Юджиния Райли - Упрямая Золушка

— Не говори ерунды, Трейси, — проворчал он. — Я знаю, что причинил тебе боль.

— Да, ты причинил мне боль, а теперь еще и унижаешь меня! — воскликнула она, отворачиваясь, чтобы спрятать заблестевшие глаза.

Было невозможно удержаться от слез, представляя себе, как они были в этой кровати вдвоем обнаженные. Теплое мужское тело, прижимающееся к ней, оказалось самым прекрасным, что она испытала в жизни, а потом внезапно все очарование разрушилось. Все, что она сделала, — это слегка вздрогнула, и он сразу ушел. Вдруг оказалось, что он уже в брюках, комната ярко освещена и Энтони требует объяснений. Вспомнив его вопрос, Трейси уцепилась за простыню и еще больше отвернулась.

— Я думала, что джентльмен не должен спрашивать о таких вещах, — жалобно проговорила она. Он подошел к ней и очень нежно обнял.

— Дорогая, этот джентльмен должен знать правду.

— Ты не хочешь меня, — шмыгая носом, сказала она.

— Конечно, я хочу тебя, — хрипло возразил он, зарываясь лицом в ее волосы.

— Тогда почему ты так со мной поступаешь? Он отстранился и поднял ей подбородок.

— Потому что если ты впервые с мужчиной, то я хочу знать об этом.

— Какая разница?

— Если ты считаешь, что я не захочу тебя из-за того, что ты была с другим мужчиной, то ты ошибаешься. Но если, Трейси, это твой первый раз, я думаю, что имею право знать об этом.

— Ну хорошо, сдаюсь. Ты прав, — несчастным голосом проговорила она.

— Прав в том, что должен знать?

— Нет, прав в том, что, — она стыдливо отвернулась, — что я не была до этого с мужчиной.

Он улыбнулся нежно и почти ликующе:

— Как я сейчас возгордился! — Потом серьезнее добавил: — Но я не понимаю, Трейси. Почему ты все время старалась создать впечатление, что гораздо более опытна? Почему, например, ты сказала мне, что тебя звали Бесшабашной Трейси?

Она вздохнула.

— Думаю, ребята в школе дали мне такую кличку в ироничном смысле. По правде говоря, я совсем не бесшабашная. Это было бы невозможно в таком маленьком городке, где я выросла. Однажды я позволила парню немного больше на свидании, а на следующий день об этом знал весь город. Думаю, даже мама об этом слышала, хотя она ничего мне не сказала. Вот этим и началась, и закончилась моя попытка стать бесшабашной, — печально закончила она.

Энтони поднялся, нахмурившись, и снова принялся рассеянно вышагивать по комнате.

— Это многое меняет, — со значением проговорил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, нам надо подождать до тех пор, пока мы поженимся.

— Что?! — изумленно спросила Трейси. — Я-то считала, что такое отношение давным-давно ушло во тьму веков.

Он снова подошел к ней и взял за руку. Его взгляд был искренним, когда он произносил:

— Трейси, я люблю тебя, я хочу, чтобы ты была моей женой, и я рад, что ты не бесшабашная.

Слова «я люблю тебя» чуть не заставили ее растаять, но она все еще не могла полностью снять оборону.

— Ты имеешь в виду, что хочешь жениться на мне только потому, что, как выяснилось, я… я девушка?

— Нет, я в любом случае хотел на тебе жениться.

Она опустила глаза, снова борясь со слезами. Одной половиной души она мечтала обнять его и согласиться на все. Но другая половина по-прежнему намерена была отстаивать свою независимость — качество, которым ей никогда не приходилось пользоваться прежде. Она тщательно обдумала свои слова, перед тем как заговорить:

— Энтони, меня очень тронуло то, что ты сейчас сказал, но я не уверена, что готова к этому. Господи, я только два месяца назад впервые уехала из дома. Все эти годы я работала и отказывала себе во всем, чтобы получить образование и помогать маме и Рику… Когда я сказала тебе, будто только что выбралась из тюрьмы, я это и имела в виду. Теперь наконец я свободна, и мне кажется, что ты снова хочешь посадить меня под замок. Я должна больше узнать о себе, прежде чем решу выйти замуж. Я просто сейчас не уверена, что уже готова посвятить себя до конца жизни одному человеку.

Он нахмурился после ее слов.

— Что ты говоришь? Ты не хочешь выходить за меня замуж, но хочешь спать со мной — безо всяких обещаний и обязательств?

— Ну… э-э… да, — призналась она. Он гневно поднялся.

— Прости, Трейси, но твои условия неприемлемы.

— А твои условия? — воскликнула она. — Ты хочешь слишком многого!

— А ты слишком малого, — ответил он и потянулся за своей рубашкой. Натягивая ее, Энтони продолжил: — Трейси, ты очень молода, и я постараюсь быть терпеливым. Но я не хочу иметь с тобой ни к чему не обязывающие отношения. Если ты считаешь, что я смирюсь с тем, чтобы делить тебя с другими мужчинами, то ты сошла с ума. Тебе придется самой открыть для себя то, что иногда свобода приходит, когда берешь на себя обязательства, когда отдаешься чему-то без остатка.

— Я на самом деле хочу тебя, Энтони, — дрожащим голосом и чувствуя себя несчастной, сказала она.

— Да? — горько спросил он. — А мне кажется, что ты не готова отдавать. Я жаден, Трейси. И не соглашусь ни на что, кроме всей тебя, полностью.

Она прикусила губу.

— Наверное, мне пора возвращаться домой, — тонким голосом сказала Трейси.

— Я выйду, чтобы ты смогла одеться, — спокойно ответил он.

Рано утром на следующий день, прометавшись и проворочавшись всю ночь, Трейси проснулась от стука в дверь. Она застонала и взглянула на часы. Проклятье, кто может прийти к ней в девять утра в субботу? Она выбралась из кровати и натянула халат.

— Иду! — прокричала Трейси раздраженно, когда стук повторился. — Кто там?

— «Мемориал интерьерз», — раздался ответ.

— Надеюсь, они пришли за этой чертовой кроватью, — неслышно выругалась она.

Потом отперла дверь и распахнула ее. Парень в униформе снаружи держал большую картонную коробку. Он покраснел, когда понял, что на Трейси только ночная рубашка и халат, и, заикаясь, проговорил:

— Э-э… мэм, мистер Делано приказал мне доставить вам это.

— Мне это не надо, — резко ответила она. Парень с несчастным видом пробормотал:

— Мэм, мистер Делано сказал, что если вы не возьмете коробку, то мне придется очень туго.

Он выглядел так жалко, что совесть не позволила Трейси отказаться.

— Ну ладно.

Она всегда сможет отослать коробку назад Энтони, сказала она себе. И конечно, черт побери, ее разбирает любопытство. Парень просиял:

— Спасибо, мэм.

— Не за что, — проворчала она, с опаской беря коробку. Трейси закрыла дверь и, зевая, вернулась в комнату. Поискав ножницы, разрезала ленту на коробке.

— Что за черт?.. — пробормотала она.

Коробка была заполнена мотками веревки, десятками мотков. Трейси в растерянности уставилась на такое однообразие, но потом заметила карточку, на ней было написано: «Дай мне знать, когда будешь готова к тому, чтобы связать тебя».

— Будь ты проклят, Делано!

Трейси со злостью швырнула один из мотков через всю комнату и попала в Кэпа, который проснулся, потряс пушистой головой и удивленно посмотрел на нее.

— В самом деле — дай ему знать, когда я буду готова! — возмущенно сказала она коту.

Кэп принялся играть с веревкой и замурлыкал.

Месяц спустя субботним вечером Трейси в своей спальне накладывала макияж и делала прическу, готовясь пойти в театр вместе с Аланом Сандерсоном. Наведя последний лоск, она отступила и осмотрела себя в зеркале.

Волосы мягкими чувственными волнами падали ей на плечи, макияж делал ее лицо загадочным и притягательным. Платье представляло собой обтягивающий фигуру футляр из сапфирово-голубого шелка, с тонкими, как вермишелинки, плечиками и низким обольстительным вырезом. К платью полагался жакетик с короткими рукавами, а широкий полосатый пояс довершал наряд. Сегодня она привлекательная, как никогда. Но этого ли ей хочется?

Она села на кровать — подарок Энтони — и принялась надевать колготки и босоножки на высоких каблуках. Чего-то ей хотелось, это точно. Если быть уж совсем честной с самой собой, то именно того мужчину, который подарил ей эту кровать. Но его условия она не могла принять.

Они с Энтони Делано были знакомы уже три месяца, но еще никогда не казались так далеки друг от друга. Со времени прошлой ссоры она видела его всего три раза, и всегда по делу. Один раз они вместе обедали.

— Что-нибудь переменилось, Трейси? — спросил он.

Она тогда испытала ужасное искушение кинуться к нему в объятия и отдать все, лишь бы быть с ним, но вместо этого сдержалась, спросив только:

— А у тебя, Энтони?

Тупик. Они все еще находились в безнадежном тупике, и оба понимали это. Трейси часто спрашивала себя, почему отвергает его. Он был самым настоящим сказочным принцем, а она, словно какая-то упрямая Золушка, не только не хотела идти на бал, но даже не была уверена, что прекрасный принц существует. В минуты слабости она признавалась себе, что любит его. И хотела его с такой силой, что ощущала боль, но не была готова покориться ему, пока не имела возможности устроить жизнь по своему собственному сценарию.

Не по этой ли причине она в конце концов согласилась пойти на свидание с Аланом? Если она не может найти то, чего хочет, с Энтони, то, вероятно, пришло время для новых открытий. Алан явно не тот тип, которому нужны с ней долговременные отношения, он подходит для интрижки, которую она хотела.

Но, однако, она никак не могла заглушить внутренний голос, твердящий ей, что она обманывает только саму себя, отчего возникало ощущение неправильности происходящего…

— Тебе понравилась пьеса, Трейси? — спросил Алан Сандерсон, когда они вышли из небольшого театра и поехали по пустынной дороге в северной части района Харрис.

— Да так, ничего себе, — ответила она. — Прекрасно, что они поставили первую пьесу местного драматурга, но меня как-то не тронула история женщины, которая боится утонуть в водяном матрасе.