Но Оливия все равно спросила:

— Откуда ты знаешь, что он несчастен?

Ее мать отложила в сторону вязанье и взяла чашку с середины стола. И вновь наполнила ее.

— Он спрашивает о тебе каждую неделю, когда я привожу свою колонку.

И это ободряло. Но все равно Оливия не видела настоящих доказательств его беспокойства. Если она волнует Джека так сильно, как он говорил, тогда ему следует воспользоваться ее советом и бороться за нее.

Послышался звонок телефона, и Оливия рассеянно ответила:

— Алло.

— Это Сет. — Голос зятя был взволнован. — У Джастин только что отошли воды и начались схватки. Мы уезжаем в больницу.

— Но еще рано! — закричала Оливия.

Осталось еще три с половиной недели, и это не может быть хорошо для Джастин и ребенка.

— Малышу никто об этом не сказал.

Оливия слышала в голосе Сета панику.

— Я выезжаю, — заверила она. — Все будет хорошо. Дети рождаются раньше времени каждый день.

— Да, я знаю. Это просто застало меня врасплох. Не могли бы вы позвонить Стэну?

— Конечно. Сделай глубокий вдох, и встретимся в больнице.

Как только Сет положил трубку, Оливия набрала рабочий номер Стэна и сразу же услышала:

— Стэн Локхарт.

— Привет, дедушка, — проговорила она, переполняясь волнением и беспокойством. — У Джастин начались схватки, и они едут в больницу. Не хочешь встретиться с нами там?

Стэн засмеялся, и его смех звучал радостно и восторженно.

— Ни за что на свете это не пропущу. Скажи ей, что я буду скоро, бабушка.

— Не торопись, — проговорила Шарлота, когда Оливия положила трубку. — Требуется время.

Это говорила мудрость возраста, но Оливия знала, что будет в отчаянии в любом другом месте, кроме больницы. В их семье вот-вот родится ребенок, и она чувствовала слишком много радости, чтобы сдерживать ее внутри. Она не могла сидеть неподвижно и стала бродить по дому.

— Поезжай, — через несколько минут посоветовала Шарлота. — Я обо всем здесь позабочусь. Позвони мне позже.

— Спасибо, мам.

Оливия поцеловала мать в щеку, схватила сумочку и ключи от машины и выбежала за дверь.

Почти час она сидела в одиночестве в комнате ожидания. Сет временами выходил, чтобы рассказать ей новости, и пока все шло ровно. Стэн приехал двумя часами позже. Они сидели, пили кофе и разговаривали.

— Помнишь ту ночь, когда родился Джеймс?

— Не думаю, что смогу забыть. — Оливия пожала плечами. — Мы едва успели доехать до больницы.

Вскоре они смеялись, пойманные в сеть воспоминаний о ранних годах их брака.

— А помнишь рождественский сочельник, когда ты решил собрать велосипед Джордана? — спросила Оливия.

— Не напоминай, — застонал Стэн. — Насколько я помню, инструкция была на японском языке, и ты сказала, что собрать велосипед не может быть сложно.

— В этом-то и была моя ошибка.

— А помнишь, как ты решила научить Джастин печь хлеб?

Оливия закатила глаза от воспоминания. В попытке быть полезной Джастин подняла и уронила мешок с пятью килограммами муки, который разорвался при ударе. Несколько лет после этого Оливия находила следы порошковой субстанции по всей кухне — под раковиной, за холодильником, в задней части ящиков.

Прошло несколько часов, а они и не заметили, настолько погрузились в воспоминания.

Ближе к девяти появился Сет, на его лице сияла самая лучезарная улыбка, которую только видела Оливия. Она практически забыла причину, по которой они находились в больнице. Оливия рывком поднялась, готовясь услышать новости.

— У нас сын, — объявил Сет. — Лейф Джордан Гандерсон. Он большой мальчик для раннего прибытия. Два килограмма семьсот граммов. Доктора говорят, что роды преждевременны, но, похоже, легкие ребенка функционируют нормально.

Оливия сразу же разрыдалась.


Добравшись до дому, Оливия была так счастлива, но чувствовала моральное истощение. Ее мать оставила записку на кухонном столе.


«Подумай о том, что я сказала. Джек скучает по тебе. Позвони ему. Мама».

Джек. Оливия не думала о нем с тех пор, как уехала в больницу. На самом деле она превосходно провела время со Стэном, предаваясь воспоминаниям. И теперь она больше не была уверена, чего хочет. Вдруг оказалось, что нужно подумать о куда большем, нежели считала Оливия. Если ее бывший муж хотел вернуться в ее жизнь, тогда, возможно, ей стоит позволить это. Возможно, ей следует пересмотреть свое мнение. Возможно, для нее и Стэна еще не слишком поздно…

Готовясь ко сну, Оливия думала о своем разводе и о той паре, которую видела сегодня утром в суде. Ее решение поймать их на слове и заставить поставить детей на первое место было смелым шагом. Дети останутся дома, а переезжать будут родители. Все, кто жил на Пеликан-Корт, 311 пройдут через крупные перемены. И ради детей, она надеялась, смогут все уладить.

А что касается ее самой… Что ж, Оливия будет ждать и наблюдать. Она посмотрит, как пойдут дела на Пеликан-Корт, 311, и будет следить за событиями на Роузвуд-Лейн, 204. Она убедится, что ее подруга Грейс продолжит обретать свою уверенность, свое душевное равновесие.

А имея в своей жизни двух мужчин, разве может она сказать, что случится на Лайтхаус-Роуд, 16?