Колин Гувер - Уродливая любовь

Хотелось бы верить, что Майлз сказал это искренне, вот только на мне форменные брюки с блузой, в которых я провела последние двенадцать часов.

– На мне же медицинская форма с Минни Маус…

– Всегда был неравнодушен к Минни Маус.

Корбин поворачивается к нам, и я поспешно стираю с лица улыбку.

– Столик или отдельная кабинка?

Мы оба пожимаем плечами.

– Все равно, – говорит Майлз.

Иэн присоединяется к нам, когда администратор ведет нас к столику. Корбин с Иэном шагают впереди, Майлз следует за мной – почти вплотную. Он кладет руку мне на талию и наклоняется к моему уху.

– К медсестрам тоже неравнодушен.

Я тру плечом ухо, в которое он прошептал это признание. Вся шея в мурашках. Подходим к кабинке, Майлз отдергивает руку и отступает на приличествующее расстояние. Корбин с Иэном садятся по разные стороны столика. Майлз устраивается рядом с Иэном. Мне осталось место возле Корбина – прямо напротив Майлза.

Корбин с Иэном заказывают пиво, мы с Майлзом – газировку. Еще одна загадка. Пару недель назад он сказал, что почти не пьет. Однако в тот день, когда мы познакомились, Майлз был мертвецки пьян, и я бы не удивилась, если бы сегодня он заказал хотя бы стаканчик спиртного – ему есть что отметить.

Когда приносят напитки, Иэн провозглашает тост:

– За то, что ты нас обскакал.

– И притом не в первый раз, – добавляет Корбин.

– За то, что я работаю в два раза больше вашего, – с шутливым вызовом произносит Майлз.

– Мы с Корбином ведем половую жизнь, так что нам некогда работать сверхурочно, – парирует Иэн.

– Ни слова о моей сексуальной жизни при сестре, – вмешивается Корбин.

– Почему? – спрашиваю я. – Будто я не в курсе, что ты почти не ночуешь дома!

– Я серьезно! Давайте сменим тему.

Я с удовольствием исполняю его желание:

– Давно вы трое знакомы?

Мой вопрос обращен ко всем, однако меня интересует только то, что касается Майлза.

– С твоим братом мы встретились в летной школе, – рассказывает Иэн. – А с Майлзом дружим лет с девяти-десяти.

– С одиннадцати, – поправляет Майлз. – Мы познакомились в пятом классе.

Не знаю, не противоречит ли эта беседа правилу номер один – не расспрашивать о прошлом, однако непохоже, что Майлз против.

Официантка приносит корзинку с хлебом, но мы еще даже не открыли меню, и она говорит, что подойдет позже.

– До сих пор не могу поверить, что ты не гей, – произносит Корбин, снова меняя тему, и разворачивает меню.

Майлз тоже берет со стола меню и смотрит на Корбина поверх страницы.

– Мы же вроде решили не обсуждать сексуальную жизнь.

– Мою сексуальную жизнь. Хотя у тебя ее все равно нет, так что и обсуждать нечего. – Корбин кладет меню на стол и смотрит в упор на Майлза. – Нет, серьезно, почему ты ни с кем не встречаешься?

Майлз пожимает плечами. Его больше интересует стакан, который он держит в руках, чем переглядки с моим братом.

– По-моему, отношения не стоят того, чтобы их заводить.

Что-то у меня в груди разбивается, и я боюсь, как бы остальные не услышали звон осколков.

Корбин откидывается назад.

– М-да, ну и стервой, наверное, она была!

Я впиваюсь глазами в Майлза в надежде, что он как-то отреагирует на эту догадку. Однако он лишь слегка качает головой, отрицая предположение Корбина. Иэн откашливается, и его неизменная улыбка меркнет. Что бы ни случилось с Майлзом, его старый друг точно это знает.

– У Майлза нет времени на девушек, – говорит Иэн, с вымученной улыбкой поднимая стакан. – Он слишком занят тем, чтобы побить все рекорды и стать самым молодым капитаном в истории компании.

Мы понимаем намек и чокаемся.

От меня не ускользнуло, что Майлз бросил на Иэна благодарный взгляд, а вот Корбин, похоже, ничего не заметил. Теперь меня мучит еще большее любопытство. А заодно и беспокойство, что наше соглашение мне не по силам. Чем больше времени я провожу с Майлзом, тем больше хочу все о нем знать.

– Нужно отпраздновать, – говорит Корбин.

Майлз кладет меню на стол.

– Я думал, именно этим мы и занимаемся.

– Имею в виду, потом. Давайте сходим куда-нибудь. Надо найти девушку, которая положит конец твоему воздержанию.

Я едва не захлебываюсь газировкой, но мне все-таки удается сдержать смех. Майлз ногой касается меня под столом.

– Мне и так хорошо, – заявляет он. – К тому же капитану нужен отдых.

Буквы в меню пляшут перед глазами, потому что мое воображение заменило их на слова «положить конец», «воздержание» и «отдых».

Иэн поворачивается к Корбину.

– Я с тобой, а капитан пусть идет домой и проспится после выпитой колы.

Майлз украдкой смотрит на меня и загребает мою ногу своей.

– Проспаться – дело хорошее. – Он снова берет меню. – Давайте уже закажем что-нибудь, а потом я домой и спать. Чувствую себя так, будто дней девять глаз не смыкал, всю дорогу только об этом и думал.

К щекам приливает кровь, к некоторым частям моего тела – тоже.

– С удовольствием уснул бы прямо сейчас. – Майлз ловит мой взгляд. – Прямо здесь, за столом.

Теперь уже все мое тело пылает огнем, не только щеки.

– Ну ты и слабак! – хохочет Корбин. – Надо было позвать вместо тебя Диллона.

– Ну уж нет! – стонет Иэн, картинно закатывая глаза.

– А что не так с Диллоном? – спрашиваю я. – Чем он вам досадил?

– Да в общем-то, ничем, – пожимает плечами Корбин. – Просто мы его на дух не переносим. А поняли это только после того, как пригласили посмотреть с нами футбол. Диллон бабник. – Корбин бросает на меня очень хорошо знакомый взгляд. – Никогда не оставайся с ним наедине, слышишь? Если Диллон женат, это еще не значит, что он порядочный человек.

Вот она, деспотичная братская любовь, которой мне так не хватало все эти годы…

– Он что, опасен?

– Нет, просто я в курсе, как Диллон относится к своему браку, и не хочу, чтобы ты впуталась в историю. Я уже дал ему понять, чтобы он держался от тебя подальше.

Я смеюсь над его нелепыми словами.

– Корбин, мне двадцать три! Перестань вести себя как папа.

Брат поджимает губы и на мгновение действительно становится похож на отца.

– Не перестану! – ворчит он. – Ты моя младшая сестра, и у меня есть определенные стандарты, которым должен отвечать твой парень. А Диллон им даже с натяжкой не соответствует.

Нисколько не изменился. В школе такое поведение меня бесило, да и сейчас раздражает, и все же приятно, что брат хочет для меня самого лучшего. Боюсь только, что такого просто не существует.

– Корбин, ни один мужчина не тянет на твои стандарты.

– Ты совершенно права!

Если Корбин предупредил Диллона держаться от меня подальше, не было ли у него такого же разговора с Иэном и Майлзом? С другой стороны, еще недавно брат считал Майлза голубым, а значит, вряд ли в чем-то его подозревал.

Интересно, соответствует ли Майлз стандартам Корбина?

Страшно хочется взглянуть на Майлза, но я опасаюсь выдать себя, поэтому лишь принужденно улыбаюсь.

– И почему я не родилась первой?

– Это ничего бы не изменило, – резюмирует Корбин.

Иэн улыбается официантке и делает знак.

– Сегодня за мой счет.

Он кладет на стол плату и чаевые. Мы все встаем и потягиваемся.

– Ну что, кто куда? – спрашивает Майлз.

– В бар, – выпаливает Корбин, словно боится, как бы его кто-нибудь не опередил.

– Я только что отработала двенадцатичасовую смену и еле держусь на ногах, – говорю я.

– Не возражаешь, если я поеду с тобой? – спрашивает Майлз, когда мы все выходим на улицу. – Не хочу никуда идти. Хочу только спать.

Мне приятно, что Майлз так явно подчеркивает слово «спать», даже несмотря на присутствие Корбина. Будто хочет убедиться, что я поняла: как раз спать он и не намерен.

– Не вопрос. Моя машина рядом с больницей. – Я машу рукой в нужном направлении.

– Ну хорошо, – произносит Корбин, сцепляя руки в замок. – Вы, слабаки, – спать, а мы с Иэном – веселиться.

И, не теряя ни минуты, они оба направляются в противоположную сторону.

На ходу Корбин разворачивается и какое-то время идет лицом к нам, не отставая от Иэна.

– Мы выпьем бокал в вашу честь, эль, капитан!

Мы с Майлзом стоим в свете уличного фонаря и смотрим им вслед. Я выставляю ногу к краю светящегося круга и наблюдаю, как она растворяется в темноте. Фонарь льет на нас свет, словно прожектор.

– Мы как будто на сцене, – говорю я.

Майлз запрокидывает голову и тоже изучает странное освещение:

– «Английский пациент».

Я вопросительно поднимаю на него глаза.

– Если бы мы играли на сцене, то это была бы постановка «Английского пациента». Мы даже одеты соответственно: пилот и медсестра.

Я обдумываю его слова – возможно, излишне серьезно. Конечно, Майлз пилот, однако в «Английском пациенте» он, скорее, играл бы солдата. Это ведь у солдата сексуальная связь с медсестрой.

С другой стороны, у пилота таинственное прошлое…

– Из-за этого фильма я и стала медсестрой, – с серьезным видом выдаю я.

– Правда?

Я хихикаю.

– Неправда.

Майлз улыбается.

Хм, похоже на начало стихотворения…

Мы поворачиваемся одновременно и шагаем в сторону больницы.

Я пользуюсь заминкой в разговоре, чтобы сочинить довольно бездарное стихотворение:

– Почему ты ухмыляешься? – спрашивает Майлз.

Потому что придумываю про тебя дурацкие стишки на уровне детского сада…

Я сжимаю губы. Жду, пока не исчезнет улыбка, и только потом говорю:

– Просто думаю о том, как сильно я устала. Хочу хорошенько… – Ловлю его взгляд и заканчиваю: –…выспаться.

Теперь ухмыляется Майлз.

– Как же я тебя понимаю! В жизни так не уставал. Боюсь, что усну прямо в машине.