– Я и понятия не имел о том, что ты так практична, Габриель! – Развернув жену, он шутливо подтолкнул ее к двери. – Я сам разгружу фургон и позабочусь о лошадях, а потом помогу тебе прибраться в доме.

Пока Джейсон выгружал покупки, Габриель еще раз прошлась по дому. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Она подошла к двери и крикнула мужу:

– Ты уже достал метлу или швабру?

Найдя нужные вещи, Джейсон отдал их жене и, нагнувшись, чмокнул ее в щеку.

– Этот дом пустовал в течение многих месяцев, так что ты вряд ли сумеешь закончить уборку за один день.

– Может быть, и так, но я попытаюсь, – отозвалась Габриель и вдруг уточнила: – Значит, ты до сих пор еще ни разу тут не был?

– Не был, – неохотно откликнулся Джейсон, только сейчас осознав, что ни один мужчина, всерьез задумывавшийся о браке, не стал бы приглашать невесту в свой дом, не приведя его перед тем в порядок. – Извини, я должен был навести в доме лоск еще до твоего приезда. Это моя обязанность, а не твоя, – буркнул Джейсон и вышел.

Он вновь направился к фургону, чтобы перенести запасы провизии к дому и сложить их возле двери. Покончив с этим делом, он занялся лошадьми: распряг их, принес сена и воды.

Возвращаясь в дом, Джейсон подумал, что Габриель всегда хотела стать женой фермера и иметь свое хозяйство, однако ему не верилось, что она согласится довольствоваться и тем, и другим в течение долгого времени.

Увидев Джейсона на пороге, Габриель указала на три плетеных коврика на крыльце:

– Не был бы ты так любезен выбить эти ковры на улице?

– Да, мэм, – отозвался Джейсон, охотно ухватившись за этот предлог, чтобы поработать где-нибудь вне дома.

Не успели они пробыть на ферме и часа, как он уже почувствовал, что задыхается. Джейсон ненавидел все эти хозяйственные хлопоты, которыми была заполнена его юность. Итак, вернуться сюда по собственной воле, чтобы вести ту самую жизнь, от которой он когда-то бежал?! «За все в жизни приходится платить», – подумал Джейсон. Но ему не было нужды напоминать себе, что счастье быть мужем Габриель стоило любых жертв.

Покончив с выбиванием ковров, он принялся мыть окна. Это занятие опять же стало для него удобным предлогом находиться на улице, пока Габриель наводила чистоту в доме.

К концу дня Габриель уже с ног валилась от усталости. И все же, услышав звук топора, доносившийся с заднего двора, она вышла на крыльцо, чтобы полюбоваться на Джейсона. Боже, какое же могучее, совершенное тело у ее любимого! Какая развитая мускулатура! Античный герой, да и только! Застыв на месте, она наблюдала за ним с нескрываемым обожанием, но он, почувствовав взгляд, обернулся.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил Джейсон. Габриель, густо покраснев, прошептала:

– Жаль, что я не умею рисовать так же хорошо, как ты. Из тебя бы вышла превосходная модель!

Джейсон отложил топор в сторону и приблизился к жене.

Едва он оказался на крыльце с ней рядом, как глаза их встретились и губы слились в поцелуе.

Джейсон хотел подарить ей лишь один нежный поцелуй как залог будущего счастья, однако она устремилась в его объятия с таким жаром, что медлить с утолением ее страсти означало бы лишь обделять самого себя. В висках у него застучало, и, подхватив Габриель на руки, он быстро отнес ее в дом, прямо на удобную фамильную кровать. Габриель тотчас залилась звонким смехом, а он между тем принялся раздевать ее, небрежно бросая через плечо один предмет ее туалета за другим. И вот она предстала перед ним во всей красе, а затем, свернувшись калачиком, утонула в пуховых подушках в ожидании решительных действий со стороны мужа. Ее прелестные губки изогнулись в соблазнительной улыбке, а восторг в глазах был не менее красноречив, чем любой словесный комплимент. Сорвав с себя одежду и взобравшись на высокую постель, он обнял жену, а владевшее им неукротимое желание заставило отбросить всякую мысль о любовных играх.

Впрочем, Габриель тоже была не расположена к долгим заигрываниям. Она стиснула мужа в объятиях и ощутила радостный трепет при мысли о том, что теперь она – его жена, а этот дом стал и ее домом тоже. Она не видела оснований притворяться робкой или кокетливой, когда искренность приносила столько счастья им обоим, и, уловив дрожь, пробежавшую по его спине, пришла в восторг, поскольку именно она была тому причиной. Еще секунда, и Габриель уже просто наслаждалась близостью Джейсона, зная, что их совместная жизнь ей никогда не наскучит.

Он же молил Бога только об одном – пусть все продолжается до самого рассвета. Легкое прикосновение ее пальцев, чуть слышные вздохи, соблазнительная поза, вся сила ее обаяния побуждали его искать новые способы выразить любовь, переполнявшую в тот миг его сердце. Его губы на мгновение задержались у нее на груди, а затем скользнули ниже, между тем как его пальцы уже осторожно ласкали ее лоно. Она всем своим существом отзывалась на его нежность, даже не пытаясь скрыть своей радости. Всецело поглощенный открывшимся ему волшебством, он надеялся, что жар его поцелуев поможет ей понять его чувства, поскольку ему никогда не удавалось выразить своих самых поэтических мыслей на словах.

Когда их губы снова встретились, Габриель в истоме вытянулась рядом с ним. Кончики ее пальцев скользнули вниз по его мускулистым рукам, пальцы их переплелись, и внезапно все ее тело охватила дрожь неутолимого желания. Она не могла молить его остановиться, не могла просить продолжать, а лишь прошептала его имя, и ее голос понизился до страстного стона.

Сердца их сейчас бились в унисон, страсть преодолела все пределы времени и пространства… Их жажда друг друга была столь велика, а взаимное наслаждение столь прекрасно, что минуты незаметно обернулись часами. Все происходящее казалось им прекрасным сном, и потому они так и не разжали свои объятия и погрузились в спокойный, мирный сон.

К тому времени когда Джейсон проснулся и заставил себя подняться с кровати, в комнате уже царила кромешная тьма.

– Пожалуйста, не уходи, – шепотом попросила его Габриель и схватила за руку.

– Надо, – отозвался Джейсон. Подобрав брюки из оленьей кожи, он пояснил: – Если я не наколю дров, мы просто не сможем приготовить ужин и затопить камин на ночь.

Габриель обхватила руками подушку и отвернулась. Сейчас ей как никогда хотелось, чтобы муж остался с ней, но увы, он отверг ее просьбу!..

Настроение Габриель вмиг передалось Джейсону. Видя, что снова ее разочаровал, он коснулся нежным поцелуем ее обнаженного плеча.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы предаваться любви, Габриель. Не будь такой ненасытной!

Габриель лишь закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти минуты их недавней близости…

Джейсон поставил руки в боки, раздосадованный этой внезапной отчужденностью рыжеволосой красавицы.

– Габриель, нам придется гнуть спину с утра до ночи, чтобы эта проклятая ферма начала приносить хотя бы самый скромный доход! Я бы с удовольствием остался с тобой в постели, но это невозможно, и тебе незачем на меня дуться, словно какой-нибудь избалованный ребенок, у которого отняли его любимую игрушку!

– Я вовсе не дуюсь! – раздраженно ответила Габриель и обернулась к мужу, горя нетерпением услышать от него правду. – Ты ведь на самом деле не собирался здесь жить, так ведь?

Джейсон был поражен ее проницательностью, но тем не менее поспешил возразить:

– Разумеется, я хочу здесь жить! Иначе нас бы здесь не было! Оставайся в постели, если тебе так угодно, а мне еще надо кое-что доделать.

Габриель сочла поведение мужа чрезвычайно странным, в особенности тот пренебрежительный тон, с которым он отзывался о работе на ферме. Она готова была взять на себя часть забот по дому, но, по-видимому, этого было недостаточно.

Когда они сели ужинать, Джейсон постарался исправить ситуацию ничего не значащей беседой:

– Клей уже договорился с преподобным Мэрдоком о том, что свадебные церемонии будут проводиться каждую субботу, пока все девушки не выйдут замуж. Так будет удобнее для священника, да и нас вполне устраивает.

– А сам преподобный Мэрдок женат? – поинтересовалась Габриель.

– Нет. – Джейсон усмехнулся. – К несчастью, нам не пришло в голову привезти невесту и для него тоже.

Еще один из многочисленных недосмотров Джейсона, подумала Габриель, однако не стала высказывать своего мнения.

– Самой религиозной из невест, Джоанне, нравится Фрэнк Фишер, однако она ему не верит.

Взяв Габриель за руку, Джейсон ответил:

– Джоанна – очень милое создание, в особенности теперь, когда она перестала стягивать волосы в узел. И если она не решается принять предложение Фрэнка, то ей лучше поделиться своими сомнениями с преподобным Мэрдоком, а не с кем-нибудь из подруг.

Заметив лукавый огонек в глазах своего мужа, Габриель покачала головой:

– Ах ты, дьяволенок! Ты ведь точно знаешь, что произойдет, если она станет с ним встречаться!

– Не берусь предсказывать будущее, но если Джоанна и впрямь хочет видеть своим мужем человека глубоких религиозных убеждений, то более удачного выбора, чем Патрик Мэрдок, и представить себе нельзя.

Габриель бросила на своего мужа скептический взгляд.

– Я не собираюсь выступать в роли свахи и тебе не советую.

Выйдя из-за стола, Габриель принялась убирать посуду и, чтобы переменить тему, спросила:

– Какие из домашних хлопот ты считаешь самыми неприятными? Вероятно, я могла бы во многом тебе помочь, если только ты подскажешь, что от меня требуется.

– Ты слишком хороша для того, чтобы превращаться в домохозяйку, Габриель, не говоря уже о более тяжелой работе. Я должен тебе помогать, а не наоборот.

– При чем тут моя внешность? Кто-то должен поддерживать чистоту в доме и готовить еду, а что касается остального, то и тут я не прочь поддержать тебя, – как бы между прочим ответила она.

Джейсон, нахмурившись, поднялся с места. Он пытался вежливо отказаться от ее помощи, однако его ответ явно ей не понравился: