Раздосадованный непониманием Клейтона, Джейсон твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы недавние сиделки вновь обрели прежнюю привлекательность.

Вскоре его окружила целая стайка любопытных девушек, которые были крайне удивлены, что начальник каравана оказался таким талантливым художником. Ему хватило одного пристального взгляда и нескольких точных штрихов, чтобы набросать на листке бумаги портрет Эрики, добившись при этом такого поразительного сходства, что остальные наперебой принялись упрашивать его нарисовать и их тоже.

– Не волнуйтесь, милые дамы, я сделаю эскизы каждой из вас, – успокоил их Джейсон. – По прибытии в Орегон-Сити вам всем понадобится некоторое время, чтобы отдохнуть и позаботиться о своем гардеробе, поэтому мои рисунки в какой-то мере помогут удовлетворить любопытство ваших будущих мужей. Полагаю, ожидание станет для них менее мучительным, если они по крайней мере будут иметь представление о том, как вы очаровательны – все до одной.

Габриель молча наблюдала за этой сценой. Сначала ей показалось, что он отбирал свои модели наугад, но вскоре она заметила, что он отдавал предпочтение тем из девушек, которые совсем недавно были добровольными сиделками. Габриель почувствовала невольную гордость при мысли, что среди них не нашлось ни одной, которая сочла бы свою красоту слишком дорогой платой за спасенные ею человеческие жизни. Джейсон, судя по всему, разделял это мнение, и она ценила и еще больше любила его за это. Однако у нее хватило ума не упоминать о том, как высоко она ценит благородство его намерений, и когда Джейсон попросил ее попозировать, Габриель сделала вид, будто очень удивлена.

– Прошу меня простить, мисс Макларен, но у меня нет при себе красок, а с помощью одного только пера и чернил я вряд ли сумею отдать вам должное, – с улыбкой сказал он.

– Стало быть, вы занимаетесь и живописью тоже, мистер Ройал? – с любопытством осведомилась Габриель.

– Мне не так уж часто представлялся случай попробовать себя в живописи, но тем не менее мне очень нравится это занятие.

В этот момент к нему приблизились двое мужчин из их каравана и он с радостью сделал перерыв и отложил перо, поскольку считал, что красоту Габриель можно передать лишь с помощью ярко-красной краски.

– Вам что-нибудь нужно, джентльмены?

– Мы с Элмером только что были в форте и слышали, как люди там упоминали что-то насчет возможности перебраться в Калифорнию, – смущенно откашлявшись, проговорил Джесси Мартин.

– Да, есть тут одна дорога на юг через Большое Соленое озеро. Но я бы не советовал вам двигаться по ней. Вы доберетесь до горной цепи Сьерра-Невада только поздней осенью и, возможно, кончите так же, как отряд Доннера в прошлом году.

Элмер Редфорд нахмурился, явно озадаченный намеком.

– Знакомое имя, но я никак не могу припомнить, что с ними случилось.

Джейсон окинул взглядом столпившихся девушек. Судя по всему, имя Доннера им ничего не говорило, и он поведал печальную историю:

– В конце октября отряд Доннера был застигнут в горах снежными бурями, да такими яростными, что преодолеть перевал было совершенно невозможно. Мужчины слишком ослабли в пути, чтобы соорудить временные хижины, поэтому их семьям пришлось ютиться в палатках. Весь их скот замерз, и в конце концов им пришлось питаться человеческим мясом, чтобы не умереть с голоду. Помощь подоспела к ним лишь в марте, и к тому времени из восьмидесяти семи человек в живых осталось всего сорок пять, да и в тех жизнь едва теплилась. Полагаю, что этих несчастных до конца дней будут преследовать ночные кошмары. Если вам так не терпится отправиться в Калифорнию – что ж, в добрый час, но только не говорите потом, что вас не предупреждали.

– Насколько мне известно, Орегон – место ничем не хуже других, – пробормотал Джесси, обращаясь к своему приятелю.

Элмер в ответ быстро кивнул.

– Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я охотно на них отвечу, – предложил Джейсон, не сомневаясь в том, что его жуткий рассказ отбил у них всякую охоту покидать караван.

– Нет, сэр, спасибо. Мужчины поспешно удалились.

Джейсон вновь улыбнулся своим подопечным:

– Сожалею, что мне пришлось рассказать сию печальную историю в вашем присутствии, но будьте спокойны, я не допущу, чтобы вы оказались в таком же отчаянном положении. А теперь прошу меня извинить, я закончу все остальные портреты завтра.

Выждав, когда девушки удалятся, Габриель подошла к Джейсону.

– Нельзя ли взглянуть на свой портрет?

– По-моему, Габриель, рисунок не удался. Решительно не удался. В жизни ты гораздо красивее, – смущенно отозвался Джейсон.

– Благодарю. – Габриель была польщена его словами, но тем не менее нашла рисунок превосходным. – Я тут и впрямь похожа на себя – вернее, на ту, какой когда-то была… Так, значит, вот для чего ты все это затеял? Ты хочешь, чтобы мы на твоих рисунках выглядели такими же привлекательными, как и прежде?

– Неужели мои побуждения настолько очевидны? – осведомился он мягко. – Достаточно будет нескольких дней отдыха и хорошего питания, чтобы вернуть вам всем прежнюю красоту. А сейчас отдай мне рисунок. Обещаю, что в следующий раз он получится более удачным.

– В следующий раз? Тебе незачем делать еще один рисунок, Джейсон. И этот достаточно хорош.

Джейсон понимал, что если он сделает только один набросок, то ему самому ничего не останется.

– В конце концов, художник тут я, и если я недоволен своим первым эскизом, то всегда делаю еще и еще. Я все-таки надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение и согласишься позировать так часто, как потребуется.

– Как будет угодно, Джейсон. Я только хотела облегчить тебе задачу, – хмыкнула Габриель.

– Вот как? – разозлился он. – До сих пор вы всегда только усложняли мне задачу, леди, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь возьметесь за ум! С этими словами он в ужасном настроении вернулся к себе в палатку.

На следующий день Джейсон снова рисовал портреты будущих невест, и пока они ему позировали, обменивался с ними шутками, чтобы на рисунках его модели выглядели мило улыбающимися. Когда же он обратился к Габриель, она, понимая, что ее возражения только привлекут к себе лишнее внимание, уступила его желанию и, приняв удобную позу, попыталась выбросить все лишнее из головы. Однако беспокойство ее было слишком велико, а мысли о Джейсоне слишком назойливыми. «Сиди спокойно и не двигайся, чтобы он мог рисовать», – уговаривала себя Габриель. Но почему же он до сих пор так и не предложил ей: «Сядь, посиди со мной и скажи прямо, что у тебя на уме»? Что именно он так боялся от нее услышать?

Мрачное настроение Габриель не ускользнуло от острого глаза художника. Линия ее лба, очертания подбородка не совсем соответствовали его представлениям, но Джейсон обнаружил, что рисует ее по памяти, с радостной улыбкой на устах. У нее были на редкость выразительные черты лица, и, заканчивая свой рисунок, он подумывал о том, чтобы придать ее взгляду больше страсти, от чего глаза девушки словно загорались огнем. Пожалуй, можно даже изобразить ее обнаженной, подумал Джейсон. Несказанно довольный своей удачной идеей, он посоветовал Габриель:

– Попытайтесь сосредоточиться, подумайте о тех мужчинах, которые с нетерпением ожидают вашего прибытия. Эти рисунки должны подогреть их пыл.

Габриель раздраженно вздохнула.

– Неужели вам так необходимо делать сразу два эскиза? Вы ведь так и не нарисовали для меня портрет Джошуа!

– Мне бы хотелось изобразить вас в профиль, но если вы не согласны мне позировать хотя бы из любезности, мы оба только зря потратим время.

Габриель бросила взгляд на девушек, которые все еще стояли рядом, но, очевидно, они не поняли истинного смысла слов Джейсона.

– Вы никогда не отнимали у меня понапрасну ни одной минуты, мистер Ройал, и напрасно думаете, будто я стану зря тратить ваше.

Габриель решительно поднялась с места, но тут у нее потемнело в глазах, и она стала проваливаться в темноту.

– Габриель!

Джейсон успел подхватить ее хрупкое тело прежде, чем она рухнула на землю. Неожиданный обморок Габриель наполнил его душу страхом, и потому он перенес девушку к себе в палатку. Там он осторожно уложил ее на одеяла и принялся растирать ей руки, в отчаянии повторяя ее имя. Она была очень бледна, ее светлая кожа стала белой, как слоновая кость. Здоровые молодые женщины обычно не падают в обморок без причины, но Габриель явно еще не вполне окрепла с тех пор, как покинула Даффи. Когда же наконец длинные ресницы чуть дрогнули, Джейсон приподнял ее голову и дал ей глотнуть крепкого бренди. Она попыталась сесть, а он между тем отставил чашку в сторону.

– Погоди минутку, Габриель. Тебе следует быть осторожнее. Ты так меня напугала!..

Габриель слегка нахмурилась. Голова у нее раскалывалась, и она не сразу сообразила, как попала к нему в палатку.

– Наверное, я поднялась с места слишком поспешно, только и всего. Это скоро пройдет.

– Извини. Я сейчас…

Джейсон вышел, чтобы сообщить собравшимся у палатки, что с Габриель все в порядке, но она какое-то время отдохнет здесь. Прежде чем удалиться, Эрика передала Джейсону забытые им художественные принадлежности.

Начальник каравана тотчас вернулся в палатку и опустился на колени рядом с девушкой.

– Отдохни здесь часок-другой, постарайся заснуть. Я позову тебя к ужину.

– Я ведь не ребенок, Джейсон, и мне ни к чему спать днем, – тотчас запротестовала Габриель.

– Поверь мне, я отлично понимаю, что ты не ребенок, но все равно хочу, чтобы ты отдохнула.

На ее щеках снова выступил румянец. Джейсон тотчас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но как только его губы коснулись ее, он уже не в силах был отстраниться. Его поцелуй становился все более крепким, пока он не испил полностью из источника наслаждения, утолив тем самым свою жажду.

– Неужели ты до такой степени лишился рассудка, что после всех твоих призывов соблюдать осторожность готов совращать женщин в своей же собственной палатке? – чуть дыша, спросила Габриель.