Так же считали и все стилисты «Бамбл энд Бамбл», одного из самых престижных салонов красоты Нью-Йорка. Двигаясь по салону, как планеты по орбите, они, охая и ахая, проходили мимо Реймонда и его клиентки. Казалось, все внимание переключилось на Софию. Тем временем в другом кресле, дожидаясь, пока кончится время действия краски для волос, сидела молодая знаменитость, актриса, недавно получившая премию «Оскар». Актриса нахмурилась. София с любопытством покосилась в ее сторону. Перехватив ее взгляд, Реймонд сказал:

— Не обращай на нее внимания, она одновременно хочет и чтобы ее оставили в покое, и чтобы все только на нее и смотрели. Типично голливудская манера. По правде сказать, я не люблю ее стричь, мне больше нравится иметь дело с нормальными людьми вроде тебя. Кроме того, она скупится на чаевые, хотя заработала на последнем фильме пять миллионов. Пусть хоть позеленеет, мне все равно.

София усмехнулась и провела пальцами по своим обновленным волосам. Коротко подстриженные, они внезапно стали гладкими. В новой прическе было что-то беззаботное и мальчишеское, и ей это очень нравилось.

— Я стала какая-то другая, — прошептала она, все еще пытаясь привыкнуть к своему новому облику. Реймонд положил руки на ее плечи.

— Ты прекрасна. Мне не верится, что я отговаривал тебя стричься.

София застенчиво потупилась.

— Не называй меня прекрасной, у меня слишком густые брови, неровные зубы и огромные ноги. Я просто костлявая доска.

— Ничего подобного, милая, — возразил Реймонд.

* * *

Выйдя из салона, девушка пошла пешком. Только через несколько кварталов она смогла избавиться от ощущения, будто ей чего-то не хватает.

София шла целеустремленно и, казалось, излучала энергию. Она чувствовала себя очень уверенно в белых брюках «капри» и черном облегающем топе. В руках у нее была классическая сумка от Шанель, на шее непринужденно повязан шарфик от Гермеса, а глаза скрыты за большими темными очками от Гуччи. Не раз и не два она ловила на себе взгляды прохожих. На нее оглядывались, вероятно, думая, что это какая-то знаменитость, которую им не удалось узнать. София не хотела их разочаровывать, но она была самой обыкновенной девушкой из Нью-Джерси.

Она проскочила через Пятую авеню за секунду до того, как свет на светофоре сменился, и машины на перекрестке рванулись с места. София шла и думала, что хорошо выглядеть, в сущности, не так уж сложно. Для этого нужно только игнорировать моду, никого не слушать и внимательно смотреть все фильмы с участием Одри Хепберн.

Для того чтобы выглядеть на миллион долларов, вовсе не обязательно иметь этот самый миллион. София изобрела собственный, весьма оригинальный способ. Она опустошала свой банковский счет ради аксессуаров от известных дизайнеров, зато экономила на нижнем белье и базовых предметах гардероба: юбках, рубашках, джинсах. Она рассуждала так: высококачественная дамская сумочка служит почти вечно и может легко ввести в заблуждение. Когда у тебя под мышкой сумочка за несколько сотен долларов, дешевая блузка, купленная на распродаже в универмаге, вполне может сойти за вещь от кутюр.

София приближалась к «Берренджерз», дорогому универмагу, где она работала в отделе элитной косметики и парфюмерии. Их отдел работал очень успешно, по объемам продаж они попали в пятерку лучших розничных продавцов «Аспен косметике» в мире.

Девушка вошла через служебный вход и встретилась с Рикки Лопесом.

— Привет, тебя не узнать!

София ослепительно улыбнулась своему коллеге и лучшему другу. Развязный, сразу обращающий на себя внимание и в то же время милый, Рикки был типичным современным нью-йоркским геем.

— Ты что здесь делаешь? Почему не пошел на мою свадьбу? — возмущенно выпалила София.

Рикки бросил на нее недовольный взгляд и проворчал:

— Нет уж, спасибо, дорогуша, хватит с меня двух раз. Больше я там не появлюсь, разве что ты соберешься замуж за Антонио Бандераса. В таком случае я оглушу тебя ударом по голове, когда ты будешь идти по проходу, и сам займу место невесты.

Рикки пошел с ней рядом, бесстыдно высматривая нового стажера.

София засмеялась:

— Ты неисправим!

Она повертелась перед ним, демонстрируя со всех сторон новую прическу.

— Ну как, нравится?

— О да, очень, — сладострастно прошептал Рикки, не сводя горящего взгляда с нового стажера, мускулистого красавца, чем-то похожего на боксера Оскара де ла Хойя.

София шлепнула Рикки по руке.

— Он женат.

— Разве это препятствие? Дай мне два мартини и повязку для глаз, и завтра утром он уже будет оформлять подписку на «Адвокат».[2]

София нашла на стойке свою хронометражную карту, сунула ее в прорезь больших промышленных часов и поморщилась, когда они издали громкий щелчок. В такие моменты она всякий раз чувствовала себя фабричным рабочим.

— Вообще-то я имела в виду свою прическу.

Рикки отошел на пару шагов и окинул ее оценивающим взглядом.

— Как Сабрина после Парижа. Совершенство.

София усмехнулась:

— В чьем исполнении: Одри Хепберн или Джулии Ормонд?

— Ой, не надо! — Рикки небрежно отмахнулся. — Я до сих пор иногда просыпаюсь по ночам и рыдаю из-за этого ремейка. Не напоминай мне об этом кошмаре.

София посмотрела на него с мольбой:

— Рикки, нам нужно где-нибудь пожить несколько дней.

— Кому «вам» — тебе и Мистеру Пиклзу? — уточнил Рикки. — Это уже кошмар совсем другого рода.

— Ну пожалуйста, ты его даже не заметишь.

— Разумеется, пока он снова не надует в мою гардеробную.

— Он тогда был расстроен.

— Я тоже. Мои итальянские ботинки ручной работы до сих пор воняют, как афишная тумба. — Рикки вздохнул. — Ладно, Бог с тобой. Кушетка уже застелена, и я взял напрокат кассету «Римские каникулы».

София порывисто обняла его.

— Ах, Рикки, ты так хорошо меня знаешь! На этот раз Мистер Пиклз будет вести себя хорошо, обещаю.

Рикки скептически изогнул бровь.

— Не давай обещаний, которые этот маленький поганец не может выполнить.

— Рикки! — обиженно воскликнула София.

Она вошла в зал, но не решилась сразу предстать перед покупателями. Рикки в притворном ужасе прикрыл рот рукой.

— Неужели я правда это сказал?

— Мистер Пиклз тебя обожает.

— Маленькая поправочка. Он обожает тебя, а всех остальных просто кое-как терпит. — Рикки вздохнул. — Шучу. Конечно, я рад вам обоим.

София просияла:

— Мне нужно пожить у тебя только до четверга, когда на вилле состоится семейный обед. К тому времени папа остынет, и я смогу вернуться домой.

— До следующей свадьбы, — сухо заметил Рикки. София покачала головой:

— Следующая свадьба будет на моих условиях.

— Ты всерьез думаешь, что твой отец готов отказаться от планов на Винсента Скалью?

София сделала шаг назад и сердито посмотрела на Рикки.

— Почему бы этим двоим не оставить меня в покое и не жениться друг на друге?

— Не очень удачная мысль, — возразил Рикки. — Пусть уж лучше Джозеф и Винсент останутся в лагере гетеросексуалов.

София только застонала, борясь с желанием закурить. Она решила ограничивать себя шестью сигаретами в день, а выкурила уже четыре, поэтому нужно было воздержаться.

— Во сколько ты пришел?

Рикки пожал плечами.

— К открытию. Торговля идет так себе.

Девушка поморщилась. На «так себе» далеко не уедешь и тем более не попадешь в Кармел, штат Калифорния. «Аспен косметикс» продвигал на рынок новый аромат, «Онести», и организовал для своих дилеров внутренний конкурс: достигший по итогам месяца наибольшего объема продаж будет награжден трехдневной поездкой в этот райский уголок на западном побережье. София, которая считалась в компании одним из самых успешных дилеров, определенно имела шанс выиграть. Но до подведения итогов оставалось меньше недели.

Она сама не заметила, как у нее в зубах оказалась сигарета номер пять. «Ну и ладно, — подумала девушка, затягиваясь. — В конце концов, сегодня день моей свадьбы». Она посмотрела на часы: половина второго. Звонить Дебби и узнавать, сильно ли папа разозлился на этот раз, еще рано. По прикидкам Софии, его злость можно было оценить баллов на восемь по десятибалльной шкале — серьезно, но жить можно.

Неожиданно она философски заметила:

— Рикки, меня не удовлетворяет моя жизнь.

— Ну что ж, — ответил он столь же философски, — не всем же быть Маргарет Тэтчер.

— Я серьезно. Я только тем и занимаюсь, что продаю духи и помаду да отбиваюсь от папиных попыток выдать меня замуж, этого мало. Мне это надоело.

— А как поживает твоя идея открыть собственную косметическую фирму?

София выпустила облачко дыма и посмотрела, как он поднимается к потолку.

— Никак.

В дверь салона коротко и решительно постучали, София и Рикки обернулись. На них строго взирал Говард Берренджер:

— С какой стати вы оба пришли на работу, но не выходите в зал?

В династии королей розничной торговли Говарду отводилась роль «злого полицейского» и счетной машины, которая вычисляет объем продаж на квадратный фут торговой площади с большей точностью, чем букмекеры Джозефа Кардинеллы — разницу в очках.

София затушила сигарету и грациозно встала.

— Мистер Берренджер, мы разрабатывали стратегию участия в конкурсе «Аспен косметикс». Если один из нас выиграет, это будет очень хорошая реклама для всего магазина.

Мрачные складки на лице Говарда разгладились.

— Вы подстриглись, — заметил он. Девушка провела рукой вдоль шеи, пытаясь по привычке запустить пальцы в длинные волосы, и улыбнулась.

— Мне захотелось сменить имидж.

— Вам идет новая стрижка. — Говард хлопнул в ладоши. — А теперь — шагом марш в зал и выходите на быструю дорожку к рекордам продаж.