— Пойдем, Мэнди. Я провожу тебя на кухню.

Лора протянула девчушке руку, и Мэнди без всякого колебания взяла ее. Девочка производила впечатление уравновешенного ребенка и явно не стеснялась незнакомых людей. Ее длинные волосы, такого же густо-каштанового цвета, как у Джеймса, были аккуратно расчесаны и заколоты по бокам заколками-пряжками. Ее сарафанчик был безупречно чистым, все оборки были аккуратно отглажены. Маленькие пухлые ножки были обуты в сандалии.

— Да, этот дом и вправду большой, — сказала она с благоговением, проходя через столовую.

— Ты освоишься очень быстро, вот увидишь, — с улыбкой заверила ее Лора. — Видишь, мы уже на кухне.

Они вошли в залитую солнцем комнату, и Лора усадила Мэнди за стол. Той Трикс, с перьями марабу и подушками, Лора ничего не собиралась предлагать, кроме своего скверного характера. А вот ребенка благодаря Саре Ли она вполне могла угостить кофейным пирогом. Она отрезала Мэнди большой кусок, поставила рядом высокий стакан с молоком и дала ей салфетку и вилку. Джеймс от пирога отказался, но Лора налила им обоим кофе, и они присоединились к его дочери.

Мэнди ела с присущим всем детям аппетитом, но при этом прекрасно держалась за столом. Когда кусочек торта упал с вилки ей на колени, она с раскаянием взглянула на Джеймса.

— Ничего страшного, Трикс, — мягко сказал он. — Это вышло случайно. Положи кусочек обратно на тарелку.

— Сколько тебе лет, Мэнди? — спросила Лора, чтобы сгладить неловкость.

— Пять с половиной. А у вас есть кукла из лоскутков? — Гм, нет, — ответила Лора, издав легкий смешок. — А у тебя есть? — Угу.

— Скажи: «Да, мэм».

Она прикрыла рот пухлой ладошкой:

— Ой, я забыла.

Джеймс подмигнул, показывая ей, что он вовсе не ругает ее, а просто напоминает. Дочка просияла и снова повернулась к Лоре:

— Мою куклу зовут Эннмари. Я привезла ее с собой, но папочка сказал, что она должна подождать в машине. Как вы думаете, она сможет посмотреть потом нашу новую комнату?

— Конечно.

— Я думаю, вы красивая.

— Спасибо, Мэнди. Ты тоже красивая.

— Папа сказал, что вы красивая, но я думала, что вы окажетесь старой или еще чего-нибудь.

Ни за что в жизни Лора не согласилась бы взглянуть в этот момент на Джеймса.

— Если ты доела свой пирог, то давай я покажу тебе дом, хорошо?

Девочке не терпелось познакомиться с домом, хотя поначалу размер комнат ее просто испугал. Однако когда они добрались до второго этажа, она уже преодолела свою робость и глаза ее сияли.

— Это будет моя комната? — ахнула Мэнди, вихрем врываясь в спальню Лоры. Она кинулась к окнам, затем к трюмо в углу, потом к туалетному столику и кровати. — Она похожа на комнату принцессы. Папочка, я здесь буду спать?

— Посмотрим, — ответил Джеймс, заметив печальное выражение лица Лоры. — А пока я хочу показать тебе все вокруг дома.

— Давайте посмотрим, найду ли я сама дорогу к парадной двери, — предложила Мэнди, бегая между Джеймсом и Лорой.

— Счастливо погулять. Увидимся позже, — тихо сказала Лора, когда Джеймс пошел следом за дочерью из спальни. — Разве ты не идешь? Лора покачала головой: — Нет.

Мэнди, услышав это, остановилась на верхней ступеньке лестницы.

— О, пожалуйста, Лора. Пожалуйста. Папа сказал, что вы знаете все об Ин… Инди… об этом доме.

Завораживающие глаза Джеймса поддержали мольбу дочери. Против одной пары зеленых глаз Лора еще могла бы устоять, но не против двух.

— Ну хорошо.

Втроем они вышли из дома. Мэнди сразу направилась к заливу, но послушно, хотя и с нетерпением остановилась, когда Джеймс велел ей не ходить дальше без него. После того как они прошли до конца пирса и обратно, они осмотрели пустые конюшни. Как только Лора узнала о состоянии своих финансов, ей пришлось сразу расстаться с лошадьми.

— Папочка, а можно мне пони?

— Лошади требуют большого внимания. Ты будешь заботиться о своем пони?

Мэнди серьезно кивнула:

— Я обещаю.

— Ну тогда я буду присматривать пони, которому нужен дом.

Завизжав от восторга, Мэнди опрометью бросилась к свисавшим с массивных ветвей виргинского дуба качелям. Джеймс усадил ее на них. Смех девочки был заразительным. Когда Джеймс выдохся, Лора стояла, прислонившись к стволу дерева, и улыбалась.

— Поздравляю, Джеймс. Она чудесна.

— Да, чудесна. — Он считал себя вправе хвастаться. Несколько мгновений они наблюдали, как Мэнди разговаривает с улиткой, медленно ползущей по земле.

— Жаль, что ты не сказал мне о ней, — заметила Лора с мягким упреком. — Это избавило бы меня от потрясения.

Внимание Джеймса переключилось с ребенка на женщину, стоявшую рядом с ним. Она нервно срывала листья с нижней ветки дерева.

— Тебя шокировало то, что у меня есть дочь?

— Честно говоря, да.

Он наклонился к Лоре и обольстительно прошептал:

— Ты сомневаешься в моей потенции?

Она покраснела и попыталась скрыть смущение смешком:

— Конечно, нет.

— Буду рад продемонстрировать.

— Джеймс, — пожурила Лора, — просто ты не соответствуешь моему представлению о любящем отце.

— Вполне понятно, — сказал Джеймс, изобразив на лице огорчение. — В годы моей бунтарской юности я поклялся, что никогда не надену оковы.

— И не надел.

— Что, оковы?

— Ну ты же сказал, что не женат. — Не женат. — О!

Джеймса позабавило ее чувство такта.

— Если хочешь узнать что-то о матери Мэнди, почему бы тебе не спросить об этом прямо и открыто?

— А мать Мэнди?

Прямота Лоры удивила Джеймса, и он засмеялся. Но когда он начал говорить, лицо его стало серьезным.

— Я не сообщил тебе ни о Мэнди, ни о ее матери, потому что не хотел, чтобы у тебя сложилось предвзятое представление.

Мэнди, несомненно, была незаконнорожденной, но Лора никогда бы не заклеймила ребенка так жестоко, и ее обидело, что Джеймс мог так о ней подумать.

— Я не настолько ханжа. — Единственное, в чем была виновата Лора, так лишь в непреодолимом любопытстве, которое вызывала у нее женщина, родившая Джеймсу Пейдену ребенка, — независимо от того, были ли они женаты или нет. — Она с тобой?

— Кто? Мать Мэнди? Боже упаси!

— Ты хочешь сказать… — Лора растерялась. — Я не понимаю.

Он оперся плечом о ствол дерева и взглянул на нее с высоты своего роста:

— Послушай, Лора. Она была дрянью, понимаешь? Фанатка, которая все время крутилась вокруг автогонщиков. Болталась в барах, которые мы посещали по вечерам. Она всегда была доступна, в любой момент. Обычно я более разборчив, но как-то раз проявил неосторожность, чуть перебрал, и эта девица оказалась в моей постели.

Лора, не в силах больше выдерживать его взгляд, опустила глаза куда-то к его горлу. Пейден действительно не признавал никаких условностей. Он вращался в кругах, которые Лора даже не могла себе представить. Их образы жизни были так же похожи друг на друга, как жизнь эскимоса на жизнь бедуина. Для скольких женщин встреча с Джеймсом заканчивалась его постелью — по неосторожности или по каким-то еще причинам? А она по своей глупости придала такое значение одному поцелую.

— В общем, — сказал Пейден, вновь привлекая ее внимание, — она сумела зацепиться, а мне было слишком все равно, чтобы прогнать ее. Когда она сказала мне, что беременна, я отреагировал стандартно. Я был вне себя от возмущения. Прежде всего я хотел знать, мой ли это ребенок. Когда эта свежеиспечённая мамаша поклялась мне в этом, я признал свою ответственность перед ребенком. Но все, что нужно было от меня этой дряни, так только деньги на аборт.

Он посмотрел на Мэнди, затем устремил взор вдаль.

— А потом, черт его знает, не знаю, что со мной случилось. — Джеймс вздохнул и провел рукой по волосам. — Понимаешь, я стал размышлять. Это был мой ребенок. А мы собирались убить его еще до того, как он родился. Бог свидетель, жизнь может быть непростой, но каждый должен иметь шанс отведать ее.

Джеймс не ждал ответа от Лоры. Он все еще продолжал анализировать такое необычное для него решение — оставить ребенка.

— Вот я и сказал матери Мэнди, что хочу этого ребенка. Эта сука несколько недель орала, что не хочет быть беременной. Но в итоге смирилась с моим упрямством. Чтобы заткнуть ей рот, я пообещал ей кругленькую сумму и свободу — как только родится ребенок. Я даже вынудил ее выйти за меня замуж, чтобы ребенок был законнорожденным. — Он посмотрел на Лору, но увидел лишь макушку — она стояла с опущенной головой, слушая его. — Это были самые долгие девять месяцев в моей жизни. За это время я не раз пожалел о своем решении. Я не хотел ни секунды находиться рядом с этой сучкой. Но потом я начинал думать о моем ребенке, и это давало мне силы вытерпеть ее еще один день, потом еще один, и так — до самого рождения Мэнди. — Счастливый отец снова посмотрел на дочь и не смог сдержать улыбки. — Но моя Мэнди стоила того. Боже, она была просто чудо!

— А что случилось с ее матерью? — хрипло спросила Лора, до глубины души тронутая его рассказом.

Он пожал плечами:

— Как только она поправилась, то сразу ушла, без проблем получив развод, и оставила Мэнди целиком на моем попечении. После этого я видел ее несколько раз. Она сшивалась возле трека. Но это было несколько лет назад. Ей нет до нас никакого дела. И меня это вполне устраивает.

— Но ведь Мэнди ее ребенок! — Лора не могла поверить, что женщина может быть так безразлична к своему ребенку.

— Человеку с твоими нравственными ценностями невозможно понять такое предательство, но я действительно не преувеличивал, когда говорил, что она дрянь.

— А когда ты стал преуспевать…

— Она пыталась получить с меня деньги. Однажды. Но я пресек это в корне.

Его лицо стало таким ожесточенным, что Лора сочла разумным не выяснять, что значит «пресек в корне».

— Трудно тебе было одному справляться с ребенком?