В последние недели Росс горько корил себя за то, что решил рискнуть и из-за этого погибли два человека. Он знал — ничто не заставит его снова пойти на этот риск. Но если пойдет слух, что он подумывает возобновить работу на шахте, все рабочие мигом вернутся, в готовности спуститься вниз. Ни один не станет интересоваться, скольких рабочих он собирается нанять для устройства крепи. Для них это было игрой наудачу.

Хотя в общих чертах он уже пришел к соглашению о продаже насоса, но пока ничего не тронули. Двухсот пятидесяти фунтов, без сомнения, больше чем достаточно, чтобы запустить шахту. Хотя может и не хватить. Интересно, что скажет Хеншоу. Росс знал, что скажет Хеншоу. И взял деньги.

Когда он уже подготовился к отъезду домой, мысли вернулись к тому, что мучило его при каждом пробуждении всю прошлую неделю. С тех пор он больше не виделся с Элизабет. Он до сих пор не мог разобраться в своих чувствах и не знал, что чувствует она. Уверен он был лишь в чувствах Демельзы и по мере приближения к дому всё больше понимал, что придется принимать решения и действовать быстро, если ее отношение не изменится. Но как объяснить или оправдать свой поступок, если он и сам толком не мог себя понять?

Когда он покидал Элизабет в предрассветные часы, на Росса навалились новые проблемы. После случившегося Элизабет выглядела в его глазах гораздо более приземленной. Это могло бы всё упростить. Но почему-то не упрощало. Все былые ценности пошли прахом, и Росс пытался найти новую опору. Но так и не находил.

Ему следовало бы подумать об этом прежде, чем он ворвался в Тренвит шесть дней назад, но тогда на него просто что-то нашло, как шквал, не было времени обдумывать мотивы или цели. Осмысление пришло позже, и пока Росс еще не до конца во всем разобрался.

Когда он доехал до дома, Демельза отсутствовала. Ее не было целый день, сообщила Джейн Гимлетт каким-то странным тоном. Росс поужинал в одиночестве, а когда село солнце, поинтересовался, куда отправилась Демельза, и Джейн ответила, что хозяйка на пляже Хендрона. Росс пошел ее искать.

До Темных утесов с другой стороны бухты было добрых две мили. Настало время прилива, и в оранжевом закатном сиянии море выглядело удивительно синим, как английский фарфор, настолько глубоким и неудержимым, словно никакой берег не выдержит его напора. На полпути Росс увидел Демельзу. Она шла медленно, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть принесенные морем дары или отбросить ногой водоросли. Она была в старом платье из канифаса, а волосы курчавились, как будто их намочили. Росс не помнил, чтобы в последнее время шел дождь.

Ему пришлось немного подождать, пока Демельза с ним не поравняется. Наконец они смогли заговорить, и она улыбнулась сияющей, но кривоватой улыбкой.

— Что ж, Росс, так любезно с твоей стороны меня встретить. Хорошо провел время? Не обманулся в своих ожиданиях? Лично я — наоборот. Я ездила к Бодруганам, но поскольку там не было ничего интересного, то вернулась рано. Ты уже ужинал? Видимо, да. Джейн об этом позаботилась. Она всегда обо всем заботится. Я долго гуляла, забрела на несколько миль от Темных утесов. Там есть песчаные бухты, но неглубокие, поэтому для мистера Тренкрома бесполезные. А теперь...

— Бесполезные для мистера Тренкрома, — повторил он. — Ты промокла.


Он дотронулся до ее руки и заметил, как она вздрогнула от его прикосновения.


— Это все дождь. Ты простудишься на вечерней прохладе.

— Ты так внимателен! Но влага только сверху. Сегодня я промокла и посильнее. Один маленький пляж был таким прекрасным, что я искупалась. Никто меня не видел кроме клушиц. А как Элизабет? Она по-прежнему собирается замуж за Джорджа, или у вас другая договоренность? Не думаю, что она всерьез рассчитывала выйти за него, а ты?

— Я не виделся с Элизабет, — произнес он достаточно спокойно, хотя на скулах заиграли желваки.

— Какая-то заминка в последнюю минуту? Я думала, всё решено.

— Я был в Лоо с Тонкином и Блюиттом. Я тебе не лгу, Демельза. Если я поеду к Элизабет, то скажу тебе об этом.

— Ох, ну зачем же себя так ограничивать, Росс. Может, стоит быть менее высокопарным? Сообщать жене о предстоящем визите к любовнице... Это всё веселье испортит.

— Не сомневаюсь, что ты тоже решила предаться подобным увеселениям. Не сомневаюсь. Расскажи мне об этом, когда предашься, а потом поговорим.

— Нет, Росс, это ты мне расскажи о том, что сделал сам. Разве не так полагается?

Они посмотрели друг другу в глаза. Сейчас она безумно его ненавидела — все ее поступки в эти дни были безумными, потому что Демельза поняла, что связана с ним неразрывными узами, которые Росс, похоже, может легко отбросить; потому что она поняла, насколько это унизительно, она никогда и не представляла насколько.

С тех пор как она сбежала из Уэрри-хауса, нагруженная баулом, и проделала в темноте, по ухабам, путь в пять миль, отчаянно торопясь попасть домой до рассвета, чтобы избавить себя от последнего унижения, причем синяки на коленках и изодранные руки после каждой изгороди и ворот болели всё больше, с тех самых пор она чувствовала, будто в нее вонзается нож, в голове у нее постоянно свербила мысль об отвратительной стычке с МакНилом, о позорном побеге. Если бы она отдалась МакНилу, что чувствовала бы себя в десять раз лучше.

Интрижка Росса сильно ее уязвила, но исход ее собственной нанес серьезную рану.

Ничего об этом не зная, Росс поразился враждебности во взгляде жены. В особенности потому, что не видел такой враждебности, по крайней мере, не в такой степени, после возвращения от Элизабет.

— Ты по-прежнему считаешь, что я был в Тренвите, — сказал он. — Но я там не был. И даже не собирался.

— Ты можешь делать всё, что тебе заблагорассудится, Росс. Живи с ней, если хочешь.

Они направились к дому. Над морем пролетел баклан, почти касаясь воды, словно скользя по ней.

— Вполне возможно, что Элизабет выйдет за Джорджа, — сказал Росс.

— Что ж, уверена, ты сделал всё возможное, чтобы этому помешать.

— Несомненно.

— Так она любит Джорджа? — спросила Демельза.

— Нет.

Она внезапно ощутила, что буря разразилась не только над ее головой.

— Визит в Лоо оказался полезным?

— Блюитт выплатил мне свой долг.

— И как ты поступишь с деньгами?

— Их хватит, чтобы вновь запустить шахту.

Она засмеялась. Это удивило Росса, потому что смех был совсем не радостным. Он никогда прежде ничего подобного от нее не слышал.

— Не могу придумать лучшего применения для денег. Их все равно недостаточно для выплаты наших долгов.

Демельза не ответила.

— О, я знаю, горное дело — это будто какая-то зараза в крови, как лихорадка. Я мог бы заявить, что делаю это ради Хеншоу, но это неправда. Я делаю это ради себя. Если бы не шахта, я бы отправился на войну, хотя и не имею на то особого желания.

Через некоторое время они добрались до ступеней через ограду, отмечавшую границу песков и начало луга. Демельза перебралась первой. Никто не должен считать, что она нуждается в чьей-либо помощи. Сегодняшний разговор расширил трещину между ними. То, что она ошиблась, полагая, будто он в Тренвите, похоже, не имело никакого значения. Сначала были просто поступки, а теперь уже принципы. Враждебность по ошибке сменилась враждебностью по личному выбору. Оба были так одиноки, так нуждались в сочувствии и дружеской поддержке, но не находили ни того, ни другого.

Когда они добрались до сада, Демельза спросила:

— Когда я должна уехать, Росс?

— Разве я такое говорил?

— Нет... Но думаю, так будет лучше для тебя... для нас обоих. Я легко могу найти работу.

— А Джереми?

— Джейн присмотрит за Джереми, по крайней мере, первое время.

— А ты сама хочешь уехать?

— Я... Думаю, да. Хочу поступить правильно.

Пару минут оба молчали. Росс стряхнул грязь с сапога, слегка отвернув от нее лицо.

— Кто знает, какие поступки правильны, Демельза. Не думаю, что можно чего-то добиться, пытаясь поступать правильно или неправильно в подобной ситуации. Мы лишь можем следовать своим чувствам, куда бы они нас не привели. Я не хочу, чтобы ты уезжала, если ты захочешь остаться.

Они дошли до двери. Демельза положила ладонь на ручку, и внезапно на нее навалилась усталость. Она уже давно ничего не ела.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, — повторил Росс. — Если ты можешь остаться.

— Ладно. Как пожелаешь. Но как я и сказала, если ты решишь жить с Элизабет — делай, как пожелаешь. Джордж не сможет на ней жениться, если ты там поселишься.

Он не ответил.

— Когда ты будешь знать? — спросила Демельза.

— Что?

— О свадьбе Джорджа и Элизабет.

— Не могу сказать... Мы об этом услышим.

— Она разве не обещала тебе сообщить?

— Нет.

Смеркалось. Закатное сияние угасало. Демельза взглянула на сад. На фоне темнеющего неба вспорхнула летучая мышь. Демельза уже сотню раз бросала вот так последний взгляд, прежде чем войти в дом, и никогда ей это не нравилось. Но она никогда и не думала, что будет вот так. Сад больше ничего для нее не значил. Пусть он придет в упадок, пусть зарастет сорняками. Тогда он будет соответствовать опустошению в ее душе.

***

Ровно через час после этих событий Джордж спешно приехал повидаться с Элизабет.

— Я приехал, как только получил твое письмо, Элизабет, — сказал он. — Понимая, что если с тобой не вижусь, то не смогу заснуть. Что всё это значит? Я не могу уловить суть твоих объяснений. Что тебя беспокоит?

Он говорил резче, чем прежде, но Элизабет была слишком поглощена собственными чувствами, чтобы это заметить.