Колин Гувер - Уродливая любовь

С этим я спорить не намерена.

– Просто я не знаю, что нам делать.

Майлз подходит ближе, и я встаю ему навстречу. Он привлекает меня к себе.

– Понятия не имею, как облечь это в красивую или хотя бы учтивую форму, но я сказал Корбину правду. Я больше никогда никого не полюблю. По-моему, оно того не стоит. Однако с тобой я поступил нечестно. Я знаю, что морочу тебе голову. Понимаю, что сделал тебе больно, и признаю свою вину. Мне нравится быть с тобой, но когда мы вместе, я все время боюсь, что ты считаешь нашу связь чем-то большим, нежели она есть на самом деле.

Нужно как-то отреагировать, но пока я обдумываю его слова. По идее, каждая фраза должна стать для меня красным флагом, особенно в паре с признанием, что он не планирует полюбить меня или построить со мной отношений. Однако красный флаг не взвивается.

Взвивается зеленый.

– Ты не желаешь любить именно меня или вообще никого?

– Никого. Никогда. Что же до тебя… тебя я просто… хочу.

Его ответ вызывает у меня восторг, отвращение и снова восторг.

Я ненормальная. Услышав такое, нужно бежать со всех ног, а мне хочется обнять Майлза и дать ему то, что он готов от меня получить. Я лгу ему, лгу себе, и это не принесет нам обоим ничего хорошего, но я не в силах остановить слова, которые срываются у меня с языка.

– Я ничего не имею против, пока все просто. Но если ты устраиваешь выходки вроде той, когда ты ушел и хлопнул дверью, все становится не просто, а очень даже сложно.

– Просто… – медленно произносит Майлз, как бы пробуя это слово на вкус. – Если ты сможешь не усложнять, то и я сумею.

– Отлично. А если одному из нас станет слишком трудно, мы поставим точку.

– За себя я спокоен. А вот за тебя боюсь.

Я тоже за себя переживаю, но так сильно хочу быть с ним, что не думаю о том, каково мне будет после.

И тут я понимаю, в чем состоит мое единственное правило. Все это время у Майлза были границы, а я оставалась уязвимой.

– Кажется, я наконец-то придумала свое правило.

Майлз выжидающе смотрит на меня.

– Не давай мне ложных надежд на будущее. Особенно если знаешь, что будущего у нас не предвидится.

Майлз тут же напрягается.

– Разве я когда-нибудь подавал тебе надежду? – с беспокойством спрашивает он.

Да, около получаса назад, когда смотрел мне в глаза все то время, что был во мне.

– Нет, – поспешно говорю я. – Просто возьми на заметку. Не делай ничего такого, что может дать мне надежду. Пока мы оба не питаем иллюзий, все в порядке.

Некоторое время Майлз молча смотрит на меня.

– Никак не могу понять: ты необычно зрелая для своего возраста или просто живешь мечтами?

Я пожимаю плечами, пряча свои мечты в глубине сердца.

– Наверное, и то и другое. Этакая взрывная смесь.

Майлз целует меня в висок.

– Когда произносишь такое вслух, звучит ужасно, но обещаю, что не буду тебя обнадеживать.

На сердце у меня мрак, а на лице – натянутая улыбка.

– Вот и славно. У тебя явно что-то с головой, поэтому я лучше поберегу свое сердце для кого-нибудь более нормального.

Майлз смеется. Возможно, потому, что понимает: шансы найти человека, готового на подобные отношения, если это вообще можно назвать отношениями, ничтожно малы. Однако именно такая девушка недавно переехала в квартиру напротив, и она ему нравится.

Я ведь нравлюсь тебе, Майлз Арчер…

* * *

– Корбин обо всем узнал, – говорю я, усаживаясь на свое обычное место рядом с Кэпом.

– Ой-ой-ой… Малыш еще жив?

– Пока да. Не уверена, надолго ли.

Входные двери распахиваются, и входит Диллон. Он снимает шапку, стряхивает с нее дождевые капли и идет к лифту.

– Иногда мне хочется, чтобы рейс, который я отправляю наверх, не долетел, – вполголоса произносит Кэп, искоса глядя на Диллона.

Похоже, Кэп тоже его недолюбливает. Мне даже немного жаль парня.

Кэп хочет нажать кнопку вызова, но Диллон его опережает.

– Я в состоянии сам все сделать, старичок.

Секунд десять назад мне было жаль Диллона. Теперь я беру свои слова обратно.

Диллон подмигивает мне.

– Что поделываешь, Тейт?

– Купаю слонов, – с невозмутимым видом отвечаю.

Диллон смотрит озадаченно.

– Если не хочешь получить язвительный ответ, не задавай глупых вопросов, – подает голос Кэп.

Двери лифта раздвигаются. Диллон закатывает глаза и входит внутрь.

Кэп с ухмылкой смотрит на меня, затем поднимает руку, и я даю ему пять.

Майлз

Шестью годами ранее

– Почему все желтое?

Папа стоит на пороге комнаты и смотрит на те немногочисленные вещи, которые мы успели купить с тех пор, как он узнал о беременности Рейчел.

– Здесь что, вырвало гигантского цыпленка?

Рейчел смеется. Она перед зеркалом в ванной, заканчивает с макияжем. Я лежу на кровати, смотрю на нее.

– Мы не хотим заранее знать, мальчик это или девочка, поэтому покупаем вещи нейтрального цвета.

Рейчел отвечает так, словно папин вопрос – один из многих, но мы оба знаем, что на самом деле он первый. Папа ничего не спрашивает о беременности. Не интересуется нашими планами. Обычно он вообще выходит из комнаты, если видит там нас с Рейчел.

Поведение Лисы мало чем отличается от папиного. Она все еще то ли расстроена, то ли разочарована, и мы с Рейчел на нее не давим. Им с папой нужно время, и мы им его даем.

Рейчел не с кем поговорить о ребенке, кроме меня, а мне – кроме нее, и хотя кажется, что этого мало, на самом деле – более чем достаточно.

– Сколько продлится церемония? – спрашивает папа.

– Часа два, не больше.

Он говорит, что нам пора идти.

Я отвечаю, что мы пойдем, как только Рейчел будет готова.

Рейчел готова.

Мы уходим.

* * *

– Поздравляю, – говорю я Рейчел.

– Поздравляю, – отвечает она.

Три часа назад мы окончили школу. Теперь лежим у меня на кровати и обдумываем наш следующий шаг. По крайней мере, я обдумываю.

– Давай переедем и будем жить вместе, – предлагаю я.

– Мы и так живем вместе, – смеется Рейчел.

– Ты ведь понимаешь, о чем я. Мы собирались уехать в августе, когда поступим в колледж, но, по-моему, откладывать незачем.

Рейчел приподнимается на локте и смотрит на меня, пытаясь понять, шучу я или говорю всерьез.

– Но ведь нам некуда переезжать.

Я достаю из тумбочки письмо и протягиваю ей.

Рейчел читает вслух.

«Уважаемый мистер Арчер…»

Глаза у нее круглые от удивления.

«Поздравляем с летней регистрацией. Рады сообщить, что ваша заявка на предоставление жилья для молодой семьи рассмотрена и одобрена».

Рейчел улыбается.

«К письму приложен конверт для ответа, а также бланки, которые необходимо заполнить и прислать до даты, указанной на штемпеле».

Рейчел глядит на конверт и быстро просматривает бумаги. Потом продолжает читать.

«Ждем от вас заполненные документы. Если возникнут вопросы, ниже приведены наши контактные данные.

С уважением,Пейдж Донахью, секретарь».

Рейчел загораживает улыбку рукой, отбрасывает письмо в сторону и обнимает меня.

– Нам можно переехать прямо сейчас?

Мне нравится, что ее голос звучит так взволнованно.

Я говорю «да». Рейчел счастлива. Она не хуже моего понимает, как неловко было бы оставаться в одном доме с родителями еще несколько недель.

– Ты уже спросил у отца?

Я напоминаю ей, что мы теперь взрослые и больше не обязаны просить разрешения. Мы просто поставим родителей в известность.

Рейчел говорит, что хочет сделать это прямо сейчас.

Я беру ее за руку, мы идем в гостиную и сообщаем о нашем решении родителям.

Тейт

Прошло несколько недель с тех пор, как брат узнал про нас. Он все еще не смирился и все еще не разговаривает с Майлзом, но начал потихоньку привыкать. Когда вечером я ухожу, ни сказав ни слова, и возвращаюсь через пару часов, Корбин понимает, где я была, и ни о чем не спрашивает.

Что же до нас с Майлзом, привыкать приходится мне.

Я вынуждена подстраиваться под его правила, потому что Майлз не желает подстраиваться под меня. Я научилась не давить на него, больше не пытаюсь его разгадать.

Мы делаем именно то, о чем договаривались с самого начала, – занимаемся сексом.

Причем много.

В ванной. В спальне. На полу. На столе.

Я ни разу и не оставалась с Майлзом на всю ночь, и мне по-прежнему больно, когда после секса он замыкается в себе, но я так и не научилась говорить ему «нет».

Я хочу гораздо большего, чем позволяет Майлз, а он – гораздо меньшего, чем готова дать я, но пока мы оба просто берем то, что можем получить. Я стараюсь не думать о дне, когда больше не смогу это терпеть. Не думать обо всем, что приношу в жертву, оставаясь с Майлзом.

Стараюсь вообще ни о чем не думать, но мысли сами лезут в голову.

Даже когда лежу ночью в постели. Когда принимаю душ. На занятиях, в гостиной, на кухне, на работе… Думаю о том, что будет, когда один из нас наконец-то придет в себя.

– Тейт – это сокращение? – спрашивает Майлз.

Мы лежим у него на кровати. Он только что вернулся после четырехдневного отсутствия, и хотя в наш уговор входит лишь секс, мы оба полностью одеты и даже не касаемся друг друга. Майлз просто спрашивает о моем имени, и этот день нравится мне гораздо больше любого другого, проведенного вместе с ним.

Майлз впервые задал мне почти личный вопрос.

Как ни печально, его интерес тут же воскрешает во мне надежду, а ведь он всего лишь спросил, откуда взялось имя Тейт.