– У меня на сегодня еще остались кое-какие дела, и я хотел бы покончить с ними засветло. Если ты устала, ложись спать. Я не стану тебя будить по возвращении.

Габриель тут же пришло в голову, что он противоречил самому себе, сначала заявив о своем желании сохранить близкие отношения с супругой, а потом дав понять, что ждать его не стоит.

«Ох, Джейсон, дорогой, ты, наверное, в таком же замешательстве, как и я сама», – подумала она.

Джейсон между тем предпринял длительную прогулку, пытаясь придумать какой-нибудь хитроумный способ избавиться от Бо Рамсея. Он швырял камни, раскидывал комья грязи, вырывал с корнем сорняки, но от всей этой бурной деятельности на душе у него легче не стало. Наконец он решил разыскать Бо, предложить ему помериться силами – пусть кулачный поединок между ними определит, кому из них достанется Габриель. Теперь она была так сердита на бывшего жениха, что не станет жаловаться, даже если тот никогда не вернется. Они будут жить так же, как и до того рокового дня, когда этот негодяй имел дерзость восстать из могилы, чтобы их преследовать. Подсмеиваясь над собственным мрачным чувством юмора, Джейсон наконец вернулся домой.

Как только до Габриель донесся звук шагов Джейсона, она отодвинулась в сторону, освобождая ему место на постели. Решив, что будет лучше, если первый шаг останется за ним, она притворилась, что спит. Она слышала, как он расхаживал по гостиной. Возможно, Джейсон проголодался и решил что-нибудь себе приготовить. Ей пришлось набраться терпения, прежде чем он улегся рядом.

Скользнув под одеяло, он некоторое время прислушивался к ее ровному дыханию и, убедившись, что она спит, устроился поудобнее. К его удивлению, мысль о том, чтобы просто провести ночь возле Габриель, доставляла ему удовольствие. Судя по тонкому аромату гардений, перед сном она приняла ванну, и хотя это могло быть истолковано как своего рода приглашение, он решил оставить его без внимания. Лицо Джейсона расплылось в улыбке, едва он представил, как задаст Бо хорошую трепку и позаботится о том, чтобы тот убрался из Орегона навсегда.

Уязвленная видимым безразличием мужа, Габриель решила, что ждала уже достаточно долго и пора, пожалуй, проучить невежу. Ее рука незаметно скользнула в его сторону, и наконец, вонзив свои ноготки ему в живот, она чувствительно царапнула его упругие мышцы. Джейсон испустил громкий крик, а Габриель тут же села на постели и смеялась до тех пор, пока по щекам у нее не потекли слезы. Она никак не ожидала, что ей удастся его напугать, и это ее чрезвычайно позабавило.

С трудом поверив в то, что его жена способна на столь возмутительные проделки, Джейсон тоже заливисто рассмеялся. Правда, чуть позже решил наказать ее с помощью ее же оружия и запустил свои пальцы между ее бедрами.

– Ты могла бы попробовать вот так, – поддразнил он ее. – Или так.

Ритмичные движения его рук манили ее несбыточными надеждами, и ей уже было не до смеха.

– Так-то оно лучше, моя кошечка. Тебе незачем пускать в ход свои коготки, когда дело касается меня, – прошептал он ей на ухо, осыпая нежными поцелуями ее шею.

Запустив пальцы в кудри любимого, Габриель впилась в его губы поцелуем. Ее язык одаривал его ласками со сдержанной, неторопливой страстностью, наслаждаясь его вкусом, словно букетом терпкого вина, пока он не почувствовал себя совершенно опьяненным. Ее желание было слишком неприкрытым, и Джейсон одним энергичным выпадом тотчас начал любовное сближение. Он по-прежнему не мог постичь до конца эту загадочную молодую женщину, но раз она его хотела, он не ответит ей отказом. Вот оно, счастье! Жар ее чувств передался ему вместе с трепетом возбуждения, охватившим ее стройное, гибкое тело. О да, он готов сделать все возможное, чтобы удержать Габриель рядом!

Следующее утро выдалось прохладным, и к тому времени, когда они покончили с утренними хозяйственными заботами, легкий туман пропитал влагой их одежду. Джейсон развел в камине огонь и как бы между прочим произнес:

– Я должен вернуть Клею его фургон.

– Разве с этим нельзя подождать? А что, если соберется дождь? – Подойдя к окну, Габриель с тревогой взглянула на темные облака.

– Именно поэтому я хочу побыстрее отправиться в путь. Я возьму с собой Дюка и вернусь еще до вечера.

Про себя Джейсон подумал, что этого времени ему как раз хватит, чтобы вернуть фургон и разузнать о местонахождении Бо Рамсея. Поскольку Бо упомянул в разговоре Сэма Уиллиса, он решил начать с него и с его ближайших друзей. Трапперы представляли собой довольно сплоченную группу, и Джейсон не сомневался, что без труда отыщет Бо. Застегнув зимнее пальто, он натянул перчатки и уже с порога поддразнил жену:

– Надеюсь, за те несколько часов, что ты проведешь тут одна, с тобой ничего не случится?

– Конечно, нет, – заверила его Габриель, однако внезапная перемена погоды ее насторожила. – Только возвращайся поскорее. Не хватало еще, чтобы ты подхватил воспаление легких.

Джейсон в ответ только усмехнулся и, наклонившись, поцеловал ее на прощание.

– За всю свою жизнь я еще ни разу не болел, а эта зима ничем не отличается от остальных.

Габриель долго махала ему вслед рукой, стоя у окна рядом с дверью. Небо между тем совсем потемнело, и она, вздрогнув, отошла к камину. Теперь ей было достаточно шали, чтобы почувствовать себя вполне комфортно.

Пора было заниматься делом, и Габриель решила почистить серебряные подсвечники. Вот серебро засияло теплым металлическим блеском, и Габриель, радостно поместив по свече в каждый из подсвечников, поставила их на каминную полку. С каждым днем дом их становился все уютнее, и Джейсону, судя по всему, это нравилось. Размечтавшись, Габриель даже не заметила, как пролетело время. Когда вернулся Джейсон, молодая женщина радостно бросилась к двери, но обворожительная улыбка тотчас исчезла с ее губ при виде его сурового лица. Он явно привез из Орегон-Сити дурные вести, и она боялась, что они могут касаться кого-нибудь из ее подруг.

– Что случилось? В чем дело? – спросила она поспешно. Джейсон снял шляпу и пальто, повесил их на крючок рядом с дверью и только после этого объяснил:

– Кайюс[4] напали на миссию Уитменов. Маркус и Наркисса убиты, а вместе с ними еще десять человек, большинство из которых – дети, посещавшие их школу.

– О Боже правый, нет! – Габриель обвила руками талию мужа, прильнув к нему так близко, что почувствовала ровное биение его сердца, хотя страшное значение его слов до сих пор не укладывалось у нее в сознании. – Они были такой чудесной парой и встретили нас с таким радушием! Что могло заставить индейцев посягнуть на их жизнь?

Джейсон обнял жену, поцеловав ее в мягкие блестящие волосы и крепко прижав к себе, после чего передал ей то, что ему удалось услышать в городе:

– Эпидемия кори унесла почти половину их племени. Те же, кто выжил, возложили всю вину на Маркуса, потому что он давал приют белым поселенцам, и, судя по всему, именно таким образом болезнь распространилась по всей округе.

Габриель отступила назад и, глядя на искаженное болью лицо мужа, спросила:

– Корь? Я не помню, чтобы кто-нибудь из нашего каравана слег с корью.

Джейсон печально вздохнул.

– Кайюс, как и все другие индейские племена, которым приходилось вступать в общение с белыми людьми, понесли от этого большой урон, поскольку их организм не способен сопротивляться заразным болезням. Сейчас уже нет смысла допытываться, кто тут на самом деле виноват. Индейцы пользуются правом свободной торговли везде, и один из них вполне мог подцепить болезнь в миссии Уитмена или в дюжине других мест. В своем горе кайюс даже забыли о том, что Маркус выхаживал их больных в течение одиннадцати лет, и обвинили его в том, что именно он занес болезнь в их племя. Он представлял собой удобную мишень для их мести, и они своего не упустили.

Габриель вздрогнула и закрыла глаза.

– Но они поступили так несправедливо, Джейсон, так ужасно несправедливо, убив Уитменов! Я уверена в том, что они относились к кайюс с той же добротой, которую они проявили в свое время и к нам. А то, что индейцы, кроме всего прочего, перебили и детей, так ужасно, что я просто не могу себе этого представить. Сколько всего детей было у Уитменов?

– Их единственная дочь утонула, когда ей исполнилось четыре года. Однако три года назад они взяли к себе семерых осиротевших малышей, родители которых умерли в пути, и это до некоторой степени возместило потребность Наркиссы в семье.

– Я не понимаю, как взрослый мужчина может поднять руку на ребенка, – произнесла Габриель с печалью в голосе.

– К сожалению, вряд ли индейский воин, семья которого погибла у него на глазах от болезни, занесенной белыми, способен рассуждать так же здраво. – Джейсон вдруг отступил назад и произнес: – Местные жители, которые знали Уитменов так же хорошо, как и я, и относились к ним с тем же уважением, уже собрали армию добровольцев. Они попросили меня их возглавить, и я согласился.

– Что?! – Прекрасные голубые глаза Габриель затуманились страхом. – Они хотят отомстить за убийство, отплатив индейцам той же монетой, а ты собираешься стать их предводителем?

– Я следопыт по призванию, Габриель. Пусть этими людьми движут самые благородные побуждения, но ведь они всего лишь фермеры. Если они отправятся в путь одни, то очень скоро заблудятся, и мне все равно придется их разыскивать. Кроме того, если во главе отряда буду стоять я, то нам удастся избежать кровавой бойни. Мы можем просто отогнать кайюс дальше на север, не убивая тех несчастных, которые остались в живых после эпидемии.

– Ты видишь сам, что я не хочу, чтобы ты уезжал, – произнесла Габриель нерешительно, – но раз ты считаешь это своим долгом, я не стану тебя удерживать.

– Я еду. – Джейсон уставился в огонь, красноватые отблески которого вдруг приобрели в его воображении густо-багровый оттенок крови. – Кайюс совершили ужасную ошибку, но, истребив их без остатка, мы не вернем Уитменов к жизни. Маркус посвятил последние годы своей жизни этим людям, всеми силами заботясь о них, и он был бы против того, чтобы их трупы стали для него надгробным памятником.