Если бы она столько заботы и внимания уделяла мужу… Ибрахим с тоской спрашивал себя – что стало с их браком? Они даже не говорили друг с другом, обмениваясь лишь пустыми незначащими словами, связанными с мелочами повседневной жизни. Как восстановить отношения, которые были между ними до революции? Почему началось отчуждение?

Выйдя из тюрьмы, Ибрахим надолго забыл о сексе. Когда его раны зажили и подавленность исчезла, он думал, что Элис радостно придет к нему как любящая жена. Но она не приходила, а когда он вызывал ее к себе, оставалась под его ласками холодной и пассивной. Тогда он обратился к проституткам. Их искусная любовь давала ему успокоение на миг, но потом он понимал, что хочет жену. И хочет сына.

Услышав стук, он открыл дверь и удивился, увидев мать, – она редко заходила на мужскую половину дома.

– Можно мне поговорить с тобой, сын? В нашей семье возникли настоятельные проблемы. Одна проблема – Омар. Он стал необузданным, не может справиться со своими сексуальными эмоциями. Сегодня он напал на Камилию.

– Напал на Камилию?!

– Ничего не случилось, но его состояние опасно. Его надо женить. И у меня есть идея. – Она села на роскошный диван под портретом Али Рашида, отца Ибрахима. – Давай обручим Омара и Ясмину. И поскорее поженим.

– Мама, она же обручена с Хассаном. Я вам сказал сегодня утром.

– Она слишком молода для Хассана. Он не позволит ей продолжать учебу. А Омар сам будет учиться еще три года, и она тоже. Так будет лучше для Ясмины. Муж старше на тридцать лет ей не подойдет.

– При всей моей любви и уважении к вам, мама, я должен вам напомнить, что вы вышли замуж за человека на сорок лет старше вас.

– Ибрахим, брак между Ясминой и Хассаном невозможен.

– Хассан и я подписали соглашение, я дал слово.

– Не посоветовавшись ни со мной, ни с Элис!

– Но что вы имеете против Хассана? За что вы его не любите?

– Этот брак не может состояться, вот и все.

– Я не нарушу слова, данного моему другу. – Он снова подошел к окну и посмотрел на Элис. Амира встала рядом с ним, заглянула ему в глаза и сказала:

– У тебя проблемы с женой.

– Сын не должен обсуждать их с матерью.

– Но я могу помочь.

Ибрахим поднял на мать тоскливый взгляд. Амира вспомнила слова Захарии:

– Отец не спит по ночам, мечется, стонет. Я слышу через стенку.

Ибрахим помолчал и сказал тихо:

– Я сам не понимаю, что за проблема у меня с Элис. Но я хочу сына.

– Тогда слушай меня. Я дам тебе лекарство… Его нужно добавить в питье Элис.

Ибрахим посмотрел с сомнением:

– Лекарство?

– Доверься мне, это средство подействует на Элис. И если Бог пожелает, она родит тебе сына.

Он отвернулся от окна.

– Не надо лекарств, мама. Нужно что-то иное. А сейчас я устал и хочу отдохнуть.

– Но нам надо решить вопрос с помолвкой Ясмины.

– Клянусь благословенным Пророком, вопрос этот уже решен окончательно!

Она возразила спокойно:

– Нет, не решен. То, что я расскажу, причинит тебе боль, сын моего сердца. Я хранила это в тайне все годы, по сейчас Бог повелевает открыться тебе, чтобы избежать худшей беды. Возлюбленный сын моего сердца, Хассан аль-Сабир не имеет права войти в твою семью. Ты называешь его другом и братом, а он предал тебя, он – причина твоего ареста.

– Я не верю. Кто-то налгал вам. Сердце его забилось неровно.

– Клянусь Божьим милосердием, своей верой в Бога Единственного – это правда.

– Кто сказал вам об этом?!

Она вспомнила, что не имеет права назвать Сафею Рагеб.

– Я знаю, вот и все. В твоем деле записано, что Хассан назвал тебя врагом египетского народа, организатором заговора. Дело мы можем затребовать.

– Лучше я пойду и спрошу Хассана.

У служебного входа в клуб «Золотая клетка», укрывшись за грудой упаковочных ящиков, Тахья и Ясмина едва удерживались от смеха. Камилия, в длинном пальто, скрывавшем ее яркий наряд для танцев, выглядела серьезной и озабоченной. Девочки следили за дверью, где должен был появиться Захария и подать знак, что все улажено. Или ему не удалось? Камилия дрожала от нетерпения и тревоги.

Только что она пыталась войти через главный вход, но, потратив все деньги на бакшиш охранникам, дежурящим у лестницы, она не могла подкупить выбежавшего ей навстречу лифтера, и тот вызвал секретаря. Секретарь объяснил ей, что мадам не принимает посетителей и не берет учеников. Теперь они затаились у черного хода, а Закки был уже внутри и вел переговоры со своими знакомыми из клубной обслуги.

– Бедный Закки! – вздохнула Тахья. – Сколько у него хлопот сегодня вечером. И бабушке пришлось солгать, что он ведет нас на представление, а он не любит обманывать умму.

– Это и не ложь, – рассудительно возразила Ясмина, – мы в самом деле пришли на представление.

За ящиками появился Захария.

– Все в порядке, Лили, – прошептал он. – Тебя встретит за дверью служанка, дежурящая в женском туалете, и через кухню проведет за сцену, ты там спрячешься. Я ей сказал, что ты хочешь посмотреть представление.

Все трое поцеловали Камилию и пожелали ей удачи. Расправляя полы пальто, чтобы не смять костюм для танцев, она проскользнула вслед за служанкой на сцену; та провела ее в темный уголок и велела не шуметь.

Камилия нашла щелку и выглянула в зал; сердце у нее замерло. За столиками ночного клуба сидели дамы в элегантных вечерних туалетах, и мужчины в вечерних костюмах; она с трепетом узнала в круглощеком коротышке за одним из ближайших к сцене столиков киномагната – мужа Дахибы.

Заиграл оркестр, свет в зале потускнел, осветилась сцена. Раздался взрыв аплодисментов – на сцену вышла Дахиба.

До сих пор Камилия видела знаменитую танцовщицу только на экране. Сейчас та показалась ей ослепительной. Дахиба была окутана синим покрывалом, усыпанным стразами, жесты традиционных восточных танцев и приемы европейского балета мягко сплетались в ее окружении на сцене. Потом синий вихрь замер – Дахиба сбросила покрывало и осталась в роскошном, ослепительно ярком костюме из блестящего турецкого атласа, отделанного серебряным позументом и подпоясанного серебряным шнуром. Дахиба начала свой прославленный вступительный номер – она шевельнула бедрами и продолжала эти движения в медленном струящемся ритме. Зал взорвался аплодисментами.

Дахиба была так близко, что Камилия могла рассмотреть ее. Дахиба, оказывается, не была красавицей или даже просто хорошенькой. У нее была великолепная осанка, а танец ее завораживал зрителей: они по воле Дахибы смеялись, тосковали, замирали в восхищении. Дахиба не просто давала представление – поняла Камилия, – она умела вызвать сопереживание.

В перерыве между номерами Дахиба подошла к краю сцены, улыбаясь зрителям. Камилия почувствовала, что ее момент настал, сбросила пальто и расправила красно-золотой костюм. Оркестр начал играть мелодию, под которую Дахиба исполняла танец в манере беледи. Когда Камилия вышла на сцену и начала танцевать, зал в изумлении замер, потом раздались аплодисменты. Дахиба обернулась и увидела танцующую девушку, музыканты глядели на нее вопросительно, но она подала им знак не прерывать игры.

Камилия танцевала на небольшом пространстве сцены, руки изящно изогнуты, торс и бедра в волнообразном движении. Не глядя на Дахибу, она улыбалась зрителям, которые громко аплодировали и кричали:

– Йа, Алла!

Дахиба сделала знак оркестру: умолк барабан, потом и другие инструменты, остался только томительно-сладкий звук флейты. Теперь в танец Камилии вошли и движения ягодиц – как будто бы рябь пробегала по нижней половине ее тела.

Зрители вопили в восторге. Мужчины вскакивали на стулья с криками «Светлый ангел слетел к нам!», свистели и посылали воздушные поцелуи. Все поняли, что выступление девушки с янтарными глазами было незапланированным, и радовались своей удаче. Муж Дахибы бесновался, как и остальные зрители. Сам она стояла у края сцены, там же, где была в начале выступления Камилии, невозмутимо глядя на танец.

Когда музыка кончилась, Камилия послала зрителям воздушный поцелуй и убежала за кулисы, где ее сразу схватил администратор клуба, угрожая сдать полиции. Когда он уже тащил ее к выходу, появилась Дахиба.

– Итак, что же вы тут делаете? – спросила она, холодно глядя на девушку.

– О, мадам, я так хотела показать вам свой танец, – пробормотала она. – К вам ведь не пускают.

Ввалился, весело фыркая, коротышка муж Дахибы, Хаким Рауф.

– Клянусь головой святого мученика Хуссейна, вот это шоу! Спасибо, девчушка. Пойдем-ка пить чай! – и он разжал пальцы менеджера, ухватившего Камилию за локоть.

Они прошли в помещение, предоставленное Дахибе в клубе «Золотая клетка»; супруги закурили сигареты, и Дахиба начала допрос. Взгляд ее был суровый, черты лица несколько тяжеловаты, чего не было заметно в кино.

– Как ваше имя?

– Камилия Рашид.

В глазах Дахибы что-то блеснуло.

– Доктор Ибрахим Рашид – ваш родственник?

– Отец.

– Вы учились танцу?

– В балете.

– Вы хотите учиться у меня?

– Больше всего на свете.

Дахиба посмотрела на девушку задумчиво и испытующе.

– Я никому не разрешаю выступать на сцене вместе со мной. Я могла бы передать вас полиции. Но зрителям вы понравились.

– Она их покорила, – заметил ее муж, расстегивая воротничок, врезавшийся в толстую шею. – Давай добавим к программе ее номер, моя сладкая дынька!

Дахиба игриво хлопнула его по руке:

– И еще один номер вставим – танец обезьяны в твоем исполнении!

Потом она обратилась к Камилии:

– Вы слишком мускулистая. Мужские плечи и небольшие ягодицы. Вам надо набрать вес. Худая танцовщица не вызывает эротических эмоций. Ваш стиль устарелый и любительский. Беледи теперь так не танцуют. Восточный танец обогатился многими заимствованиями. Но у вас есть данные. При хорошем учителе вы можете стать превосходной танцовщицей. – Она улыбнулась. – Почти такой же, как я.