Самид Агаев - Улица Иисуса

– Подумай, как следует, хафиз, от чего ты отказываешься.

– Я уже подумал, домой.

Муса ждал в лодке.

– Отвезем сахиба в гостиницу, а потом поедем туда, сам знаешь куда, – распорядился Егор.

Они сели в лодку и поплыли по каналу.

– Этот город, – сказал Егор, – похож на Венецию. Только индийскую.

– Ты бывал в Венеции?

– Лада рассказывала. Она там была проездом. Или ей кто-то рассказывал. Город стоит на воде. Как здесь, вместо улиц каналы, вместо повозок – лодки. Скажи, друг Муса, – обратился Егор к лодочнику, – что нам ближе по дороге, гостиница или увеселительное заведение.

– Это в разных местах, господин. К заведению по левой протоке надо было ехать. А гостиница по правой протоке. Но мы уже доплыли, вот ваша гостиница.

– Не вышло, – вздохнул Егор, – ладно причаливай, сахиб выходит. А мы поплывем дальше.

Лодка стукнулась о борт пристани. Али выбрался на берег и пошел к гостинице.

– Нам будет тебя не хватать, – бросил ему вслед Егор.

На крыльце Али обернулся. Мощная фигура Егорки почти закрывала тощего лодочника. Что-то толкнулось в его сердце, и он неожиданно для себя крикнул:

– Эй, подождите, я с вами поеду.

Муса подал назад. Али забрался в лодку, развалился на мягком сидении и сказал:

– Не могу я тебя одного отпустить, сынок.

– Не доверяете, папаша, – пробасил в тон Егор.

– Муса, вези нас в логово разврата, – сказал Али.

– Зачем так говоришь, сахиб, – обиделся лодочник, – там нет никакого разврата. Вино есть, отличные кушанья есть, красивые девушки есть, музыка, танцы. Это приличное место. Там даже брахманы бывают под покровом ночи.

– Нам недолго ждать этого покрова. Ты куда гребешь?

– Туда, – указал Муса на середину озера.

Приличное место оказалось в доме на озере, то есть в буквальном смысле. Добротный большой дунгах стоял на якоре в окружении зарослей лотоса, словно на зеленой лужайке, некоторые из них цвели.

– Видишь, брат, – сказал Егор, указывая на лотосы, – ты как никогда близок к вожделенной нирване.

Лодка причалила к деревянной террасе, где их встретил приветливый индус.

– Мы рады гостям, – сказал он и подал руку помощи.

– Рассчитайтесь со мной, – попросил Муса.

– А как же мы доберемся обратно в гостиницу? – спросил Али.

– Не беспокойтесь, утром я за вами приплыву.

– Мы не будем здесь ночевать, – возразил Али, – может быть, не все, но я так точно собираюсь вернуться.

– Не беспокойтесь, господин, – вмешался индус, – у нас есть лодка, в любое время мы доставим вас в любую точку Шринагара.

Егор расплатился с лодочником. Они взошли на террасу, откуда индус провел их в комнату с коврами, подушками, низеньким столиком, за которым можно было сидеть только, скрестив ноги, или возлежать рядом на манер греческих посиделок, то есть полежалок. В центре комнаты был устроен деревянный помост в виде круга, видимо для танцев. В открытых окнах, сколько бы ни хватал взгляд, было озеро и горы. Пришел подавальщик и осведомился о пожеланиях.

– Я надеюсь, у вас есть вино? – спросил Егор.

– Слава Раме, – сказал подавальщик, – наконец-то. От этих мусульман никакой торговли. Вина не пьют. А сколько на еде заработаешь. Настоящие клиенты попались. Есть ли у нас вино? Да, где же ему быть, как не здесь. Когда-то великий бог Индр, обернувшись соколом, принес на землю пьянящий напиток сому. С тех пор в Индии давили виноград и пили вино до тех пор, пока сюда не пришел Махмуд Газневи. С тех пор у нас воцарился сухой закон. Хотя знающие люди говорят, что мусульманские халифы были сплошь отъявленные пьяницы. А мы вынуждены пить украдкой. Но здесь на воде законы шариата не действуют. Я принесу вас лучшего вина, какое можно найти в Кашмире.

– Как он многословен, – заметил Али, – пока он говорил, за это время мы бы успели выпить, закусить и еще раз выпить.

– Ладно тебе, – сказал Егор, – видишь, у человека накипело. – И обращаясь к подавальщику, – только ты друг полегче насчет мусульман. А то мы наполовину мусульмане, можем близко к сердцу приять.

– В каком смысле наполовину, – спросил словоохотливый подавальщик, – у вас родители разной веры?

– Он мусульманин, а я нет.

– Простите, сахиб, я ведь не сказал ничего обидного.

– Мы пришли сюда поговорить или поесть? – поинтересовался Али.

– Да, конечно, простите. Что вы будете, есть – рыбу или курицу?

– Рыба здешняя? Тогда лучше курицу, а то мне озерная рыба как-то не очень, – сказал Егор.

– Горная форель из верхней части реки Джелум очень вкусная.

– Ну хорошо, только рыбу на углях готовьте и курицу тоже. И несите уже что-нибудь.

Подавальщик поклонился и ушел. Но тут же вернулся в сопровождении другого человека, который нес большой медный поднос, уставленный всевозможными закусками. Сам подавальщик нес глиняный кувшин. Поставил его на стол, продемонстрировал целую печать, сломал ее.

– Это вино из виноградников царя Джхалуки, – сказал он, – вкус этого вина вы не забудете никогда.

После этого он наполнил кубки из черненого серебра. Подождал, пока гости попробуют вино, увидел одобрение на их лицах и только после этого ушел.

Вскоре в открытые окна потянуло дымком, это разожгли мангал на кухне.

– А о девицах ни слова, – озабоченно сказал Егор, – наверное, их отдельно надо заказывать.

– А ты думал, что они входят в стоимость блюд?

– А что, это было бы неплохо, – сказал Егор. – Насчет мусульманских халифов это он правду сказал?

– Разные были халифы – и праведники, и пьяницы. Таковым, например, был аббасид Мутадид. Он пил так, что ему стал являться призрак в разных обличьях, в образе монаха, прекрасного юноши, белобородым купцом с мечом в руке. Двери закрывали и караулили, но призрак являлся халифу, где бы он ни был. Пошла молва, что это является джин верующий, чтобы удержать его от кровопролития и злодеяний. Позвал Мутадид заклинателей, но и это не помогло. Как-то ударил слугу и убил его. Озверел он вовсе, убил и утопил несколько слуг и невольницу, потеряв контроль над собой окончательно. Когда этим возмутилась мать его сына, Шааб, он заточил ее, хотел отрезать ей нос, но одумался.

Рассказ Али прервали музыканты, вошли и расположились напротив у стены. Они заиграли, негромко, словно, настраивая инструменты. Следом вошла полуголая девица. Она стала на деревянном помосте, но еще не танцевала, лишь двигалась, плавно и мелодично, опустив насурьмленные глаза долу. В руках у нее были кастаньеты, которыми она иногда прищелкивала.

– Надо бы выпить, в горле пересохло, – внезапно охрипшим голосом сказал Егор, – интересно, у них здесь есть комнаты отдыха.

– Притомился? – сочувственно спросил Али.

– Есть немного, – ответил Егор, не сводя глаз с танцовщицы.

К ним приблизился виночерпий, наполнил кубки, и они выпили, пожелав друг другу здоровья, счастья и долгих лет жизни. Потом принесли куриный кебаб, приготовленный в тандуре. Блюдо оказалось таким острым, что буквально каждый кусок приходилось запивать вином. Впрочем, такой же острой оказалась и рыба. Все это время девушка стояла перед ними, двигаясь под легкую мелодию медленно, короткими движениями, словно заводная кукла. Но, когда гости утолили первый голод, музыкант ударил в бубен, и кукла ожила. Ее лицо по-прежнему было бесстрастным, но движения наполнились энергией. Видно это был медитативный танец, подчиненный определенной цели. Перед ними вдруг возник город великолепной архитектуры с дворцами и храмами. По одной из улиц шла процессия, сопровождавшая человека, который что-то нес на спине.

– Ты тоже это видишь? – спросил Али.

– Кажется, да, – ответил Егор.

Музыканты заиграли другую музыку, и видение исчезло.

– Показалось, – неуверенно сказал Али. Егор ничего не ответил.

Девушка теперь двигалась в другом темпе. Она становилась на одну ногу, поднимая при этом пятку другой ноги к лону. Держала сложенные ладони перед собой, словно принимая позу просителя, в позе цапли. Поворачивала голову вправо и влево, вынося вперед ладонь, кивая ей, словно, кланяясь. Музыкантов было трое. Один щипал струны, второй бил в бубен, а третий дул в дудку. Музыка становилась все быстрее, зажигательней. Егорку подмывало броситься в пляс с этой девушкой, но круг помоста был слишком мал, и это удерживало его. Девушка подпрыгивала, семенила ногами, что-то невидимое поднимала с земли и бросала, тряся после этого кистями рук, словно стряхивая остатки. Совершала быстрые движения бедрами.

Между тем над озером опустилась ночь. Подавальщики зажгли светильники. В отсветах призрачного света казалось, что перед ними танцует пери.

– Ты мог бы узнать насчет девушек, – попросил Егор, – а то мне чего-то неловко.

Али поманил администратора. Когда тот приблизился, спросил:

– Мой друг интересуется, входят ли девицы в стоимость ужина?

Лицо администратора приняло обеспокоенное выражение.

– Он шутит, – поспешил вмешаться Егор, – мы говорим о дополнительных услугах.

Администратор облегченно вздохнул, было заметно, что шутка ему пришлась не по нраву.

– Конечно, господа, когда пожелаете. Все девушки в вашем распоряжении.

Принесли перемену блюд, еще один кувшин вина. Когда гости насытились, произошло это через час, еду со стола убрали, но появились фрукты и сладости. А за ними вошли девушки. Одна другой красивей. Завидев их Егор сказал:

– Все брат, рая мне не надо, здесь все есть. И ты, как хочешь, но я остаюсь здесь, возможно навсегда. Даже если прямо сейчас появится небесное воинство, так сказать рать святая и крикнет мне – брось ты мир, живи в раю, я скажу не надо рая. Чур, вот та, что в середине моя.

Уходили под утро. Над озером клубился туман. Администратор помог сесть в лодку покачивающимся клиентам. Пригласил приезжать почаще, он был доволен щедрой оплатой.