Элис Клейтон - Уолбэнгер

— Кэролайн? — позвал он.

— Сюда, — заорала я. Грустно, что я опустилась до такого, но также была рада его видеть.

— Я принес пирог, — сказал он со смущенной ухмылкой. — И это, — добавил он, показывая на афганский плед из-за спины.

— Спасибо. — Я улыбнулась ему из-за щита из подушки.

Через несколько минут мы лежали на моей кровати, каждый с тарелкой и со стаканом молока. Мы были сыты, и испуганы, тем самым не съев пирог ранее. Клайв со своими призрачными когтями удалился в другую комнату после того, как закатил глаза на Саймона и взмахнул своим хвостом перед ним.

— Сколько тебе лет? — спросила я, отрываясь от своего пирога.

— Двадцать восемь. А тебе сколько?

— Двадцать шесть. Двадцативосьмилетний и двадцатишестилетняя в ужасе от фильма, — размышляла я, запихивая кусочек. Пирог был отменным.

— Я бы не сказал, что я в ужасе, — парировал он. — Напуган? Да. Но я пришел, чтобы ты перестала кричать.

— И отведать моего пирога, — добавила я, подмигивая.

— Заткнись, ты, — предупредил он, а затем наклонился вперед и попробовал мой пирог.

— Боде, как хорошо, — выдохнул он, закрыв глаза, пока жевал.

— Я знаю. Что там про яблоки и домашний пирог с корочкой? Есть ли что-нибудь лучше?

— Если бы мы ели его обнаженными, то это было бы лучше, — он ухмыльнулся, приоткрывая один глаз.

— Никто не раздевается здесь, приятель. Просто ешь пирог. — Я указала на свою тарелку вилкой.

Мы жевали.

— Я чувствую себя лучше, — добавила я спустя пару минут, допив свое молоко.

— Я тоже. Уже не так напуган.

Он улыбнулся, когда я взяла свою тарелку и поставила ее на тумбочку. Я удовлетворенно вздохнула, и улеглась на подушку, пребывая в меньшем страхе.

— Итак, я должен спросить... Джеймс Браун? Я имею в виду, Джеймс Браун? — Он засмеялся, и я пнула его, когда он лег рядом со мной. Мы свернулись на бока лицом друг к другу, со скрещенными руками под подушками.

— Я знаю, я знаю. Я не могу поверить, что ты держал это в себе так долго! Я знаю, ты просто умираешь, пошутить еще с прошлой ночи.

— Серьезно, кто этот парень? — спросил он.

— Он мой новый клиент.

— Ах, попалась, — сказал он, с удовлетворением во взгляде.

— И старый друг, — добавила я, наблюдая за его реакцией.

— Я вижу. Новый клиент и бывший парень — подожди, адвокат? — спросил он, с нейтральным выражением лица.

— Ага. Не видела его уже несколько лет.

— Как же ты будешь работать?

— Пока не знаю. Посмотрим.

Я действительно не знаю, как обстоят дела с работой с Джеймсом. Я была рада его видеть, но и он собирался быть жестким, держась профессионально, если он хотел большего. И основной инстинкт, сказал мне, он хотел большего. В прошлом он в большей степени контролировал меня, чем был вызван дискомфорт, а затем отказ.

Я вовлечена в гравитационное притяжение, и Джеймс Браун — юрист, а не Крестный отец Душ.

— В любом случае, мы просто будем работать вместе. Это большое дело для меня. Он хочет, чтобы его жилье полностью переделали. — Вздохнула я, уже планируя цветовую палитру. Я перевернулась на спину и потянулась. Я ругалась на свой желудок сегодня и уже начала засыпать.

— Он мне не нравится, — вдруг сказал Саймон, после долгой паузы.

Я повернулась и увидела его хмурое лицо.

— Ты даже не знаешь его! Как он может уже тебе не нравиться? — засмеялась я.

— Просто не нравится, — сказал он, поворачиваясь, обжигая своими властными нежно-голубыми глазами.

— О, пожалуйста, ты просто вонючий мальчишка. — Засмеялась я, ероша его волосы. Нервно двигаясь.

— Я не воняю. Ты сама сказала, что я свеж как майский день, — запротестовал он, подняв руку и понюхав.

— Да, Саймон, ты вкусно пахнешь, — невозмутимо ответила я, принюхиваясь к воздуху вокруг себя.

Он поднял свою левую руку на подушку, и я знала, что если придвинусь ближе, то окажусь в его укромном уголке. Он посмотрел на меня, подняв чуть-чуть брови. Он подумал, о чем подумала я?

Он хотел, чтобы я прилегла к нему?

Я хочу к нему ему под бок?

Да хрен с ним…

— Я ползу к тебе под бок, — объявила я и начала прижиматься: располагая голову, левую руку на груди, а правую руку засунула под подушку. Ноги я прижала к себе — я не полная дура.

— Ну, здравствуй, — сказал он, не скрывая удивления. Затем он немедленно обнял меня, закутывая собой. Я снова вздохнула, заворачиваясь в мальчика-вуду.

— Что это, друг? — прошептал он в мои волосы, и я поежилась.

— Запоздалая реакция с Линдой Блэр. Мне нужно с кем-нибудь пообниматься. Друзья же могут обниматься или им нельзя?

— Конечно, но мы друзья, которые могут обниматься? — спросил он, вырисовывая круги на моей спине. Он и его пальцы — демоны…

— Я могу справиться с этим. А ты? — У меня перехватило дыхание.

— Я могу справиться с чем угодно, но... — начал он, а затем остановился.

— Что? Что ты собирался сказать? — спросила я, приподнявшись вверх, чтобы посмотреть на него. Локон моих волос растрепался и упал между нами.

Медленно и с большой осторожностью, он заправил его обратно за ухо.

— Давай просто скажем так, что если бы ты была одета в розовую ночнушку? Ты бы вляпалась в кучу неприятностей.

— Ну, хорошо, что мы просто друзья, верно? — Я заставила себя произнести это.

— Друзья, верно.

Он посмотрел мне в глаза.

Я вдохнула и выдохнула. Мы фактически торговались воздухом.

— Просто прими меня себе под бок, Саймон, — спокойно сказала я, и он усмехнулся.

— Устраивайся поудобнее, — сказал он и притянул меня обратно к своей груди. Я скользнула вниз, расслабляясь и слушая, как бьется его сердце. Он накрыл нас покрывалом — афганкой, и я снова убедилась, насколько мягким оно было. Она хорошо мне сегодня послужила, эта афганка.

— Я люблю эту афганку, но должна сказать, что это действительно не вяжется с твоей квартирой — крутой чувак, мотив у тебя другой, — размышляла я. Оно было оранжевым и в зеленый горошек, походящий на ретро-стиль. Он молчал, и я подумала, может, он уснул.

— Оно моей мамы, — тихо сказал он, и его хватка на мне стала неизмеримо крепче.

Не было ничего, что можно было бы сказать после этого.

Мы с Саймоном спали вместе в ту ночь, с включенным светом во всех местах.

Клайв со своим сломанным ногтем держался подальше. 

Спустя несколько часов я проснулась, пораженная теплом тела рядом со мной, которое было явно крупнее, чем у кота, прижимающегося ко мне. Я аккуратно перевернулась на спину, отдаляясь от Саймона, чтобы взглянуть на него. Я отлично его разглядела, в то время как лампы, продолжали работать целую ночь, отгоняя зло того ужасного кино. Я потерла глаза и посмотрела на своего «однопостельца». Он лежал на спине, руки все еще находились в том положении, будто бы я до сих пор находилась в них, и я подумала о том, как приятно у Саймона под боком.

Но я не должна ютиться под боком Саймона. Мозгу лучше знать. Нервы согласились. Это определенно очень, очень скользкий путь. И хотя образы восхождения по скользкому Саймону, что сразу пришли мне на ум, были далеко не невинные, я отбросила их в сторону. Я отвела взгляд, и заметила ужасно замечательную афганку, спутанную между его ногами — и моими, кстати.

Она принадлежала его маме. Сердце кровью обливается каждый раз, когда я думала о его сладком, робком голосе, когда он поделился этой информацией со мной. Он не знал, что я разговаривала с Джиллиан о его прошлом, и что его родителей нет в живых. Мысль о том, как он по-прежнему цеплялся за материнскую афганку, была неумолимо сладкой, и снова мое сердце раскрылось.

Я близка со своими родителями. Они по-прежнему жили в одном доме, в небольшом городке в Южной Калифорнии, где я выросла. Они замечательные родители, и я навещаю их так часто, как могу, будь то праздники или выходные. Как и все двадцатилетние, я наслаждалась своей независимостью. Но мои родители всегда там, когда я нуждалась в них. Мысль о том, что когда-нибудь я буду ходить по земле без их поддержки и указаний ошибок, заставила меня вздрогнуть, не говоря уже о потери их обоих лишь в восемнадцать.

Я была рада, что у Саймона есть хорошие друзья и такой мощный защитник, как Бенджамин, помогающий ему. Но настолько же ближе, как друзья и любовники, возможно, следует, отдаться кому-то полностью, пустить корни — корни, в которых вы иногда нуждаетесь, когда мир настроен против вас.

Саймон слегка пошевелился во сне, и я снова на него посмотрела. Он пробормотал что-то, что я не вполне разобрала, но это прозвучало немного похоже на «фрикадельки». Я улыбнулась и позволила своим пальцам скользнуть по его волосам, ощущая мягкий шелк взъерошенных прядей на моей подушке.

Боже, он готовил хорошие фрикадельки.

Когда я гладила его по волосам, мои мысли направились к месту, где почти каждый день фрикадельки текли бесконечно вместе с пирогом. Я хихикнула про себя, сонливость стала возвращаться, и я уткнулась обратно ему под бок. Я почувствовала себя комфортно, только теплые руки парня могли дать мне это, и тогда сработала сигнализация в моей голове, предупреждая, не приближаться слишком близко. Мне пришлось быть осторожной.

Очевидно, мы оба божественно притягивались друг к другу, но в другом пространстве и времени, где секс бы был круглосуточным и проносился у меня со звоном по всей стране. Но у него был свой гарем, а у меня — мой перерыв, не говоря уже о том, что у меня не было моей «О». Так друзьями мы и останемся.