Потом был удар, а когда Хайден пришел в себя, то первым, что он почувствовал, были теплые руки, а первым, что он услышал, – голос, звавший его по имени. Он приоткрыл глаза. Его голова лежала на коленях у Лотти, и это было так приятно, что, будь его воля, Хайден не вставал бы до самого вечера.

– Ах, Хайден, это ужасно! Это я виновата, не предупредила тебя, что повозка не может поворачивать, – она погладила пальцем его бровь. – Ты слышишь меня, дорогой? Слышишь меня?

– Конечно, слышу, – ответил Хайден и открыл глаза полностью. – Ты же кричишь мне прямо в ухо.

Она резко поднялась на ноги, бесцеремонно скинув Хайдена на траву.

– Ой! – сказал Хайден, потирая затылок. – Слава богу, что земля здесь мягкая.

– Слава богу, – согласилась Лотти, стряхива травинки, прилипшие к платью. – Если бы ты сломал шею, быть бы мне Кровавой Маркизой до конца своих дней! Или по крайней мере до тех пор, пока мне не попался бы более учтивый муж.

Она повернулась, собираясь уйти, но Хайден успел схватить ее за руку и спросил, разворачивая лицом к себе:

– Для тебя что, нет ничего святого?

Лотти лишь рассмеялась в ответ, отчего разгладились морщины на лбу Хайдена, и ответила:

– Для меня свято только то, что этого заслуживает.

Хайден протянул руку, нежно снял с волос Лотти травинку и подумал о том, что сейчас они удивительно похожи на нормальную, счастливую семейную пару остановившуюся на залитом солнцем склоне холма. Ах если бы им встретить друг друга в другое время и при других обстоятельствах!

Вдали послышался стук колес и звонкое цоканье копыт. Хайден нахмурился, прикрыл ладонью глаза от солнца и увидел показавшуюся на подъездной дорожке блестящую, покрытую черным лаком карету.

Гости в Оукли-Мэнор приезжали крайне редко, можно сказать, никогда. Многих своих соседей Хайден не видел с похорон Жюстины.

Забыв про повозку, Хайден вместе с Лотти поспешили вниз с холма, чтобы присоединиться к Гарриет и Аллегре. Карета уже тормозила перед домом. Вот и слуга выскочил из дверей и поспешил к карете. Открылась дверца, и показалась тощая фигура, одетая во все черное, начиная от шляпки и заканчивая высокими ботинками.

Гарриет схватила Лотти за рукав и судорожно вздохнула. Лотти побледнела так, словно к ним в дом явился сам Черный Рыцарь, шагнувший прямо со страниц романа.

– Кто это? – спросила Аллегра, потянув Лотти за второй рукав. – Гробовщик?

– Хуже, – ответила Лотти. – Это сама Ужасная Тервиллиджер.

Хайден хотел было рассмеяться, но смех застрял у него в горле, когда он увидел спутника старой учительницы, вышедшего из кареты следом за ней, сверкая на солнце серебряной гривой волос.

Этот гость был одет в элегантный дорожный костюм и держал в руке трость. Аллегра присмотрелась, а затем широко улыбнулась и бросилась бежать к дому, выкрикивая на бегу:

– Дядя Нед! Дядя Нед приехал!

Хайден, не двинувшись с места, проводил дочь угрюмым взглядом, а та, пробежав мимо него, устремилась прямиком в объятия приехавшего мужчины.

16

Сэр Эдвард Тауншенд подхватил Аллегру на руки и воскликнул, целуя ее в щеку:

– Ах ты, моя девочка! Я уж думал, что ты забыла старого дядюшку Неда! Дай мне посмотреть на тебя! – Он откинул голову, и восхищенно добавил: – Когда я видел тебя в последний раз, ты была еще совсем маленькой, а теперь превратилась в настоящую леди! Ну-ка, признавайся, много уже у тебя ухажеров?

Аллегра покраснела от удовольствия, а Лотти тем временем искоса взглянула на Хайдена. Он наблюдал за этим обменом нежностями с совершенно непроницаемым, каменным лицом.

Нед отдал слуге свою трость и, словно настоящий рыцарь, предложил одну руку Аллегре, другую мисс Тервиллиджер, и они втроем неторопливо пошли дом. Лотти поправила перламутровый гребень в волосах и подумала о том, что одета не как маркиза, а скорее как горничная. Ведь для того чтобы кататься на деревянной лошадке, она надела свое самое старое коричневое платье.

– Как ты думаешь, это мои родители послали ее? – спросила Гарриет, испуганно прячась за спиной Лотти. – Теперь она отвезет меня домой?

– Кто она такая, черт побери? – спросил Хайден.

– Она была учительницей в школе миссис Литлтон, – шепотом пояснила Лотти. – А в последние годы работает частной гувернанткой.

– А! – сухо ответил он. – Та самая Ужасная Тервиллиджер.

Лотти догнала ушедшую вперед группу, прикоснулась к сухой, похожей на птичью лапку руке старой учительницы и сказала, выдавив на лице улыбку:

– О, мисс Тервиллиджер, какой неожиданный сюрприз! Какими судьбами вы оказались здесь, на самом краю света?

Старая женщина посмотрела на Лотти сквозь свои круглые очки в железной оправе и ответила:

– Не задавай глупых вопросов, девочка. Ты сама посылала за мной.

– Ты? – переспросил Хайден, мрачно глядя на Лотти.

– Разумеется, она, – кивнула мисс Тервиллиджер. – Прочитав твое письмо, я догадалась, что тебе необходима моя помощь, чтобы справиться с трудным ребенком. Ведь я умею читать между строк, – она пристально посмотрела на Аллегру, оценив ее спутанные волосы и съехавшую на одно ухо шляпку. – И вижу, что приехала как нельзя вовремя.

Аллегра тяжело вздохнула и перебежала поближе к Гарриет, которая пряталась за спиной Лотти.

Мисс Тервиллиджер указала рукой на Неда и добавила, моргнув своими редкими бесцветными ресницами:

– Боюсь, мне пришлось бы еще долго ждать возможности приехать сюда, если бы этот милый джентльмен любезно не согласился сопровождать меня.

Хайден холодно посмотрел на Неда и спросил:

– Полагаю, ты здесь тоже по приглашению моей жены?

Нед ответил прежде, чем Лотти успела возразить:

– Разве нужен какой-нибудь предлог, чтобы навестить старинного друга?

– Предлог не нужен, – согласился Хайден. – Нужно приглашение.

– Ты всегда придавал слишком много значения условностям, – вздохнул Нед.

– Но как вы вообще встретились? Мне кажется, вы не были знакомы, – спросила Лотти, переводя взгляд с Неда на мисс Тервиллиджер.

– Вы сами нам в этом помогли, миледи, – ответил Нед, забирая назад у слуги свою трость. – Во время свадебного завтрака я познакомился с вашим братом Джорджем. Мы поговорили, и оказалось, что у нас с ним много общих интересов.

Лотти могла себе представить их общие интересы. Наверняка это скачки, карты и балерины.

– Я оказался по приглашению Джорджа в доме Девонбруков как раз в тот момент, когда туда приехала мисс Тервиллиджер с вашим письмом. Обсудив его, все сошлись на том, что ей необходимо как можно скорее ехать вам на помощь.

Мисс Тервиллиджер стянула перчатки хорошо знакомым Лотти движением и сказала:

– Мои условия таковы: комната, питание и оплата за неделю вперед. И никаких ухаживаний со стороны нанимателя. Я уже слишком стара для флирта с благородными джентльменами. – Она посмотрела на Хайдена и добавила, погрозив ему пальцем: – Прежде чей я займу свою комнату, я проверю замок на двери и если он покажется мне недостаточно надежным, вам придется его заменить.

Хайден наклонил голову и ответил, тщательно скрывая свой страх перед этой женщиной:

– Вам не о чем беспокоиться, мадам. Я приложу все старания, чтобы вести себя в вашем присутствии так, как подобает настоящему джентльмену.

Затем он окинул Лотти таким испепеляющим взглядом, что ей стало ясно: если до этого Хайден и не собирался кого-нибудь убить, то теперь это представляется ему вполне возможным.

Ситуацию постарался разрядить галантный сэр Нед. Он подхватил Лотти под руку и повел вперед, не переставая говорить на ходу:

– Пойдемте, миледи. Расскажите мне, насколько вы счастливы в браке с моим лучшим другом. Я знаю многие считают Хайдена ужасным человеком, почти людоедом, но вы-то, я надеюсь, уже успели понять, что у него просто ангельский характер. Вы уже знаете, какое благородное сердце бьется в его могучей груди.

Лотти хотелось ответить, что в груди у Хайдена вообще нет сердца, однако она ограничилась тем, что осторожно оглянулась на мужа через плечо и пошла увлекаемая неудержимым сэром Недом.

Когда Хайден пришел к ужину, Нед развлекал сидящих за столом бесконечными историями о годах их учебы в Итоне. Хайден прошел на место и собирался сесть когда вновь услышал полузадушенное мяуканье. Он побормотал сквозь зубы нечто нелестное о «чертовых созданиях» и скинул со стула очередного котенка.

В честь приезда новую гувернантку также пригласили за стол, и сейчас мисс Тервиллиджер была вместе со всеми и клевала носом над своей тарелкой. Хайден обвел собравшихся взглядом и пробурчал что-то, что при известной доле фантазии можно было принять за приветствие.

– Не обращайте на нее внимания, – добавил он, принимая от Мегги тарелку с копченым лососем. – Истории Неда кого угодно способны усыпить.

Он не мог не заметить, что Нед расположился по правую руку от Лотти. Сегодня вечером его жена выглядела просто сказочно в своем шелковом платье, переливавшемся в свете свечей подобно розовому водопаду. Глядя на ее оживленное лицо, Хайден вдруг испытал почти непреодолимое желание подойти к Лотти и припасть губами к нежной жилке, бившейся у нее на шее.

Когда Нед, словно случайно, повернулся на стуле так, чтобы лучше видеть грудь Лотти в низком вырезе платья, Хайден непроизвольно взял со стола нож и начал пробовать пальцем остроту его лезвия. Пожалуй, он погорячился тогда, в Лондоне, сказав, что никогда не зарежет Неда.

Гарриет молча сидела с краю, лишь тихонько хихикая после каждого слова Неда.

«Как хорошо было бы, влюбись она в Неда – – думал Хайден. – Тогда этому старому ослу было бы чем заняться».

Аллегра сидела рядом с Гарриет и также не своди с Неда влюбленных глаз. Намазывая на хлеб масло Хайден с грустью подумал о том, что и не помнит чтобы дочь когда-нибудь смотрела такими глазами на него самого.

– Скажи, Нед, – сказал он, – – когда ты выезжаешь? До Лондона далеко, так что я думаю, что тебе завтра нужно будет встать пораньше. Во сколько приказать разбудить твоего лакея?