Рассказ Оливии привел Ванессу в ярость. Поступок брата ей показался ужасным, жестоким и подлым, он свидетельствовал о его незрелости и преступной бесчувственности. Только безответственный избалованный негодяй мог так подло поступить с наивной девушкой. Обри растоптал ее, как нежный бутон, превратил в калеку и смешал с грязью ее репутацию.

— Теперь вы понимаете, что мне лучше не появляться в приличном обществе, — упавшим голосом заключила свое печальное повествование Оливия. — Я стала затворницей.

Ванесса пожала ее руку и промолвила:

— Не надо отчаиваться, Оливия! Все не так мрачно, как вам кажется, и не все для вас потеряно. Поверьте мне, вам удастся преодолеть все трудности. Когда я была в вашем возрасте, мне тоже пришлось хлебнуть лиха со своим беспутным мужем. Он прокутил все свое состояние и залез в долги. И после его нелепой гибели на дуэли мне пришлось расплачиваться с его кредиторами. А сколько грязных слухов ходило вокруг его амурных приключений! Его и убили-то из-за любовницы, известной актрисы…

— Я вам сочувствую, Ванесса! — искренне сказала Оливия.

— Так вот, в ту ужасную пору бесконечных скандалов вокруг моего супруга я тоже думала, что не вынесу всего этого, — продолжала Ванесса. — Однако я в конце концов решила не падать духом и, гордо вскинув голову, прошла через все испытания, уготовленные мне судьбой. Трудности и невзгоды закалили меня, научили верить в свои силы и не раскисать. Уверяю вас, моя милая, что и ваша скандальная история скоро забудется. Так что не унывайте и продолжайте жить как ни в чем не бывало. И тогда вам улыбнется удача.

— Вы полагаете, что мне не следует жить затворницей? — пытливо заглядывая ей в глаза, спросила Оливия.

— Разумеется, моя милая! Вас, безусловно, можно понять, слушать о себе сплетни никому не приятно. Но если вы будете сторониться и тех, кто искренне хочет вам помочь, то сами от этого же и пострадаете, — наставительно заметила Ванесса.

— Мой брат Дамиен говорит, что любит меня и хочет мне помочь, — сказала Оливия. — А как вам кажется, он не лукавит?

— Нет, конечно! Он души в вас не чает, — с улыбкой ответила Ванесса.

— Он уверяет меня, что сожалеет о своем прежнем равнодушии ко мне, что впредь будет меня холить и лелеять, — добавила Оливия.

— А вы дадите ему для этого шанс? — спросила Ванесса.

— Конечно, дам, — с дрожью в голосе ответила девушка, обтирая тыльной стороной ладони глаза. — Ведь я не столько сердилась на него, сколько была подавлена своим вынужденным затворничеством и вымещала на нем свое отчаяние и раздражение.

— Теперь, когда вы все поняли, нужно изменить свое отношение и к нему, и к окружающему вас миру.

— Однако мои возможности теперь так ограничены! Я даже одеться не могу без помощи служанок, а в сад меня выносит на руках лакей. А вот прежде я ежедневно выезжала на верховые прогулки в любую погоду, будь то дождь или снег.

— Но вы можете выезжать в карете! Не говоря уже о том, что вам давно пора проведать своих любимых лошадей. Конюх сказал мне, что они по вас соскучились.

— А чем еще я могла бы, на ваш взгляд, заняться?

— Музыкой! Барон сказал, что вы прекрасно играете на фортепьяно. Пальцы у вас не сломаны, можете начинать практиковаться, пусть и без педалей.

— Я к тому же неплохо пою, — не без гордости добавила Оливия, воспрянув духом.

— Миссис Несбит как-то сказала, что у вас ангельский голосок, — не поскупилась на лишний комплимент Ванесса.

Девушка покраснела от смущения.

— Я хотела бы вас послушать, — сказала Ванесса.

— Я рада, что вы не забываете навещать меня, — пожимая ей руку на прощание, сказала Оливия.

— Наши встречи всегда доставляют мне удовольствие, — с улыбкой ответила Ванесса, ничуть не покривив душой.

В тот же вечер Оливия предприняла первую попытку восстановить согласие в доме.

В ожидании ужина Ванесса и Дамиен беседовали в гостиной, когда туда вошел дворецкий и, прокашлявшись, объявил:

— Милорд! Мисс Оливия выразила пожелание присоединиться к вам и леди Уиндем за столом.

В комнату въехала на кресле-каталке сама Оливия, сопровождаемая лакеем. Дамиен вскочил с диванчика, ошарашенный ее неожиданной просьбой и внезапным появлением.

— Ванесса посоветовала мне не сидеть в четырех стенах, — упреждая его вопрос, сказала Оливия. — Вот я и решила начать новую жизнь сегодня же, не откладывая это в долгий ящик. По-моему, ты шокирован, братец!

Дамиен просиял и ответил:

— Я буду лишь рад вновь испытать такой приятный шок, дорогая сестра! Крофт, будь любезен, принеси бутылку шампанского! Такое событие надо отпраздновать.

Как ни ошеломлен был барон неожиданным поступком своей сестры, он отметил, что с ее появлением в столовой воцарилось истинно семейное радушие. Раньше, в мрачную пору совместного существования в усадьбе Палисандровая Роща супругов Синклер, общая трапеза напоминала пытку. Ледяное молчание во время приема пищи изредка нарушалось язвительными репликами кого-то из родителей. В такие моменты Оливия смертельно бледнела, а у Дамиена кусок застревал в горле. Сегодня же все трое собравшихся за столом держались непринужденно и обменивались улыбками и шутками.

После ужина они перешли в музыкальную гостиную, где стоял рояль, подаренный Дамиеном сестре ко дню ее шестнадцатилетия. Ванесса села за инструмент. Оливия запела. Дамиен внимал их чудесному исполнению и радовался, что пригласил Ванессу в имение. Это было, несомненно, озарение, думал он, любуясь ею из-под полуопущенных век. Вряд ли ему удалось бы найти другую такую чудесную подругу для своей больной сестры. Ведь требуется незаурядная смекалка, чтобы за столь короткий срок очаровать Оливию и пробудить в ней интерес к жизни! Сколько ни пытался он сделать это сам, от его усилий не было проку. Старания Ванессы заслуживали наивысшей похвалы. Уже давно барон не проводил так славно вечер дома, и сердце его наполнялось сладким томлением в предчувствии ночного рандеву с Ванессой.

Под предлогом заботы о хрупком здоровье сестры он проводил ее в опочивальню, а сам поспешил вернуться к своей очаровательной гостье. Ванесса негромко наигрывала сентиментальную мелодию, устремив мечтательный взгляд в темный сад за окном. Вид у нее был настолько умиротворенный, что Дамиен решил воспользоваться подходящей ситуацией и ринуться на штурм ее заветного редута.

На столь решительный шаг его подталкивало не только изголодавшееся мужское естество, но и желание поскорее начать обучать Ванессу искусству сладострастия. Чутье подсказывало ему, что пора отпереть ее волшебный ларец и выпустить на волю темперамент, истомившийся в оковах блаженного неведения. Несомненно, было ошибкой принять за лицемерную развратницу эту скромную женщину с сердцем непорочного ангела. Только готовность к самопожертвованию толкнула ее на сделку с совестью. У барона не возникало сомнений, что на роль содержанки Ванесса согласилась только ради спасения своей семьи от разорения, для чего ей потребовалось все ее мужество.

Отвращение к физической близости с мужчиной возникло у нее лишь по вине ее грубого и бесцеремонного супруга, в конце концов поплатившегося за свое небрежение к хрупкой женской натуре. И барон искренне хотел ей помочь излечиться от чуждой ее натуре холодности, исправить этот досадный недостаток и научить ее радоваться вместе с ним, используя дарованные природой возможности.

— Я безмерно благодарен тебе за твою доброту к Оливии! — сказал он, наполняя вином бокалы.

— Она так мила, что ее нельзя не полюбить! — ответила с улыбкой Ванесса.

— Значит, тебе не в тягость забота о ней?

— Нет, разумеется!

— Следовательно, ты не жалеешь, что приехала сюда?

— Нет, конечно!

Дамиену почудилось, что это сказано не совсем уверенно, так, словно бы в ее ответе подразумевалось кое-что еще, а именно слово «пока»: пока не требуется выполнять и другие условия договора — вот что не осмелилась она сказать.

— Давай выйдем в сад! — предложил Дамиен. — Я хочу тебе кое-что показать.

— Не поздновато ли для прогулок? — с опаской спросила Ванесса.

— Уж не боишься ли ты, что я овладею тобой силой, без твоего на то согласия? — непринужденно парировал барон. — Уверяю тебя, что у меня и в мыслях нет ничего подобного. Мне хочется показать тебе бассейн, сооруженный для Оливии, тебе будет удобнее рассмотреть его, пока там нет рабочих.

Ванесса с сомнением взглянула на темное окно, затем — на свое шелковое платье с короткими пышными рукавчиками и квадратным вырезом на груди, открывающим нежную кожу, и промолвила:

— В таком случае я бы хотела накинуть на плечи шаль.

— В этом нет особой нужды, в оранжерее тепло.

— Что ж, если так, тогда пошли!

Дамиен согрел ее теплым взглядом и, взяв под руку, вывел через створчатые двери в сад. На нее пахнуло ночной свежестью. Полная луна и сверкающие на черном бархате небосклона звезды освещали окрестности мистическим серебристым светом.

Охваченная приятным волнением, Ванесса прижалась к барону плечом, словно бы ища защиты от затаившихся в темных кустах призраков.

— Что-то ты вдруг сникла и притихла? — спросил барон.

— Я размышляю, мудро ли поступила, согласившись на эту полночную прогулку, — ответила Ванесса. — Здесь жутковато.

— Ничего не бойся! Тебе ничего не грозит. До оранжереи рукой подать! Или ты боишься меня? — спросил Дамиен.

— Меня пугают ваши общеизвестные гедонистические наклонности, — сказала она.

— Как ты можешь так говорить после наших ночных встреч в твоей спальне! Если я до сих пор не навязывался тебе, когда мы оставались одни, то вряд ли я позволю себе какую-нибудь вольность в общедоступном месте.

— От вас всего можно ожидать, Дамиен!

. — Прискорбно, что ты столь низкого обо мне мнения, — покачав головой, промолвил барон. — Я вел себя как агнец. Ванесса подавила нервный смешок, решив не поддаваться на провокацию и не переубеждать его, дабы не подтолкнуть на более смелые поступки. Однако затеянная им пикировка забавляла ее, и она промолвила с легкой иронией в голосе: