Барбара Картленд - Укрытые любовью

Не дожидаясь ее ответа, он закрыл за собой дверь.

Надин стало смешно. Так вот почему он заявил, что она должна отдохнуть. Впрочем, сейчас ей очень хотелось послушаться его.

Она открыла чемодан и обнаружила именно те вещи, которые заметила еще возле залива, — некрасивое коричневое платье и ночную рубашку из грубого полотна. Эта рубашка так старательно закрывала абсолютно все, что наверняка подошла бы миссионерше.

«Думаю, Матильду шокировали бы прозрачные ночные рубашки, которые остались у меня дома!» — подумала Надин.

Все еще смеясь, она надела рубашку и юркнула в постель.

Через некоторое время в дверь постучали. Вошел Лайл с подносом в руках. На нем лежали два вареных яйца, хлеб грубого помола, масло и мед, а еще стояла чашка кофе, в которую явно добавили каплю молока.

Надин посмотрела на поднос и засмеялась.

— Английский завтрак! — воскликнула она. — По крайней мере папенька говорил мне, что именно это едят англичане.

— Я сам все это приготовил, — сообщил Лайл. — Мне не понравилась их еда, а турок в кухне хотел, чтобы я помолился за его больную мать, и потому позволил мне делать все, что я захочу.

Надин посмотрела на него.

— А вы и вправду помолитесь за нее?

— Разумеется, хотя сомневаюсь, что моя молитва будет услышана.

— Я думаю, будет, — тихо произнесла Надин. — Когда нам бывало трудно, а рядом находились русские, папенька с маменькой всегда молились. Их молитвы помогали, и нам удавалось бежать.

Ее откровенность показалась Лайлу очень трогательной. Девушка не стала снимать парик, но даже в нем вокруг нее распространялось какое-то сияние, а в глазах как будто плескался солнечный свет.

— Ешьте завтрак! — велел он ей, а сам подошел к окну.

Если не считать курящих людей на берегу, вокруг было тихо и спокойно. Впрочем, Лайл не обольщался, зная, как обманчиво может быть первое впечатление и как быстро может измениться обстановка. Не исключено, что им придется вскакивать и бежать изо всех сил, спасая свои жизни, или прятаться там, где их никогда не смогут найти.

«Наверное, мне следует помолиться, чтобы пришел крейсер», — подумал Лайл.

Он не стал оборачиваться, но знал, что именно это делает за его спиной Надин.

Девушка очень удивилась, увидев, что уже семь часов вечера. Она проспала весь день, и теперь чувствовала себя не только отдохнувшей, но и голодной, что было вполне естественно.

Она встала с постели и, как наставлял ее Лайл, постучала в стену.

Через минуту он вошел в комнату.

— Ну, мисс Рип Ван Винкль, как спалось?

Надин, успевшая забраться обратно в постель, улыбнулась ему.

— Прекрасно! Бот только в животике пусто.

Она использовала любимое выражение Рами, и Лайл рассмеялся.

— Одевайтесь, — сказал он, — и не забудьте надеть очки. А я пока спущусь вниз и посмотрю, что у нас на ужин.

Через десять минут он вернулся.

— Повар обещал нам неплохой ужин. К тому же я заказал бутылку довольно сносного вина, так что торопитесь.

— Я готова, — ответила Надин.

Она надела очки и прошлась по комнате. Лайл внимательно рассматривал ее, и девушка рассмеялась. Ему не удалось обнаружить ни одной погрешности, и он произнес:

— Хоть я и поел днем, но тоже голоден, так что давайте-ка съедим все, что у них там есть.

Они спустились в обеденный зал позади гостиницы. Окна смотрели в неухоженный сад, но его неряшливый вид несколько сглаживался множеством диких цветов и редкими цветущими деревьями.

К своему удивлению, Надин обнаружила в зале еще несколько человек. Это были мужчины, двое сидели за одним столиком, трое — за другим. Надин приняла их за турецких рабочих. Они громко говорили и пили фруктовый сок, который продавался в магазинах Нанка Османа. Впрочем, было некое исключение — Надин сразу догадалась, что один из них не турок, а грек либо итальянец. Он пил вино, и, когда поднял стакан, Надин заметила, что он смотрит на нее.

Она поспешно отвела глаза и заговорила с сидевшим напротив Лайлом. И все же она непрестанно чувствовала упорный взгляд грека.

Как обещал Лайл, еда была если не превосходной, то вполне сносной, и Надин поглощала ее с удовольствием.

Они говорили на балканском языке — эдакой смеси венгерского с румынским. Надин знала его, потому что в десятилетнем возрасте ей довелось жить в тех местах, где на нем общались.

Наверное, Лайл не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что они англичане, и поступил разумно, выбрав язык страны, которая была преимущественно христианской и, скорее всего, рассылала миссионеров для обращения язычников в истинную веру.

Ужин подошел к концу.

Подвыпивший грек поднялся и подошел к их столу.

— Вы священник? — осведомился он у Лайла на своем языке.

— Да, — ответил Уэстли.

Не спросив разрешения, грек вытащил из-за стола стул и уселся.

— Я грек, — ни с того ни с сего сказал он, — и не понимаю, как вы можете тратить время на этих дикарей, которые даже не умеют себя вести.

Надин была удивлена. Она знала, что турки ненавидят греков, однако не ожидала, что грек приедет в Турцию и станет говорить такие вещи.

Видимо, Лайл подумал о том же, потому что негромко произнес:

— Мне кажется, вам надо следить за своей речью!

— Эти скоты не понимают никаких языков, кроме собственного блеяния, — не унимался грек. — Куда вы направляетесь?

— В Канаккале, как только придет паром, — добродушно ответил Лайл.

— Паром придет завтра, — заметил грек, — так что мы сможем поехать вместе.

— Когда мы достигнем другой стороны Дарданелл, нам с сестрой нужно будет поработать, — сказал Лайл. — А теперь, я думаю, нам следует пожелать вам спокойной ночи. Мы очень устали.

Он поднялся, и Надин последовала его примеру.

— Не торопитесь, — запротестовал грек. — Останьтесь, давайте выпьем.

— Мы уже закончили, — стоял на своем Лайл, — однако здесь еще осталось немного вина, и мы надеемся, вам оно понравится.

С этими словами он передал бутылку греку, быстро взглянул на Надин и пошел к двери. Девушка устремилась за ним, но грек протянул руку и схватил ее за запястье.

— Когда ваш брат ляжет спать, спуститесь ко мне, — прошептал он. — Я хочу с вами поговорить.

Надин с силой вырвала свою руку.

— Прошу прощения, — не выходя из себя, сказала она, — но я очень устала.

Она поспешила за Лайлом. Тот уже стоял у двери и смотрел на происходящее.

Ни Лайл, ни Надин не произнесли ни слова, поднимаясь по лестнице. Уже в комнате он спросил по-английски:

— Что вам сказала эта пьяная свинья?

— Он хотел повидаться со мной, когда вы ляжете спать.

— Этот тип из тех, что встречаются во всех гостиницах, — сердито произнес Лайл. — Слишком много пьет, слишком много болтает и волочится за любой женщиной в пределах досягаемости.

— Может быть, завтра он протрезвеет и будет вести себя лучше, — предположила Надин.

— Надеюсь, не то я брошу его в море!

— Нет, нет! — испуганно всплеснула руками девушка. — Нам нельзя привлекать к себе внимание.

— Конечно же, вы правы, — согласился Лайл. — Это все из-за того, что со мной едет красивая женщина. Я всегда говорил, что их не стоит с собой брать.

— Ну вот, теперь вы злитесь, — обиделась Надин.

— Понимаю, вы в этом не виноваты. Так что спокойной вам ночи. Если я понадоблюсь, постучите в стену.

— Хорошо, — кивнула Надин, — но вряд ли это понадобится.

Они улыбнулись друг другу, и Лайл ушел в свою комнату.

Надин заперла дверь и разделась. Но перед тем как лечь в постель, она сняла парик, решив, что без него спать будет гораздо приятнее. К тому же ей не хотелось, чтобы к утру он растрепался.

Надин аккуратно насадила парик на бутылку с питьевой водой, стоявшую на умывальнике, — из нее получилась прекрасная колодка. Потом забралась в постель и закрыла глаза.

Она уже почти спала, когда неожиданный шум заставил ее вздрогнуть. Она не уловила природу этих звуков, но вдруг с ужасом догадалась, что кто-то лезет в комнату через окно.

Она села в постели.

Было очень жарко, поэтому Надин не задвинула занавески и теперь смогла увидеть, что к ней лезет мужчина. Когда он приблизился, она легко узнала его при свете луны.

Девушка испуганно вскрикнула, потому что это был тот самый грек.

Лайл не стал раздеваться, а только снял рясу. Окна были широко распахнуты.

Оставшись в рубашке и брюках, Лайл при свете свечи изучал карту побережья. Он как раз прикидывал, где именно следует дожидаться крейсера, когда вдруг услышал крик, в котором с трудом узнал голос Надин.

Он выпрыгнул из постели и повернулся к двери. Тут он вспомнил, что не сможет войти, пока Надин не повернет в замке ключ.

Его мозг лихорадочно работал. Да, конечно, еще сидя на постели, он услышал какой-то шум за окном. Надин снова закричала. Лайл бросился к окну и увидел, что под ним проходит покатая крыша веранды. Ему понадобилось всего насколько секунд, чтобы вылезти из окна и, держась за стену, пройти по крыше к окну Надин.

В окно он увидел, что грек навалился на девушку, а она пытается вырваться и кричит, вертя головой из стороны в сторону.

В два прыжка Лайл пересек комнату и отшвырнул грека. Потом нанес ему сильный удар в подбородок, и грек упал на пол. Лайл рывком приподнял его и ударил снова. Держа обмякшего визитера одной рукой, отпер дверь и выволок его в коридор. В какое-то мгновение ему очень захотелось выбросить наглеца в окно, однако тот наверняка сломал бы ногу, что вызвало бы переполох и кучу вопросов. Надин права: не надо привлекать к себе внимания.