– Я не мечтаю, – поспешила заверить начальницу Людочка, оглядываясь по сторонам. Слева – кожаный диван, белый, двустворчатый зеркальный шкаф резной работы. Справа – телевизор на стене, компьютерный стол с компьютером, принтером и телефоном, стул возле него. Два кожаных кресла по бокам двери. На полу – палас.

– Я знаю, – кивнула менеджер по персоналу, приглашающим жестом указывая Людочке на одно из кресел. Сама вольготно расположилась на диване. – Требования к внешнему виду горничной, – произнесла, продолжая лекцию. – Колготки – телесные, без узоров. Волосы – однотонного некричащего цвета, должны быть зачесаны назад. Туфли – однотонные черные. Заколка – однотонная черная. Макияж – незаметный. Украшения – только маленькие серьги и незаметное кольцо. Лак для ногтей – бесцветный. Работа горничной нелегка психологически. Поскольку уборка производится в отсутствие клиентов, горничная редко слышит слова благодарности. А вот гнев постояльца практически по любому поводу обрушивается в первую очередь на горничную. Нередко клиенты подозревают горничных в воровстве, причем чаще всего – безосновательно. Работа малоперспективная: с должности горничной можно продвинуться только до старшей горничной, и то нечасто.

Она замолчала.

– Зачем вы мне это говорите? – чувствуя неловкость, спросила Людочка.

– Что именно? – уточнила старшая горничная.

– О малоперспективной работе.

– Говорю как есть. Точнее, обязана тебя проконсультировать. Ничем из всего, что я тебе наговорила, ты, естественно, заниматься не будешь, – огорошила вдруг.

– Не поняла, – насторожилась Людочка.

– Ты будешь ложиться в постели проживающих гостей по первому их требованию, – объяснила начальница.

– Что, простите? – не верила собственным ушам Людочка. – Мы так не договаривались! Я не проститутка! – возмущенно воскликнула.

– Ровно на пять минут и обязательно в специальном костюме, – невозмутимо апеллировала менеджер по персоналу. – Делается это для того, чтобы горничная нагрела постель теплом своего тела. Руководство нашей гостиницы сочло, что постель, согретая живым теплом, способствует лучшему отдыху постояльцев. Открой шкаф.

Людочка подошла к шкафу. Створки разъехались в разные стороны. Карнавальные костюмы горничной (короткие платья разных расцветок и тканей с белым кружевом, фартуками и различными аксессуарами (чепчиками, бельем, чулками, подвязками)) кокетливо подмигнули ей.

– И ничего больше? – уточнила Людочка.

– На твое усмотрение, – ответила старшая горничная и через секунду добавила: – Твое фото понравилось всему руководству. Значит, постояльцы тоже останутся довольны. Пока можешь быть свободна. А завтра вечером приступаешь непосредственно к своим обязанностям. Заодно подпишешь контракт.

– А вы уверены, что я приду завтра?

– Ты же не совсем дура, я надеюсь?

– Не совсем, – прошептала Людочка и вышла из комнаты.

19

Он нашел ее. Игорь. Юлька даже закрыла глаза, когда увидела его, не веря. Высокий голубоглазый блондин в кожаном черном пиджаке, белой рубашке под ним, черных джинсах, черных туфлях, до блеска начищенных, он казался еще красивее, чем на фото.

Юлька не думала, что он придет. Она потопталась у входа в медицинский центр минут пять в ожидании… чего? Глупая, кому нужна больная, проблемная, разведенная женщина? Но, но, но… пусть она не так красива, как Людочка или Саша, ей все же хотелось верить, что может нравиться, что ее есть за что полюбить и совершать ради нее безумные поступки. Чуда не случилось. Его в природе не существует, чуда этого, потому что неудачницей Юлька себя не считала, чтобы признать, что дело в ней. Она вспомнила бывшего мужа. Он восхищался другими девушками, одетыми вызывающе, раскрепощенными и свободными от предрассудков, однако ей не позволял уподобляться им и покупал для нее мешкообразные платья и одежду большего, чем она носила размеров, тем самым осознанно, если не специально, породил и взрастил в ней комплекс неполноценности. Юлька чувствовала себя ущербной, не понимая, зачем он так с ней поступал. Только спустя время до нее дошло, что муж не хотел повышенного внимания к ней со стороны других мужчин, собственнически подчинив себе как тело Юльки, так и разум. Только он имел на нее право и больше никто, превращая чуть ли не в рабыню, впрочем, скорее бытовую, чем для сексуальных нужд. Юлька готовила ему, стирала, делала массаж, выслушивала бредни о моторах и карбюраторах, наблюдала за тем, как он играл в «Танки» на компьютере. Ее мнением он не интересовался и не нуждался, не выпуская при этом одну никуда из квартиры, но и с собой брал очень редко. Юлька думала, что так и надо жить. Мама говорила: слушайся мужа, он всему голова, ты за ним как за стеной. А потом случился суд. Его обвинили в растлении малолетних, но не посадили. Юлька помогла. Встречалась с девочками, которых якобы обидел ее муж, представлялась его сестрой. Выяснилось, что никого насильно он не принуждал. Урок этот, однако, ничему не научил его. Бывший Юлькин муж продолжал встречаться с малолетками. Одна в него влюбилась, писала Юльке письма с угрозами. Тогда она и решила, что с нее хватит. Муж, на удивление, быстро согласился со всеми ее доводами. К тому времени они уже года два лишь сосуществовали рядом, а не жили полноценной семьей, впрочем, была ли у них семья вообще?

Ей очень тяжело пришлось адаптироваться к новой себе. Чтобы избавиться от встроенного мужем, будто роботу, комплекса, Юлька раздавала буквально себя направо и налево, пока не поступила в вуз и не познакомилась с Людочкой, которая вправила ей мозги, однако, видимо, не совсем, коли ее так покоробило оттого, что Игорь оказался смелым лишь на словах в виртуальном мире. Она снова ощутила ущербность, на сей раз медицински подтвержденную. Снимок в платной клинике ничего не изменит. Если было пятно на снимке ее легких, сделанного в поликлинике, оно никуда не исчезнет и здесь. Это конец. Финита ля комедия. Она обречена, и никто ее не спасет, даже временно.

В силу выработавшейся привычки доводить все начатые дела до конца, Юлька справилась с подступавшей тошнотворным комом к горлу паникой и отправила себя на рентген, заплатив сколько следовало. Ее попросили подождать какое-то время в коридоре, пока снимок не будет готов, и Юлька покорно присела на кушетку возле рентген-кабинета в тот момент, когда из ниоткуда появился Игорь и медленно (или так показалось Юльке) приближался к ней.

Когда она увидела его, едва не заплакала, но справилась со слезами. Игорь выглядел потрясающе, будто голливудский актер, неся вместе с собой облака позитива в виде связки воздушных шариков в руке.

– Привет! – склонился Игорь к Юлькиному лицу и сразу поцеловал в губы, да так требовательно, что она подчинилась ему.

Поцелуй длился ровно столько, сколько позволяли приличия воспитанного молодого человека, все-таки общественное место и люди смотрели с любопытством свидетелей преступления. Нужно было соответствовать, и Игорь соответствовал.

– Удивлена? – присел он рядом с Юлькой, закинув одну длинную ногу на вторую, немного обнажив щиколотку в белом носке. Голос его был с хрипотцой и невероятно сексуальным. Это Юлька поймала себя на такой мысли. Не дожидаясь ответа, Игорь протянул ей связку шариков. – Тебе.

– Спасибо, – произнесла Юлька, смущаясь, испытывая неописуемое состояние счастья.

– Какие прогнозы? – перекинул Игорь руку на Юлькино плечо, слегка сжав его. Ей тут же стало тепло и спокойно.

– Не знаю, – ответила она. – Заберу снимок, а потом с ним надо будет обратиться в другое заведение. – Юлька помолчала, прислушиваясь к дыханию Игоря, боясь, что напугала его, и добавила: – Но не сегодня.

– Тогда предлагаю, – сказал Игорь, – прокатиться в одно место. – Он подмигнул ей. – Надеюсь, тебе понравиться.

– А куда? – обеспокоенно посмотрела Юлька на него. Все-таки незнакомый человек, хоть и такой хороший. Не хотелось бы разочаровываться. Но в душе она уже согласилась следовать за ним даже на край света. Что-то располагало в Игоре, тянуло к нему, возможно, отчаяние и безнадега, а может быть, надежда на лучшее…

– Тут недалеко, – неопределенно махнул Игорь рукой. Заметив напряженный взгляд Юльки, доверчиво улыбнулся. – Ты же не трусиха? – шепотом спросил. Сделав страшные глаза, притворно проговорил: – Не беспокойся, сразу я тебя не съем. Сначала вымою в курином бульоне, чтобы косточки стали сладкими, а уже потом всю целиком проглочу. Проглочу-проглочу, не помилую!

– Да ну тебя! – засмеялась Юлька.

– Островская! – в дверях рентген-кабинета возникла фигура медсестры.

– Я, – поспешно поднялась с кушетки во весь рост Юлька, упустив шарики. Их подхватил Игорь, медсестра укоризненно посмотрела на него, но в ту же секунду улыбнулась.

– Зайдите! – сказала она Юльке.

Юлька зашла в кабинет, где ей тут же протянули большой конверт со снимком внутри.

– Распишитесь, – попросили.

Дальнейшие ее действия здесь больше никого не интересовали, как и она сама. Ее проблемы оставались ее проблемами, которые решать только ей.

Юлька прижала конверт к груди и вышла в коридор. Ни о чем плохом думать она не хотела и вспоминать о болезни тоже, поэтому быстро сунула конверт в сумку, взяла шарики и, словно маленькая девочка, помчалась с ними на улицу. Игорь молча последовал за ней.

Солнце восхищенно таращилось с неба на Юльку с шариками, не зная, как попросить ему уступить это разноцветное чудо. Юлька поняла солнце без слов. Она взглядом получила одобрение Игоря и смело отпустила воздушные цветы в гости к солнцу. Сначала они повисли над Юлькиной головой, словно в недоумении, потом медленно, будто не веря, что умеют летать, поднялись на несколько метров, где их подхватил ветер и закружил в вальсе, поднимая и унося все выше и выше, к солнцу, с нетерпением именинника ожидающего подарка.

Задрав головы, прохожие (взрослые и дети), а вместе с ними и Юлька с Игорем, провожали шарики глазами, пока те не исчезли в небесах, попав по назначению.