Он положил руку на талию жены и с улыбкой посмотрел на нее.

Мэрилин была поражена, что они стали настоящей парой, установили партнерство во всех смыслах. И немного завидовала. Приобретение ресторана было смелым шагом, но они, похоже, намеревались добиться успеха.

Мэрилин быстро придумала предлог, чтобы уйти. Ее сердце стучало так громко, что она едва могла думать по дороге домой. Она знала, что с Джоном им предстоит разговор, и очень скоро. Она хотела заверить его, что не будет просить никакой денежной поддержки. Его, очевидно, не интересовал ребенок, и Мэрилин хотела, чтобы Джон Бауман был свободен и чист по всем пунктам. Как только он поймет это, была уверена Мэрилин, ему станет легче.

Мэрилин не успела пробыть дома и часа, когда прозвенел дверной звонок. Уже? Похоже, их разговор произойдет сегодняшним вечером. Она определенно не ожидала никого другого.

Он стоял в дверном проеме ее маленького дома как ангел мщения — лицо мрачное, а глаза уставились на Мэрилин, когда она открыла дверь.

— Я догадывалась, что ты, вероятно, захочешь поговорить, — произнесла она, позволяя Джону войти.

Он шагнул в прихожую.

— Ты сказала, что не было никаких последствий той совместной ночи.

— Я солгала.

Ее честность, похоже, еще сильнее разозлила Джона.

— Почему?

— Потому что было очевидно — ты беспокоишься, что я могу оказаться беременной. Тебе был нужен легкий выход, и я дала его тебе, поэтому сейчас нет причин злиться.

— Черта с два! — закричал Джон.

— Пожалуйста. — Мэрилин жестом пригласила его сесть. — Криком делу не поможешь. Мне жаль, что это стало таким шоком, действительно жаль, но нет необходимости огорчаться.

Джон проигнорировал ее предложение присесть.

— Нет необходимости огорчаться? — почти зарычал он. — Не говори чепухи! Ты беременна, и я буду отцом.

— Да, но… — Ее голос прервался.

У нее не было намерения врать, что он не является отцом ребенка.

— Тебе нечего сказать? — Джон начал ходить от одной стены до другой.

— Ты не мог бы постоять неподвижно? — Даже если он и не собирался присесть, то Мэрилин почувствовала необходимость сделать это. Опустившись на диван, она положила руки на живот. — Пожалуйста…

— Пожалуйста — что? Пожалуйста — уйди?

— Нет… Вероятно, тебе лучше знать правду.

— Вероятно? — Он практически выплюнул это слово.

Мэрилин подняла руку.

— Послушай, ты расстроен и…

— Расстроен? — вновь повторил Джон. — Это ни капли не отражает того, что я чувствую. Ты и представления обо мне не имеешь.

— Представления?.. — Мэрилин покачала головой. — Не беспокойся, это на самом деле не важно.

— Мой ребенок — вот что важно! — настаивал Джон.

— Так ты перестанешь мельтешить? У меня начинается головокружение.

— Это будет слишком плохо, потому что если я остановлюсь, то могу наделать то, о чем потом пожалею.

— Это угроза, Джон? — Мэрилин никогда не думала, что он может быть жестоким, потерявшим контроль над собой.

— Угроза? — Джон так посмотрел на нее, будто она шокировала его своими словами. — Нет, Мэрилин, это не угроза.

А затем, будто истратил всю энергию, которая была у него, упал на стул.

— Прости. Думаю, у тебя есть право знать.

— Чертовски верно.

Мэрилин была готова к его гневу. Именно этого она ожидала и, откровенно говоря, заслуживала. Если бы Джон дал ей минуту, Мэрилин заверила бы его, что ей не нужна его поддержка и они оба могут продолжить жить каждый своей жизнью.

— Я не хочу, чтобы ты о чем-нибудь беспокоился, — сказала ему Мэрилин. — Это мой ребенок.

— Твой ребенок? — Джон нахмурился. — Да, но он еще и мой.

— Джон, я ничего от тебя не требую. Не думаю, что тебе стоит быть частью жизни этого ребенка. Я намереваюсь сама вырастить его.

— О нет, этого не будет!

— И что теперь?! — воскликнула Мэрилин.

Она думала, что он приехал услышать именно это. Она ведь освободила его от всех обязанностей.

— Я хочу быть частью жизни моего ребенка.

— Это невозможно!

— Хватит. — Джон вновь встал, сжав кулаки.

— Думаю, тебе лучше уйти. — Мэрилин тоже поднялась.

— Мы еще посмотрим, — ответил он и вылетел за дверь, оставив Мэрилин потрясенной и неуверенной.

Почему, ох, почему все так сложно? Да, новость о ее беременности, должно быть, огорчила Джона, но Мэрилин думала, что он почувствует облегчение, когда узнает, что она освободила его от ответственности.

Вместо этого Джон предъявил требования — требования, которые она не была готова рассматривать.


Это был один из самых великолепных моментов в жизни Джека Гриффина. Он стоял вместе с Шелли и сыном в парке имени Колчестера, из которого открывался потрясающий вид на залив Пьюджет-Саунд. В воздухе витало обещание лета, на клумбах цвели тюльпаны, а десятифутовые пихты стояли как часовые, наблюдающие за всеми, кто входил в парк.

Стоя близко к воде спиной к заливу, Оливия смотрела на молодую пару, пока Джек держал Тодда и Тедда — настолько гордый, насколько это только возможно для дедушки. К счастью, малыши быстро заснули. В три месяца они так мило округлились, и, хотя были одинаковы, Джек умел находить разницу. Тедд был более активен, нежели его брат, и всегда засыпал последним. Тодду нравился его большой палец, а Тедд предпочитал соску. Оба мальчика напоминали Джеку Эрика в младенчестве. И Джек снова и снова видел сына в своих внуках.

Бывшая жена Джека не смогла приехать на свадьбу. И Джек полагал, что Вики не хотела встречаться с ним. Они расстались не в лучшие времена, их отношения быстро сошли на нет, когда он продолжил пить. И на следующие несколько лет его жизнь поглотил алкоголь.


Закрыв глаза, он заставил себя сосредоточиться на свадебных клятвах, когда их начал повторять Эрик. Любить и почитать. Сердце Джека сжалось от любви к сыну, внукам, невестке и судье Оливии Локхарт. Знакомство и время, проведенное с ней, изменили его жизнь к лучшему.

Шелли повторила клятвы, а затем лучший друг Эрика Билл Джемисон вручил ему бриллиантовое кольцо, которое Эрик и надел на палец Шелли.

— А теперь объявляю вас мужем и женой, — проговорила Оливия, и ее голос эхом несся по парку.

В следующий момент Эрик и Шелли уже целовались, а Оливия стояла перед ними и хлопала. Несколько человек, включая свидетельницу Шелли Карен Моррисон, делали фотографии.

Обнимая Шелли, Эрик повернулся к отцу:

— Готов поспорить, что ты никогда и не надеялся увидеть этот день.

— Ты имеешь в виду вашу с Шелли свадьбу или внуков, которых держу на руках?

Джеку казалось, что он и сам сейчас благословлен, несмотря на ошибки и свое прошлое.

— И то и другое, — ответил сын.

Эрик взял из рук Джека Тедда, а Шелли забрала Тодда. Вскоре оба младенца лежали в колясках, и все были готовы уходить.

— Спасибо, Оливия, — проговорил Эрик.

— Да, огромное вам спасибо. — Шелли импульсивно обняла ее, а затем добавила: — За все. И вам тоже, Джек.

— Нам лучше отправиться в аэропорт, если вы не хотите опоздать, — сказал Билл.

Он самый ответственный в этой группе, заметил Джек, именно он заставлял всех придерживаться расписания.

— Мне не нравится жениться и убегать таким образом, — произнес Эрик.

Джек и Оливия проводили их до стоянки.

— Иди, — обратился Джек к сыну, и они обнялись в последний раз. — Но позвони мне завтра, слышишь?

— Обещаю.

Эрик положил мальчиков на заднее сиденье машины друга. И еще до того, как Джек смог придумать причину, чтобы задержать их, молодые люди уехали, а он остался с Оливией, взглядом провожал машину Билла, когда она выезжала с парковки.

— Надеюсь, у них все будет хорошо, — пробормотал он, по большей части для себя, нежели для Оливии.

— Так и будет, — заверила она его.

Джек прижал Оливию к себе, обняв ее за плечи. Последние две недели были для них не лучшими. Джеймс приехал домой, и время Оливии — что справедливо — было посвящено сыну и его семье. Но Джек считал, что ее бывший муж бывал в доме слишком уж часто. Джек не мог винить за это Стэна, пусть это ему и не нравилось. Ведь Джеймс был и его сыном тоже.

— Видеть Эрика и Шелли вместе с близнецами… Нахлынули воспоминания… — печально сказала Джеку Оливия.

Джек не сразу понял, что для Оливии все это тоже могло стать нелегким испытанием.

— Прости, — прошептал он. — Я не подумал.

— О, Джек, тебе не за что извиняться. Я вижу близнецов все время… Но сейчас, просто… О, я даже не знаю… сложно. Джеймс дома, и в последние две недели я так часто вижу Стэна. А еще и ты, держащий детей. Все это принесло воспоминания.

Оливия обняла Джека за талию, и он обрел утешение в ее близости.

Все еще обнявшись, они направились к берегу. Джек не был готов уехать. День был прекрасным, а его сердце переполняют чувства. Теперь сын на правильном пути. Он ценил те месяцы, которые они провели вместе, несмотря на раздражение. И теперь, оглядываясь назад, видел свое недовольство несущественным.

— Такое ощущение, что я не говорила с тобой вечность, — пожаловалась Оливия.

— И чья это вина? — Джеку нравилось поддразнивать ее.

Сейчас между ними такие хорошие отношения, поэтому, вероятно, лучшее время объявить о своих чувствах, но Джек вновь медлил. Он слишком долго откладывал признание и теперь, когда бы ни думал о нем, ощущал панику.

— Конечно, я была счастлива видеть Джеймса и всех остальных в моем доме, — призналась Оливия, — но также рада получить дом в свое распоряжение.

— А я рад получить обратно тебя, — сказал Джек. — Не подумай, что я эгоист, но я так скучал по тебе.