– Вот вам причина вашей беды, – сказал он. – Возможно, ещё какие-то отклонения в психике от матери достались, у неё, видимо, не всё в порядке было, роды спровоцировали кризис. Но всё бы ничего было, обошлось бы, если бы отец был рядом. Ведь детям до четырёх лет для закладки фундамента нормального полового чувства в будущем нужны родительская любовь и ласка, мальчикам – материнская, девочкам – отцовская. Вот так-то.

Он вздохнул. Видимо, много подобных случаев перевидал за долгие годы своей практики.

– Теперь вам можно надеяться только на чудо, – добавил он. – Чудо будет, если встретится вам в жизни мужчина, который сумеет и любимым стать, и отца заменить. Да ещё чудо это, скорее всего, только после родов произойти может. Раньше вряд ли. Хотя, знаете, человеческая психика – это такая сложная, такая непредсказуемая вещь. Никогда не знаешь наверняка, что получится. Хотеть надо, очень хотеть, дорогая, обрести полноту ощущений. Ведь в этом и полнота жизни, не так ли?

Доктор велел Маше держать его в курсе дела, возможно, что и понадобится ещё его совет, и отпустил её.

Домой Маша пришла совсем никакая. Мысли путались. За что? За что, мама, ты наказала меня так страшно, за что? Лучше бы уже и не рожала на свет божий, чем родить и так обделить. Почему ты лишила меня отца? Почему, ну почему? Ты ни о чём не думала, кроме своего «эго». А ты, бабушка, почему не вразумила мать? Почему не защитила меня? Ведь я маленькая была, беспомощная совсем. А вы… Мысли крутились в голове, но высказывать их было некому – не услышат ведь. Да и поздно уже.

Проведя ночь без сна, Маша утром позвонила Виктору Евгеньевичу и сказала, что хочет встречи. Когда увиделись, попросила увезти её куда-нибудь далеко недельки на две. Он обрадовался безмерно, был просто счастлив и организовал всё в лучшем виде. Через пару недель они грелись на солнышке и наслаждались отдыхом в шикарном отеле на берегу Средиземного моря. Маша присматривалась к Виктору, примеряла его на роль того самого спасителя, о котором говорил ей психолог. Да, он старше её, хорошо старше, на одиннадцать лет. Это плюс. Он, кажется, действительно любит её, во всяком случае, влюблён. Это тоже плюс. Ей он только нравится, но это не самое страшное. Вот будет ли он хорошим отцом, если родится ребёнок? Это вопрос и вопрос важный. И Маша подкинула как-то между делом вопросик, любит ли он детей и видит ли себя в роли отца.

– Ты что, уже?… – всполошился он, но в глазах был не страх, а надежда.

А когда она отрицательно покачала головой, добавил:

– Так давай проверим, какой отец из меня получится.

Этим вечером он пригласил её в самый шикарный ресторан и сделал предложение по всем правилам, преподнеся кольцо на дне бокала с французским шампанским. Маша предложение приняла. Она так и не испытала ничего в постели с ним, но верила, что Виктор не обидит её, надеялась, что спасёт. А домой возвратиться она не могла. Просто не могла. Не могла простить матери того, что с ней сделали. И ещё она хотела родить ребёнка. Родить и любить его, отдать ему всё тепло, которое есть в её сердце, но до сих пор никому не было нужно. И надеялась, что полюбит Виктора по-настоящему, когда немного придёт в себя. И очень верила в своё превращение в полноценную женщину. Любовь ведь может сделать чудо, правда?

Однако чуда не произошло. Полюбить Виктора не получилось, как не вышло и зачать от него ребёнка. Видимо, такими простыми способами тут не справиться, нужно, чтобы включились чувства, а где их взять? И всё же Маша переехала жить к Виктору, оставила учёбу в колледже, куда поступила не так давно, и приготовилась стать хорошей женой. Однако такая жизнь продлилась недолго. Где-то месяцев через восемь Виктор заявил ей, что дальше так продолжаться не может. Она, Маша, совершенно не доставляет ему радости в постели. И если вначале он был доволен самим фактом обладания такой красивой молодой женщиной, то теперь ему этого уже недостаточно, хочется от неё и нежности, и страсти. Особенно страсти.

– Я хочу, чтобы ты кричала подо мной, понимаешь? – твердил он. – Чтобы твоя страсть зажигала меня и позволяла мне насладиться любовным процессом. А ты лежишь рядом бревно-бревном и даже поцеловать не пытаешься как следует. Просто поцеловать, не говоря уже об интимных ласках, которые так любят мужчины. Я так больше не могу, прости. Мне сорок скоро, я не имею права свою мужскую силу под удар ставить. И на сторону бегать не хочу. Зачем тогда жена? Так что давай разбежимся по-хорошему. Я тебя не обижу, не бойся.

Маша на развод согласилась. А что ей было делать? Виктор и, правда, её не обидел. Он купил ей маленькую квартиру из двух комнат, скромно, но достаточно полно её обставил и помахал ей ручкой, отправившись искать знойную женщину для поддержания своей мужской силы. Маша на него даже не обижалась. Хорошо было, что он помог ей уйти из материнского дома, за это она ему была глубоко благодарна. Своя квартира очень радовала. Хотя определение «двухкомнатная» было весьма относительным, поскольку маленькая комнатёнка скорее напоминала большой чулан, там даже окошко было какое-то странное и под потолком. Видно, кто-то из прежних хозяев переоборудовал жильё по своей прихоти. Но Маша быстро к квартире привыкла, обжила её и чувствовала себя вполне уютно за закрытой дверью собственного жилья.

Конечно, пришлось искать работу. А какую работу можно найти с одним только аттестатом о среднем образовании? Попробовала поискать место секретаря, всё-таки она была девушка грамотная и даже умела работать на компьютере, средненько, конечно, но могла. Но от этой идеи ей быстро пришлось отказаться. Все четыре босса, с которыми она попыталась работать, первым делом потащили её на диван. Особенно противным был первый. Мужчина хорошо её старше, с солидным брюшком без всякого стеснения заявил ей, задержав вечером в кабинете:

– Ты просто куколка, дорогая. Такой аппетитный кусочек! И попочка у тебя на месте, – он по-хозяйски положил руку ей на ягодицы, – и грудь то, что надо, – вторая рука потянулась к груди, довольно грубо её лаская. Ты сейчас быстренько меня ублажишь, и я о тебе позабочусь. Жалеть не будешь, дорогая.

Маша, уже в достаточной мере замученная безденежьем, готова была пересилить себя и отдаться этому сластолюбцу, который в полном смысле этого слова пускал слюни, глядя на неё. Но когда он торопливо скинул брюки и трусы (семейные, кстати, фу!) и подставил ей под нос свой вялый орган, едва видневшийся из густых зарослей, Машу чуть не вырвало. Она быстро похватала свои вещи и была такова. Недели полторы после этого она пыталась заработать хоть какие-нибудь деньги, моя полы в соседнем подъезде. Но это был не заработок, а чистые слёзы. И она отправилась снова искать место секретаря. Не все же начальники такие отвратительные типы, как тот, что попался ей.

На втором месте ей повезло чуть больше. Шеф был на вид вполне приличный человек, и где-то с неделю, а то и две, всё было спокойно. Но в один далеко не прекрасный день он позвал её в свой кабинет перед самым перерывом. Запер дверь на ключ и повернулся к ней с выражением нетерпения на лице.

– Давай, крошка, быстренько раздевайся и по-скорому перепихнёмся на диване, мне что-то очень захотелось тебя попробовать, – деловито сказал он, быстро, но аккуратно снимая свою одежду.

Без одежды шеф тоже выглядел замечательно. Тело у него было ухоженное, тренированное, мужской орган вполне достойного размера и в рабочее состояние пришёл быстро. Но о ней шеф даже и не подумал позаботиться. Быстро вошёл в неё, подвигался, достиг освобождения и поднялся с дивана. Вид у него при этом был недовольный, даже сердитый.

– Ты хороша только на вид, – заявил холодно, быстро одеваясь, – а деловые качества у тебя ниже плинтуса. Мне такая секретарша не нужна. Собирайся, и до свидания. Я подыщу себе что-нибудь более подходящее.

Маша, смущённая и расстроенная, быстренько скрылась с глаз недовольного ею начальства. Но неудачи продолжали преследовать её. На третьем месте босс был просто хам, и Маша ушла от него на следующий же день. Последний опыт оказался самым неожиданным из всех. Молодой шеф, оставив её после работы, позвонил кому-то, велев прийти. Явился здоровенный лоб без признаков интеллекта на лице и преданно глянул на работодателя.

– Обработай эту красавицу, как ты умеешь, Гриша, а потом я подключусь, как всегда.

Звероподобный Гриша в два счёта раздел потерявшую дар речи Машу, сам оголил только нижний этаж и принялся за работу. Такого Маша даже представить себе не могла. Он был огромен и неутомим. Но в какой-то момент наслаждающийся созерцанием этого действа шеф остановил его и быстро всадил в Машу своё орудие, хилое и неприглядное. Попыхтел немного и, удовлетворённый, встал.

– Давай, Гриша, кончай, только быстренько, у меня времени мало.

Гриша не стал спорить, действительно быстренько всё завершил, натянул штаны и удалился восвояси.

– Здорово, правда? – с энтузиазмом воскликнул шеф. – Уверен, такого удовольствия ты не испытывала никогда. И при этом я плачу за каждый сеанс вдвойне. Так что в накладе не останешься. А ты мне нравишься. Красивая девочка, и всё на месте. Я таких люблю.

Маша быстро оделась, не вступая в беседу, – боялась сказать что-нибудь уж слишком грубое. Но когда довольный шеф протянул ей приличную купюру, взяла. На это придётся жить, по-видимому, не один день, а то и не одну неделю. Потому что возвращаться сюда Маша намерения не имела.

После этого попытки найти работу в офисах боссов Маша прекратила. Поискала в других местах, но с работой было туго. Наконец ей повезло, и женщина из их двора сумела пристроить Машу в контору по обслуживанию домофонов. Нужно было принимать заказы, договариваться с мастерами, утрясать и согласовывать. И, конечно, работать с компьютером. Всё это Маша освоила довольно быстро, и за добытое место держалась. Во-первых, её здесь никто не домогался. И, во-вторых, зарплату, хоть и небольшую, она получала регулярно. Она научилась подрабатывать: кому-то помогала с генеральной уборкой, где-то выполняла заказы, делая для одиноких людей покупки, ну, и вообще, что придётся. Как-то концы с концами сводила. Но с мужчинами больше не связывалась никогда. Последний аккорд её сексуальной эпопеи оставил очень уж горький привкус.