Томас был очарователен, внимателен и не спускал с неё глаз. Даже во время тех немногих танцев, которые она разделила с кем–то еще, она каждую минуту чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ни Пеннингтон, ни Беркли не приблизились к ней. Марианна задавалась вопросом, сказал ли он им что–то или дал ясно понять своей молчаливой бдительностью, что сегодня вечером их внимание было нежелательным.

Не то чтобы её это по–настоящему заботило. Его ревность была приятна, хоть и родилась из чувства собственности, не более того, словно Марианна была какой–то породистой коровой. Если бы он действительно любил её, ей бы нравилось вызывать в нем такую реакцию. И каким образом это происходило бы, не имело значения.

Весь остаток вечера девушка двигалась, будто во сне. Почему всё это так её расстроило? Разве она не должна была почувствовать облегчение оттого, что Томас отказался от претензий на её руку? Её никогда не интересовало замужество.

Пока не влюбилась.

Была ли в глубине ее сознания или сердца хоть крошечная уверенность, что он разделял ее чувства? Или, возможно, это было не что иное, как надежда. Надежда столь же нереальная, как все те романы, которые доводилось читать Марианне. И что вышло из этого? Ничто не уймет боль, намного более реальную, чем она могла себе вообразить.

Она получила то, чего хотела. Тогда, почему она так несчастна?

Глава 19

…так что же, я, в самом деле, глупа, дорогая кузина? Я все больше и больше наслаждаюсь флиртом Леопарда. Более того, я начинаю отвечать ему тем же.

Но все же, он не тот тип мужчины, который считается подходящим, чтобы сопровождать уважаемых незамужних дам. И хотя я не видела ничего, что подтверждало бы его репутацию, иногда я замечаю блеск в его глазах, от которого цепенею. Вероятно, будет разумнее последовать советам, которые мне передают шепотом, что его следует избегать. Но я только теперь это осознала и не сделала ничего, чтобы оттолкнуть его.

И в чем же вред? Невозможно, чтобы он разрушил мою жизнь больше, чем я уже сделала это сама…

«Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне»

Кадуоллендер был его последней надеждой. Томас не желал просить помощи у печатника почти так же, как не желал признаваться в своей неудаче с Марианной.

Прошло уже три недели со времени бала его бабушки, а он по–прежнему не имел понятия, кто был тем загадочным поклонником Марианны.

И Пеннингтон, и Беркли заходили с визитами, чаще по отдельности. Томас позаботился о том, чтобы Марианна не оставалась с ними наедине, и насколько он мог судить, она никогда и не оставалась одна. Но ловкости этой плутовке было не занимать, а он не мог находиться с ней каждую минуту, каждый день, хотя и старался.

Бекки и Джослин тоже не сообщали ничего тревожащего. Он не был уверен, стоит ли полностью доверять им, но они являлись его единственными союзницами. Сёстры уверяли, что Марианна отказывается обсуждать с ними нового поклонника, о котором написала. В своих историях она называла его Леопард. Глупое имя и явно выдуманное.

Но, несмотря на подобное имя, он, всё же, представлялся бравым, романтичным персонажем, и, согласно «Приключениям», казался довольно привлекательным и даже опасным. Не то чтобы Томас верил всему, что она писала. Он, разумеется, не настолько глуп. Но то, что он не знает личности этого поклонника, просто доводило его до безумия. Он не мог ни узнать, кто это, ни жениться на Марианне.

Томас был уверен, Марианна изменит свое отношение к браку, если он больше не станет ей его предлагать. В человеческой натуре — презирать то, что находится в пределах досягаемости, и сильно желать того, чего не можешь иметь. К настоящему моменту она должна бы упасть в его объятия, умоляя сделать её честной женщиной.

Вместо этого, стоило ему вернуться к интересующей его теме, — а он прилагал все усилия, чтобы делать это как можно чаще, как упрямица без колебаний отклоняла все его попытки.

Проклятая женщина.

Он рывком открыл дверь издательства Кадуоллендера, тут же оказавшись в парах масла и чернил, которые наполнили его ноздри.

— Добрый день, милорд, — Кадуоллендер прошел ему навстречу, вытирая руки о грязную тряпицу.

— Кадуоллендер, — Томас кивнул в знак приветствия и глянул на тряпицу в его руках. — Проблемы?

— Как всегда, — печатник рассмеялся, кивнув в сторону печатного станка. — Эта штука — просто колдунья с характером.

— Как будто не все они такие, — проворчал Томас. Гном высунул голову из–за машины и поглядел на него с подозрением. — Могли бы мы поговорить в вашем кабинете?

Кадуоллендер провел его в комнатку в задней части помещения и махнул Томасу, предлагая сесть.

— Что вас привело сюда сегодня? — печатник с любопытством поднял бровь. — Какие–то проблемы с нашим соглашением? Ваш поверенный заверил меня…

— Нет, ничего подобного, — быстро ответил Томас. — Эта часть моей жизни налажена, как ничто другое.

— Понимаю, — Кадуоллендер устроился на краешке стола. — Тогда, значит, вас привела сюда независимая мисс Смит, — он наклонился вперед, открыл глубокий нижний ящик и вынул оттуда бутылку, — вероятно, это не то качество, к которому вы привыкли…

— Качество — вещь относительная, — криво усмехаясь, ответил Томас, — бывают ситуации, когда важно только количество.

Кадуоллендер усмехнулся и порылся в ящике, выудив оттуда два разных и не слишком чистых бокала. Он плеснул щедрую порцию в один из них и протянул Хелмсли, потом наполнил собственный.

Томас осторожно пригубил напиток, а потом посмотрел в удивлении:

— Чертовски хорошее виски, Кадуоллендер.

Печатник поднял свой бокал:

— Если у вас есть порок, следует им наслаждаться.

Между ними наступило приятельское молчание, понятное только тем мужчинам, которые делили, пусть и недолго, ценный алкогольный напиток или великолепную лошадь, или хорошенькую девушку.

— Судя по вашему замечанию и присутствию здесь, за последний месяц вы не приблизились ни на шаг к женитьбе, — заметил Кадуоллендер.

Томас вздохнул:

— Вы читали ее проклятые истории. Что вы об этом думаете?

— Я даже не знаю, что и думать. В них всегда присутствовал намек на опасное волнение. Ну, знаете ли, милая невинность и порочный лорд…

— Порочный, — презрительно фыркнул Томас.

— …но последние несколько недель в них появился намек на что–то ещё. Как мне кажется, в них присутствует некая тоска, или, возможно, смирение, — он замолчал и посмотрел на Томаса. — Но самое любопытное — это то, что я слышу от читателей.

— О?

— Лорд Б. стал пользоваться успехом.

— Правда? — удивлённо спросил Томас. — Почему?

Кадуоллендер пожал плечами.

— Я не вполне уверен. Подозреваю, что это, вероятно, из–за нового поклонника, которого она ввела…

— Леопард, — мрачно подсказал Томас. — Смехотворное имя.

— В самом деле, — Кадуоллендер прокашлялся, — тем не менее, он, кажется, даже больший повеса, чем лорд Б. Мужчина, который действительно может погубить жизнь девушки. С другой стороны, лорд Б. — задумчивый, несколько меланхоличный, почти трагический персонаж. Такой мужчина нуждается в хорошей женщине, которая бы спасла его от самого себя. Читатели, особенно женщины, обожают подобных мужчин.

Томас взглянул на него поверх бокала:

— Я совсем не задумчивый и не меланхоличный.

— Разумеется. Однако портрет лорда Б. — это и фантазия, и реальность. Это полуправда, согласны?

— Возможно.

— Ну, тогда, возможно, Леопард тоже не совсем реален, — медленно продолжил Кадуоллендер.

— Достаточно реален, чтобы доводить меня до безумия, — Томас сделал большой глоток и наслаждался вкусом виски в горле. — Как же я могу тягаться с человеком, о котором не знаю ничего, кроме того, что она соизволит написать?

— Знаете, милорд, публике нравятся «Приключения провинциальной мисс», — Кадуоллендер осторожно подбирал слова. — Но читатели непостоянны, и то, что нравится им сегодня, не обязательно удержит их интерес на следующий день. Я предложил мисс Смит подумать о преимуществах введения хорошенького убийства, чтобы подстегнуть читателей.

— Думаю, я должен быть благодарен ей, что она не приняла ваше предложение всерьёз, — Томас покачал головой. — Принимая во внимание ее отношение ко мне, лорд Б. был бы сейчас, без сомнения, мертв.

— Помимо этого… — Кадуоллендер глубоко вздохнул, — только для того, чтобы поддержать интерес читателей, понимаете ли… добавить еще одного поклонника в истории было полностью моей идеей.

— Вашей идеей? — Томас сузил глаза. — Что вы говорите?

— Я… — ухмыльнулся Кадуоллендер. — Нет никакого другого мужчины.

— Никакого другого мужчины? — прошла минута, прежде чем слова Кадуоллендера дошли до сознания Томаса.

— Нет.

— Значит… нет никакого Леопарда?

— Его нет на улицах Лондона, — печатник усмехнулся. — Вообще–то, я предлагал Льва или Тигра. Леопард был её идеей, — он сделал ещё глоток. — Всё же это замечательное имя. Тёмное и соблазнительное. Читатели такое любят.

— Никакого Леопарда, — медленно повторил Томас. — Никакой другой мужчина не добивается внимания Марианны? Он испытал облегчение, тут же сменившееся раздражением. — Чёрт побери.

— Я подумал, что вы будете довольны, — запнулся печатник. — Я все–таки надеюсь, что этот небольшой обман не повлияет на нашу договоренность.

— Нет, не повлияет. Это деловое предприятие, и я не могу винить вас за желание повысить его доходность. И да, я доволен, — он выпил остаток виски. — Хотя, конечно, нельзя отрицать тот факт, что я чуть не дошёл до крайности в своём стремлении узнать личность несуществующего поклонника. Она заставила меня побегать, как одержимого, уверив, что я могу потерять ее из–за очень романтичного повесы. Это отвлекло меня от стараний получить ее руку и довело до безумия.