуация!

— Полагаю, я теперь просто обязана пообещать вам вальс в благодарность за комплимент, — произнесла Тереза, изобразив улыбку.

— Думаю, это будет мило с вашей стороны, — согласился Монтроуз. Его взгляд пробежал по наполненному людьми залу. — Есть какие-нибудь известия о вашем…

— О, да ведь это Харриет, — перебила его Тереза. — Как ей идет это платье цвета лаванды, вы не находите? — Она помахала рукой. — Харриет!

На протяжении сорока минут этот прием работал. Неожиданно отвлекая внимание собеседников, Тесс пресекла по меньшей мере с десяток замечаний своих друзей, которые могли относиться к Толли. Но когда она в очередной раз перебила одного из поклонников, заметив, что завтра может подняться ветер и они смогут запустить воздушных змеев, двери танцевального зала распахнулись.

О Господи!

На нем был надет мундир. Очевидно, полковник Джеймс не собирался отсиживаться дома и ждать, пока все забудут о его существовании. Тереза видела, как он встал с кресла, чтобы обменяться рукопожатиями с герцогом Соммерсетом. Несмотря на стоящее позади него инвалидное кресло, выглядел он… сногсшибательно. Лев посреди стада овец.

Сердце Терезы упало. Он мог бы принадлежать ей. Этот необыкновенный мужчина в ярко-красном сюртуке мог находиться рядом с ней, хотел ее, но причиной их размолвки стали сплетни и сама Тереза. Она и свод правил, установленных ею же самой после того, что случилось тринадцать лет назад.