Я продолжила, есть свою пасту, а также все свои фрикадельки, плюс половину из его тарелки. Я настояла, чтобы он съел последний, но он отказался и поднес совершенную фрикадельку к моему «на все согласному» рту.

Саймон замечательный хозяин, настоял на том, чтобы я сидела пила вино, и наблюдала, но не помогала. Он развлекал меня историями о своих путешествиях, и хотя он все приготовил, а еда была простой, это было прекрасно.

— Нонни взяла с меня обещание, если она покажет мне, как сделать ее Польпетте [ Польпетте (итал. polpette) — это итальянский аналог фрикаделек. Рецепт отличается тем, что итальянские хозяйки в фарш добавляют больше яиц, панировочные сухари и твердый итальянский сыр пармиджано ], то я бы делал их только с ее фирменным соусом. Если я осмелюсь приготовить их с банкой Прего, она пересечет океан и сломает деревянную ложку о мой хребет.

— Она заставила тебя называть ее Нонни? — рассмеялась я, откинувшись в кресле и расстегнув верхнюю пуговицу на своих джинсах. У меня не было стыда. Я съела неприлично много.

— Ты знаешь, что означает Нонни? — удивленно спросил он.

— У меня прабабушка итальянка. Она настояла, чтобы все ее называли Нонни. — Я снова засмеялась, когда его взгляд остановился на моих руках массирующих живот.

— Ты в порядке там? — Он поднял брови.

— Ага, просто надо немного подышать. — Я застонала, вытягивая себя из-за стола.

— Нет, нет, ты не обязана помогать, — сказал он, бросаясь ко мне и хватая мою тарелку.

— О, нет, я не собиралась. Я хотела оставить это и упасть в обморок на диване прямо там, — сказала я, кивнув в сторону гостиной.

— Иди, отдыхай. Всем, кто только что поимел много шариков во рту, заслуживают отдыха, — он дразнился, и я щелкнула его по уху.

— Я сказала, нет больше шуткам о шарах! Ты повеселился, а теперь позволь мне пойти и умереть спокойно. — Я поплелась в гостиную. Я действительно чувствовала себя маленьким поросенком, но это было капец как хорошо. Полулежа, я расстегнула еще одну пуговицу на своих джинсах и начала переигрывать лучшие моменты нашего вечера.

Наблюдая за поваром Саймоном, было, одним словом горячо. Он действительно был дома, на кухне, и еще раньше перекладывал кое-что от пирога в сторону. Даже его салат — простая зелень, слегка политая лимоном и оливковым маслом, солью, перцем, Пармезаном — был легким и прекрасным.

— Розовая Гималайская соль, спасибо тебе большое, — сказал он гордо, вытаскивая сумку из кладовой. Он привез ее в одной из своих многочисленных поездок и перед тем как посыпать ею салат, у меня вообще не было представления, каким он стал вкусным.

Это, конечно, может выглядеть пафосно, но это подходит Саймону. Многогранность этого парня была поразительной. Мои самые ранние предположения о нем оказались совершенно неверными. В качестве предположения имеет место быть тенденциям…

Я слышала, как он разбирался с блюдами, и мне, наверное, следовало бы пойти помочь ему, но снять себя с дивана я никак не могла.

Я уютно устроилась на своей стороне и обвела взглядом гостиную еще раз, мои глаза вновь уставились на бутылочки с песком со всего мира. Я поражалась, каким путешественником он был, и как ему это нравилось. Я смотрела на фотографии с женщиной на Бора-Бора — на ее темную, красивую кожу и гладкую плоскость тела, и подумала о том, какими разными были три женщины в его гареме. Ой, теперь их было две, у Кэти/Шлепка был новый мужчина.

Вдруг я почувствовала запах яблочного пирога и услышала лязг, закрывающейся двери печки. Я поставила его в духовку, как только мы пришли, так что он будет готов после обеда.

— Не смей подавать мне пирог. Я сама его разрежу, ты слышишь сама! — завопила я.

— Тихо, он просто охлаждается, — ругаясь, он вышел из-за угла кухни. — Тебе придется подняться, сестра. Время смотреть кино, — проинструктировал он, оттолкнув меня большим пальцем, когда я изо всех сил пыталась сесть прямо.

— Что мы смотрим?

— Изгоняющий дьявола, — прошептал он, выключая свет и оставив комнату в кромешной темноте.

— Ты надо мной издеваешься? — закричала я, наклонившись над ним, чтобы включить лампу.

— Не будь размазней. Ты смотрела его, — прошипел он, поворачиваясь обратно.

— Я не слабая, но есть и глупые, и не глупые, и глупо смотреть фильм такой, как «Изгоняющий дьявола» с выключенным светом! Это попахивает неприятностями! — зашипела я, включая свет снова.

Это начинало походить на дискотеку со светомузыкой…

— Хорошо, я заключу с тобой сделку. Выключим свет, но, — он меня не дослушал и приложил палец, когда я начала его перебивать, — если ты испугаешься, то свет включится. Согласна?

Я все еще склонялась над ним, пытаясь включить свет снова, когда заметила, как близко находилась к его лицу. Я была расположена поперек него, как девчонка ждущая порку. И я знала, что он может сделать это…

— Хорошо, — раздраженно ответила я, поскольку начались вступительные титры. Я вернулась в нормальное, сидячее положение.

Он торжествующе улыбнулся и поднял большой палец вверх.

— Если ты покажешь мне палец еще раз, я укушу его, — прорычала я, стягивая покрывало-афганку со спинки дивана и закутываясь — словно это защита вокруг меня.

Одна минута фильма, а я уже была напугана.

Я была напряжена с того момента, и идеи, которые приходили мне о девушках нелепо обвившихся вокруг парней за просмотром фильмов ужасов отошли на второй план, когда Риган описался на Званом ужине.

К тому времени как пришел священник, я практически сидела на коленях Саймона, моя правая рука уцепилась мертвой хваткой за его бедро, и я поглядывала на фильм через отверстие в покрывале, которым полностью укрылась с головой.

— Я на самом деле, буквально, ненавижу тебя за то, что заставляешь меня смотреть этот фильм, — прошептала я на ухо, которое было прямо перед моим лицом, я отказывалась оставлять пространство между нами. Я даже сопроводила его в туалет раньше, когда у нас был перерыв. Он настоял, чтобы я осталась в коридоре, но я стояла за дверью, глазами сканируя все вокруг, все еще с пледом на своей голове.

— Мы можем больше не смотреть. Я не хочу, чтобы тебе снились кошмары, — прошептал он, возвращая глаза на экран.

— Просто не барабань в стены в течение нескольких ночей, пожалуйста. Я этого не переживу, — сказала я, глядя на него сквозь одно из отверстий.

— Ты слышала какие-нибудь стуки в последнее время? — спросил он, закатывая глаза, так он делал каждый раз, когда смотрел на меня с нелепым пледом на голове.

— Нет, на самом деле. Почему? — спросила я.

Он вздохнул.

— Ну, я, — начал он, и тогда самые маниакальные страшные шумы начали проигрываться в телевизоре, от чего мы оба подскочили.

— Ладно, может быть этот фильм немного страшный. Хочешь сесть поближе? — спросил он, нажимая паузу на пульте.

— Я думала, ты никогда не спросишь, — воскликнула я, устраивая себя полностью на коленях между его бедер. — Ты не хочешь такой плед? — предложила я, и он рассмеялся.

— Нет, я могу принять это как мужчина. Ты останешься там, правда, — дразнился он.

Я прищурилась глядя на него и ткнула одним пальцем через плед.

— Угадай, какой палец я тебе показываю, — сказала я, размахивая перед его лицом.

— Тссс, кино, — ответил он, обертывая свои руки вокруг меня, и притягивая к его груди.

Он был теплым, сильным и мощным, абсолютно не попадающий под сравнение террора, каким был «Изгоняющий дьявола». О чем мы говорим? Сейчас я не могу думать о стуках в стену, кроме Ригана в настоящее время стучащего до усрачки, и разливая вниз гороховый суп. Мы смотрели остальную часть того проклятого кино, обвиваясь вокруг друг друга как крендели с солью, и он, наконец, поддался ложной безопасности, укутавшись в плед и смотря через отверстие в нем.


* * *


Щелк. Щелк. Щелк.

Какого черта это было?

Щелк. Щелк. Щелк.

О нет.

Я парализовано лежала в кровати, с пылающим светом в моей квартире.

Щелк. Щелк. Щелк.

Я натянула одеяло повыше, прикрывая лицо и глаза, которые сохраняли бдительность вокруг спальни. Мозг знал, что мы были в безопасности и надежности, но также воспроизводил сцены из этого ужасного, страшного фильма, что делало невозможным выключить свет на ночь и лечь спать. Нервы были все на пределе, распыляя огненный адреналин по всему телу. Я возненавидела Саймона всеми фибрами моего существа в этот момент. И также хотела, чтобы он был здесь.

Щелк. Щелк. Щелк.

Что это было?

Щелк. Щелк.

Ничего.

Затем Клайв прыгнул на кровать, и я завизжала как резаная. Клайв надул свой хвост и зашипел на меня, я уверена, удивляясь, почему, черт возьми, мама закричала на него.

Щелк-щелк-щелк это были его чертовы кошачьи когти.

Спустя мгновение мой телефон зазвонил, сотрясая всю тумбочку и очередным криком от меня. Это был Саймон.

— Какого черта? Почему ты кричишь? Ты в порядке? — крикнул он, когда я ответила, что аж услышала его через телефон и через стену.

— Немедленно тащи свою задницу ко мне, ты — гребаный любитель ужастиков, — пробубнила я и повесила трубку. Я постучала по стене и выбежала, отпереть дверь. Во многом таким же образом я пробегала последние несколько ступенек лестницы в подвал, когда была ребенком, я примчалась обратно в свою комнату, прыгая за несколько футов и приземляясь в центре кровати. Я обернула одеяло вокруг себя и выглянула наружу, ожидая. Он постучал, и я услышала, как дверь открылась.