Колин Гувер - Уродливая любовь

Я опускаюсь на кровать, Иэн прислоняется к двери.

– Майлз, мне это чертовски надоело. Шесть лет я наблюдаю, как вместо тебя живет какой-то зомби.

– Я не зомби, – произношу я без всякого выражения. – Зомби летать не умеют.

Иэн закатывает глаза. Ему явно не до смеха. Вот и отлично, потому что и я не в том настроении, чтобы его смешить.

Он продолжает сверлить меня взглядом, поэтому я беру телефон и валюсь на постель, делая вид, будто Иэна здесь нет.

– Она первая, кому удалось вдохнуть в тебя жизнь с тех пор, как ты утонул в том проклятом озере.

Я его ударю. Если он сейчас же не уберется, точно ударю.

– Уходи.

– Не уйду.

Я смотрю на Иэна, и на этот раз я его вижу.

– Уходи, черт тебя подери!

Он подходит к письменному столу, выдвигает стул и садится.

– Заткнись, Майлз. Я еще не закончил.

– Уходи!!!

– Не уйду!

Я сдаюсь. Встаю и выхожу сам.

Иэн следует за мной.

– Позволь задать тебе один вопрос, – говорит он уже в гостиной.

– Тогда ты уйдешь?

– Тогда я уйду.

– Договорились.

Несколько мгновений Иэн просто смотрит на меня.

Я терпеливо жду, чтобы он задал свой вопрос и убрался, пока я ему не врезал.

– А что, если бы кто-нибудь сказал тебе, что может стереть из твоей памяти ту страшную ночь, но при этом исчезнет и все хорошее? Время, которое ты провел с Рейчел. Каждое слово, каждый поцелуй, каждое «я люблю тебя». Моменты, проведенные с Клейтоном, даже самые краткие. Миг, когда ты впервые увидел сына на руках у Рейчел. Когда сам впервые взял его на руки, услышал, как он плачет, смотрел, как он спит. Все это исчезнет. Навсегда. Если бы кто-нибудь сказал, что может избавить тебя от тяжелых воспоминаний, но тогда пропадет и все остальное… ты бы согласился?

Иэн считает, что я сам никогда не размышлял об этом. Неужели ему невдомек, что я каждый божий день задаю себе эти же вопросы?

– Ты не говорил, что я должен отвечать. Так что уходи.

Я урод.

– Ты просто не можешь ответить, – произносит Иэн. – Не можешь сказать «да».

– Но не могу сказать и «нет». Поздравляю. Ты поставил меня в тупик. До свидания.

Я хочу вернуться в комнату, но Иэн меня окликает.

Почему он не оставит меня в покое? Шесть лет прошло…

Неужели он не видит, что та ночь сделала меня таким, какой я есть? Не видит, что измениться я не в силах?

– Если бы я задал этот вопрос несколько месяцев назад, ты бы ответил «да» еще прежде, чем я успел договорить. Твоим ответом всегда было «да». Ты бы все отдал, лишь бы не переживать ту ночь снова и снова.

Иэн подходит к входной двери. Распахивает ее и опять поворачивается ко мне.

– Если после нескольких месяцев с Тейт боль настолько притупилась, что ты готов ответить «может быть», подумай, как преобразила бы тебя целая жизнь с ней.

Он закрывает дверь.

Я закрываю глаза.

Что-то происходит. Что-то внутри меня. Слова Иэна обратили в лавину ледник, окружающий мое сердце. Я чувствую, как огромные ледяные глыбы отваливаются и падают на те куски, поменьше, которые уже начали откалываться с тех пор, как я встретил Тейт.

Я выхожу из лифта и сажусь в кресло рядом с Кэпом. Он не поднимает на меня взгляд. Смотрит прямо перед собой – на дверь.

– Ты дал ей уйти, – произносит Кэп, даже не пытаясь скрыть разочарование в голосе.

Я не отвечаю.

Он усаживается поудобнее.

– Некоторые люди с возрастом становятся мудрее… К сожалению, большинство просто стареют. Ты относишься к последним, потому что нисколько не поумнел с тех пор, как родился на свет.

Кэп знаком со мной достаточно хорошо, чтобы понимать: у меня не было выхода.

Кэп знаком со мной всю мою жизнь. Он начал работать на отца еще до моего рождения. А до того работал на деда. Значит, Кэп знает обо мне и моей семье больше меня самого.

– У меня не было выхода, – говорю я, пытаясь оправдать себя за то, что позволил уйти единственной девушке, сумевшей достучаться до меня за эти шесть лет.

– Не было выхода, говоришь?

С тех пор как мы знакомы – с тех пор как я провожу ночи напролет в беседах с ним, – Кэп ни разу не высказал собственного мнения о моих поступках. Он знает, что за жизнь я веду после разрыва с Рейчел. Порой выдает какую-нибудь глубокомысленную сентенцию, но собственное мнение – ни за что. Все эти месяцы Кэп терпеливо слушал, как я извожусь по поводу отношений с Тейт, и никогда не давал советов. Это мне в старике и нравится.

Однако сейчас, похоже, что-то изменилось.

– Пока ты не начал читать мне нотации… – говорю я, чтобы не позволить Кэпу раскрыть рот. – Ты ведь знаешь, что так лучше для нее же самой. Ты ведь это знаешь!

Кэп издает тихий смешок.

– Еще бы!

Ушам своим не верю. Он что, и правда, со мной согласился?..

– Так, по-твоему, я правильно поступил?

Кэп молчит, затем резко выдыхает.

Лицо его выражает нежелание высказывать мысли вслух. Он откидывается на спинку кресла и скрещивает на груди руки.

– Я обещал себе никогда не вмешиваться в твои дела. Чтобы давать советы, нужно понимать, о чем говоришь. А, видит бог, за восемьдесят лет своей жизни я не испытал ничего сколько-нибудь похожего на то, через что прошел ты. Даже представить не могу, каково тебе было. При одной мысли о той ночи все у меня внутри переворачивается, поэтому знаю: ты тоже чувствуешь это. В сердце. В костях. В душе.

Я крепко сжимаю веки, хотя на самом деле хочется зажать уши. Не желаю этого слышать.

– Никто из твоих близких не знает, каково тебе. Ни я, ни отец, ни приятели. Ни даже Тейт. Есть лишь один человек, который чувствует то же, что и ты. Которому так же больно, как тебе. Другой родитель твоего малыша. И он тоскует о нем не меньше.

Мои глаза плотно закрыты. Я изо всех сил стараюсь проявить уважение к Кэпу, хотя сильней всего мне хочется встать и уйти. Не имеет он права упоминать о Рейчел.

– Майлз, – негромко, но с ударением произносит Кэп, как будто хочет, чтобы я воспринял его слова всерьез. Впрочем, я всегда их так воспринимаю. – Ты уверен, что отнял у той девочки шанс на счастье. Поэтому не сможешь двигаться дальше, пока не встретишься с прошлым лицом к лицу. Так и будешь до самой смерти заново переживать тот день. Единственный выход – самому убедиться, что с ней все в порядке. Тогда, быть может, ты поймешь, что тоже имеешь право на счастье.

Я подаюсь вперед и провожу руками по лицу. Упираюсь локтями в колени и смотрю вниз. Одинокая слеза выкатывается у меня из глаза и падает на пол.

– А что, если с ней не все в порядке? – шепотом спрашиваю я.

Кэп тоже наклоняется.

Я поворачиваюсь к нему и впервые за те двадцать четыре года, что мы знакомы, вижу у него на глазах слезы.

– Тогда, наверное, все останется по-прежнему. Ты так и будешь считать, что не имеешь права на нормальную жизнь, потому что испортил жизнь ей. Так и будешь избегать всего, что способно пробудить в тебе чувства. – Кэп наклоняется и понижает голос: – Знаю, страшно встретить прошлое лицом к лицу. Всем страшно. Но иногда мы делаем это не ради себя, а ради тех, кого любим больше нас самих.

Рейчел

– Брэд! – кричу я, поспешно вытирая руки. – В дверь звонят!

– Уже иду, – отвечает он, проходя через кухню.

Я быстро оглядываюсь по сторонам – хочу быть уверена, что мама не найдет ничего, к чему можно придраться. Стол чистый. Пол чистый.

Вперед, мама.

– Подождите здесь, – произносит Брэд.

Подождите здесь?

Маме Брэд такого никогда бы не сказал.

– Рейчел, – говорит он с порога кухни.

Я оборачиваюсь и тут же напрягаюсь. Нечасто это выражение появляется на его лице. Только когда он готовится сказать мне что-то болезненное или такое, что я не хочу слышать.

«Мама…» – со страхом думаю я.

– Брэд, что случилось?

Я опираюсь на стол. Меня охватывает знакомый ужас, который раньше жил и дышал во мне постоянно, но теперь накатывает лишь изредка.

Как, например, сейчас, когда муж боится сказать мне что-то, по его мнению, страшное.

– К тебе пришли.

Кто же мог вызвать у Брэда такое беспокойство?

– Кто пришел?

Он медленно подходит и прижимает ладони к моим щекам. Заглядывает мне в глаза, словно пытается придать мне сил перед ударом.

– Майлз.

Я не шевелюсь, не падаю, но муж все равно обнимает меня.

– Зачем он здесь?..

Мой голос дрожит.

– Не знаю, – Брэд отстраняется и смотрит в лицо. – Хочешь, попрошу его уйти?

Я быстро качаю головой. Я не могу поступить так с Майлзом, если он проделал путь до самого Феникса, чтобы меня увидеть.

После стольких лет…

– Если тебе нужно время, могу пока проводить его в гостиную.

Я не стою этого мужчины. Понятия не имею, что бы я без него делала. Брэду известно о нас с Майлзом. Известно, через что мы оба прошли. Я не сразу смогла ему рассказать, но теперь он знает все и, тем не менее, готов пригласить к нам в дом единственного мужчину, кроме него самого, которого я любила.

– Все хорошо, – говорю я, хотя это не так.

Сама не знаю, хочу ли видеть Майлза. Даже представить себе не могу, зачем он приехал.

– С тобой тоже?

Брэд кивает.

– У него расстроенный вид. Думаю, тебе лучше с ним поговорить. – Муж наклоняется и целует меня в лоб. – Он ждет в прихожей. Если понадоблюсь, я у себя в кабинете.

Я целую его в губы. Крепко-крепко.

Брэд уходит, а я остаюсь стоять посреди кухни. Сердце так и стучит в груди. Делаю глубокий вдох, но не могу успокоиться. Оглаживаю рубашку и иду в прихожую.

Майлз стоит ко мне спиной. Слышит мои шаги и смотрит через плечо, словно ему так же страшно обернуться, как мне – его увидеть.

Он разворачивается медленно и осторожно, и наши глаза встречаются.