— Значит, ты сказала ему, что остаешься? — тихо спросила Трейси.

Эстелл кивнула, слишком убитая, чтобы говорить. Трейси встала и обняла ее.

— Ой. Эстелл, мне так жаль. Если тебе будет от этого легче, то я уверена, что ты поступила правильно. — У нее тоже навернулись слезы. — Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась.

Эстелл тоже обняла ее и искренне проговорила:

— Спасибо, Трейси. Я… мне, наверное, надо пойти посмотреть, как там Тедди.

— Конечно.

Вернувшись в свою комнату, Трейси принялась обдумывать разговор с Эстелл. По какой-то странной причине ее собственные слова снова и снова звучали у нее в голове: «Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась…»

Здесь заключен какой-то тайный смысл, думала она. Какая-то идея… Но какая? Трейси подошла к окну и отодвинула занавески. Она увидела Энтони и его отца, сидящих на раскладных стульях у бассейна и о чем-то серьезно разговаривающих. Ее сердце подпрыгнуло, и она безумно захотела быть рядом с Энтони, уничтожить этот барьер между ними. Что же Энтони намеревается сказать ей сегодня?

Ей стало страшно. Одна половина ее хотела выбежать наружу и умолять его о прощении. Но вторая, как всегда, взбунтовалась при такой мысли. «Эстелл права, — с отвращением подумала она. — Я такая же, как Уолли, — упрямая, оберегающая свою гордыню…»

«Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что не отказалась бы от них…»

Глядя на Энтони и его отца, она внезапно поняла, почему все эти месяцы отталкивала Энтони и почему больше не хочет его отталкивать. И как только ее мысли прояснились, любовь к нему захлестнула ее.

Она скажет ему, она обязательно ему скажет. Только бы не было слишком поздно…

* * *

Через два часа Энтони и Трейси шли вдоль живописной Пасо-дель-Рио. Река сейчас представляла собой тихое темное зеркало, отражающее луну и мириады огоньков, освещающих им путь. На вымощенной булыжником набережной то и дело встречались гуляющие парочки, а дорожки окаймляла пышная листва тропических растений, привезенных со всего мира. Трейси уже была до этого на набережной, и снова ее очаровала красочность ресторанов и магазинов и сказочные каменные мостики, позволявшие туристам переходить с одного берега реки на другой.

Трейси надела свой новый пышный мексиканский наряд, а ее волосы, поддерживаемые изысканными гребнями, были подняты надо лбом и падали на плечи блестящими светлыми кольцами. Газовая белая блузка не скрывала форму груди, а юбка мягкими складками колыхалась вокруг ее бедер и ног. С теми драгоценностями, что подарил ей Энтони, Трейси представляла собой ослепительную картину, и многие головы поворачивались ей вслед. Но та голова, которую Трейси так хотела бы повернуть, всю дорогу смотрела прямо перед собой.

Энтони хранил каменное молчание с той минуты, как они вышли из дома. Он даже не прикоснулся к ней, кроме того случая, когда надо было помочь ей выйти из машины. Сейчас он мрачно шел рядом, сунув руки в карманы. На нем были идеально сидящие синие легкие брюки, серо-голубая спортивная куртка и светло-серая рубашка, и он никогда еще не выглядел таким желанным. Но Трейси знала, что он недоступен. Он, казалось, абсолютно не воспринимал магию Пасо, не слышал смеха влюбленных, не видел всех этих вызывавших бурю чувств красот и не ощущал пикантных запахов.

Дорога свернула, и они увидели длинный открытый плавучий ресторан, заполненный веселыми отдыхающими, музыкантами и внимательными официантами.

— Ой, Энтони, смотри! — воскликнула Трейси. — Они там едят мексиканские блюда, и только послушай, как звучат гитары! Ой, как здорово! А мы можем там поужинать?

Даже это не произвело на него никакого впечатления.

— Не сегодня, Трейси. Я заказал столик в «Маленьком Рейне», это спокойное место, где мы смогли бы поговорить.

Трейси серьезно кивнула и пошла за Энтони, стараясь изо всех сил приноровиться к его решительному шагу. Все просто ужасно. Она убеждена, что сегодня он намерен порвать с ней отношения. Так это всегда и делается, не правда ли? В спокойном элегантном маленьком ресторанчике, где женщина не устроит сцену.

«Маленький Рейн» действительно оказался идеальным местом для классического прощания. Трейси и Энтони сидели на тихой террасе, глядя на пышные кроны деревьев, украшенные малюсенькими лампочками. Еда была превосходной, но Трейси ела без аппетита. Молчание, которое хранили они с Энтони, тоже не помогало. Тыкая вилкой в салат, она исподтишка наблюдала за ним и снова обдумывала свои предположения. Да, он наверняка решил сегодня покончить с их отношениями. Она еще никогда его таким не видела — тело напряжено, лицо замкнутое и холодное. И он совершенно не обращал на нее внимания, словно ее не было рядом. Ей становилось все труднее сдерживать слезы. Когда принесли бифштекс, она едва смогла проглотить кусочек.

— Трейси? — Сдержанный голос Энтони нарушил ее тревожные мысли. — Трейси, ты не прикоснулась к еде.

— Бифштекс великолепный, но я, наверное, не голодна. Думаю, — она настороженно взглянула на него, — мне пора услышать то, что ты должен сказать.

Энтони кивнул и подал знак официанту, который подошел и убрал их тарелки. Трейси смотрела на него, а он какое-то время не мог оторвать от нее глаз. Потом отвернулся и наконец хрипло проговорил:

— Трейси, это, должно быть, самое трудное, что я когда-либо делал. Когда любишь, так трудно отпустить женщину, но…

— О нет… — выдохнула она.

Безо всякого предупреждения он стукнул кулаком по столу, заставив ее подпрыгнуть:

— Хорошо, черт побери! Ты победила!

Она была шокирована.

— Я… я победила?

— Ты победила в этой игре, или во что ты там со мной играешь, — гневно произнес он. — Мне это не нравится. По правде говоря, я отвергаю это, но я так сильно люблю тебя, что буду играть по любым правилам, которые ты выберешь. Ты победила, Трейси.

— Я… я победила? — снова ошарашенно повторила она. Его чувственные губы тронула улыбка.

— Знаешь, дорогая, ты действительно иногда бываешь бестолковой. — Он потянулся через стол и взял ее руку. — Трейси, не буду больше заставлять тебя выйти за меня замуж. Я подожду. Но, — свирепо добавил он, — будь я проклят, если стану делить тебя с другими мужчинами.

— Ой, Энтони, — севшим голосом проговорила она. Трейси испытала такое облегчение, что начала дрожать, а потом, к собственному ужасу, разразилась слезами.

— Трейси, дорогая, в чем дело? Это из-за того, что я сказал?

— Да, из-за этого!

— О Господи!

— Нет, нет, — быстро поправилась она, стараясь выровнять дыхание, которое нарушали рыдания. — То есть все, что ты сказал, прекрасно, но я… Боже мой, я была так уверена, что потеряла тебя…

— И не надейся, — яростно произнес он, и она заплакала еще громче. — Ну а что теперь?

— Я так счастлива, — проскулила Трейси. — Такое облегчение. Как ужасно было думать, что я тебя потеряла.

Он покачал головой и подал ей свой платок.

— Дорогая, ты меня не потеряешь. Вытри слезы и расскажи мне все.

Успокоившись, она взглянула на него так, что вся душа отразилась в ее глазах, и сказала:

— Энтони, сегодня я наконец поняла, почему так долго противилась тебе. Понимаешь, моя семья не была счастлива — нет, родители хоть и не разводились, но между ними была какая-то отчужденность. Наверное, страх оказаться в такой же ситуации укоренился во мне. Я думала, что счастливая семья — это что-то существующее только в сказках. — Она сквозь слезы посмотрела на него. — А потом я встретила тебя, Энтони. Вначале ты показался мне уж слишком хорошим, а потом постепенно мои страхи улетучились. А когда я познакомилась с твоей семьей — твои родители так счастливы и так любят друг друга, Энтони, — думаю, это пробудило во мне веру, заставило надеяться на сказочный конец, знаешь, как там — «и жили долго и счастливо». — Она печально улыбнулась. — Что касается моей «игры», то я всегда говорила тебе, что еще не готова, но только сегодня поняла — это не совсем так. Думаю, я отклоняла идею замужества с тобой из страха, что из этого ничего не выйдет. Но больше я не боюсь. То, что ты сказал вчера, — правда. Любить — значит рисковать, и теперь я очень хочу испытать судьбу вместе с тобой — если ты меня возьмешь.

— Дорогая! Конечно, я тебя возьму. Но что ты хочешь этим сказать?

Она глубоко вздохнула.

— Я хочу сказать, что люблю тебя, Энтони, и не хочу, чтобы ты ждал или шел на компромисс. Я понимаю, почему ты не хочешь делить меня с другими мужчинами, я и сама не хочу тебя делить. — Глядя ему прямо в глаза, она добавила: — Ты мне нужен, Энтони, и я хочу за тебя замуж.

Он счастливо потянулся к ней, но она удержала его.

— Подожди, есть кое-что еще. Я должна сказать тебе еще что-то. — Она криво ухмыльнулась. — Говорят, признание облегчает душу.

— Да? — произнес он, слегка нахмурившись. — Только не говори, что у тебя связь с молочником. Она рассмеялась:

— Нет, это имеет отношение к Уолли и Эстелл.

Он мрачно кивнул:

— Я молюсь, чтобы они пришли к какому-нибудь соглашению и не расставались.

— Я тоже. В общем, их ситуация заставила меня призадуматься. Думаю, я очень похожа на Уолли, слишком горда. Меня просто убивало, когда ты делал мне подарки, Энтони.

— Думаешь, я не заметил, дорогая? — со смехом спросил он. — Но у меня есть садистские наклонности. Чем больше ты артачилась от моих добрых поступков, тем крепче становилось мое намерение стать твоим рыцарем на белом коне. — Он улыбнулся. — Вот погоди, еще увидишь, какой огромный камень будет на твоем обручальном кольце!

— Ой! — Она засмеялась. — Видно, придется мне исправляться. — Она продолжала уже более серьезно: — Вообще-то я никогда не понимала, почему ты выбрал меня, Энтони. У тебя есть все. — Она отвела глаза. — А я могу отдать только саму себя.

Он твердой рукой взял ее за подбородок и повернул к себе.