В следующую секунду страх отхлынул, и Лотти сказала совершенно спокойно:

– Доброе утро, Аллегра. Что ты стоишь в дверях? Проходи.

Уголком глаза Лотти сразу заметила, что шнурки на ботинках девочки не завязаны и волочатся по полу.

«Хорошо, что я догадалась спрятать подальше первую главу своей повести», – подумала Лотти. Не хватало еще, чтобы ее рукопись попалась кому то на глаза.

Аллегра немного помолчала, а затем спросила без всяких церемоний:

– Ты любишь моего отца?

Трудно сказать почему, но Лотти не сразу нашлась что ответить. Начнем с того, что она почти не знала человека, который был отцом этой девочки.

Пока Лотти раздумывала, Аллегра пошаркала по полу носком ботинка и заметила:

– Не буду тебя осуждать, если скажешь, что нет. Он несносный человек.

На счастье Лотти, из-под кровати вылезла прятавшаяся там Мирабелла и немедленно нацелилась на шнурки Аллегры. Глаза кошки загорелись огнем. Лотта ожидала, что Аллегра примется ахать и охать над котенком, как это сделала бы любая нормальная девочка, но та не сводила глаз с предмета, который Лотти только что выудила со дна своего сундука.

Это была повидавшая виды кукла.

– Моя сестра купила ее для меня, когда впервые приехала в Лондон. Мне было тогда примерно столько же, сколько тебе сейчас, – пояснила Лотти. – Лаура говорила, что эта кукла похожа на меня. Трудно поверить, но когда-то эта кукла была так же хороша, как та, которую подарил тебе твой папа.

Когда-то у этой куклы были пышные золотые локоны, но в свое время Лотти безжалостно остригла их тупыми ножницами. Румянец давно сошел со щек куклы, платьице ее помялось, а нос облупился. К тому же один глаз у нее был прикрыт черной повязкой.

– Глаз она потеряла, когда мы с моим братом Джорджем стреляли из лука, – продолжила Лотги. – С тех пор она у нас стала пиратом. Мы учили ее карабкаться на чердак, и после этого у нее облупился нос.

Аллегра продолжала с задумчивым видом рассматривать куклу, а затем решительно заявила:

– Мне она нравится. Можно мне поиграть с ней?

Сначала Лотти хотела отказать, но не устояла перед умоляющим взглядом Аллегры. В конце концов, эта девочка просит о такой малости!

Лотти разгладила на кукле платье и протянула игрушку Аллегре:

– Не думаю, чтобы ты причинила ей больше вреда, чем я.

– Спасибо.

И не говоря больше ни слова, Аллегра прижала куклу к груди и вместе с ней вышла из комнаты.

Придя к завтраку, Лотти нашла Хайдена сидящим за огромным столом, таким большим, что на нем, наварное, можно было бы играть в гольф. В доме Девонбруков был такой же стол, но его накрывали только тогда, когда ждали гостей. В остальных случаях Стерлинг настаивал на том, чтобы семья собиралась за другим столом, поменьше, чтобы иметь возможность общаться друг с другом.

Пока слуга провожал Лотти к ее стулу, поставленному в торце стола, напротив стула Хайдена, лицо ее мужа оставалось совершенно бесстрастным.

Правда, Хайден оказался достаточно воспитанным человеком, чтобы привстать при этом со своего места.

– Доброе утро, милорд, – натянуто поздоровалась Лотти, опускаясь на стул.

– Миледи, – таким же официальным тоном ответил Хайден.

Затем он сел и вытащил из жилетного кармана часы на золотой цепочке. Поначалу Лотти решила, что таким образом Хайден собирается укорить ее за опоздание, но потом заметила, что на столе стоит еще один прибор – точно посередине между ней и мужем.

У Хайдена едва хватило времени на то, чтобы недовольно хмыкнуть, как в столовой появилась Аллегра. На этот раз она не волочила ноги, как обычно, но летела почти вприпрыжку. Направляясь завтракать она даже подтянула один чулок и стерла с носа грязь, переместив ее, правда, при этом на щеку. Пыхтя от натуги, Аллегра подтянула к своему стулу еще один, такой же громоздкий, и установила его рядом со своим. На него она усадила свою новую куклу.

– Что это за штуковина? – мрачно спросил Хайден со своего места.

– Моя новая кукла. Ее дала мне мамочка, – ответила Аллегра и посмотрела на Лотти. На лице девочки вдруг засияла широкая улыбка, и на краткий миг оно вдруг сделалось удивительно красивым.

«Маленькое чудовище», – подумала Лотти, невольно сжимаясь под пристальным взглядом Хайдена.

– Очень мило со стороны мамочки, – процедил он и приподнял в руке чашку кофе, словно человек произносящий тост в чью-то честь.

Он был рассержен. Еще бы, его дочь нежно ворковала над каким-то ободранным чудищем, в то время как прекрасная кукла, подаренная им самим, оставалась в плюшевой могиле своего сундучка.

– Это моя старая кукла, – попыталась объясните Лотти. – Аллегра зашла ко мне, когда я распаковывала вещи, увидела эту куклу, и она ей понравилась.

Аллегра подняла голову и добавила, повязывая салфетку на шее куклы:

– Мамочка сказала, что эта кукла очень похожа на нее саму, когда ей было столько же лет, сколько мне.

Хайден задумчиво посмотрел на куклу, оценивая ее обрезанные волосы, облупленный нос и выбитый глаз. Второй глаз у куклы был тоже слегка поврежден и всегда оставался полуприкрытым.

– Я нахожу, что она и сейчас очень на нее похожа, – заявил он.

К счастью для Хайдена, в столовую вошла рыжая горничная, та самая, что приносила вчера ужин для Лотти и ее кошек. Горничная загородила собой Лотти и Хайден не смог увидеть, с каким выражением она посмотрела на него. За принесенную овсянку они принялись в полном молчании, которое прерывалось лишь невнятным воркованием Аллегры, то и дело подносившей ложку ко рту куклы. Шоколад Лотти выпила одним глотком, словно лекарство.

Аллегра подчистила свою тарелку, посмотрела на Хайдена, затем на Лотти и спросила:

– А как вы встретились?

Лотти невнятно промычала что-то, не раскрывая рта.

– Сейчас мамочка сама тебе обо всем расскажет, – и Хайден откинулся на стуле с таким видом, словно ему было необыкновенно интересно услышать ответ.

– Я влезла к твоему папе в окно, и он принял меня за куртизанку, – ответила Лотти и промокнула губы салфеткой. – Хотя может показаться, что мы с ним до свадьбы были едва знакомы, на самом деле я и раньше много слышала о твоем отце.

– Он такой знаменитый? – спросила Аллегра.

– Ужасно знаменитый, – кивнул Хайден, отхлебывая кофе.

– Скажем так, твой папа очень известен в определенных кругах, – сдержанно улыбнулась Лотти. – Поэтому мне было очень интересно познакомиться ним поближе.

– Он не обманул твоих ожиданий?

– Нет, даже, пожалуй, превзошел их, – ответила Лотти, одаривая Хайдена ядовитой улыбкой.

– А когда вы с ним познакомились?

– Во время моего дебюта в высшем свете. Как раз тогда, когда музыканты заиграли первый вальс, – сказала Лотти, стараясь не слишком далеко уклоняться от истины, и почувствовала облегчение, когда внимание девочки переключилось на Хайдена.

– А как ты понял, что хочешь на ней жениться?

Хайден ласково посмотрел на Лотти через весь стол и ответил:

– Надеюсь, ты сама уже заметила, что твоя мачеха может очаровать кого угодно, вот я и не стал раздумывать.

«Как бы не так, – подумала Лотти. – Достаточно хотя бы вспомнить, как тебя держал под прицелом Стерлинг».

Она отвела взгляд в сторону, потрясенная не только вопиющей ложью Хайдена, но и собственным неясным беспокойством. Впредь ей следует держаться осторожнее. Любой мужчина, способный обмануть ребенка, тем более собственную дочь, гораздо опаснее, чем можно предполагать.

На счастье, в столовую вновь вошла горничная, чтобы собрать грязные тарелки.

Аллегра вытерла кукле рот и спросила, встав:

– Мы можем идти, папа?

– Разумеется, – спокойно ответил Хайден.

Аллегра ушла, прижимая к плечу свою куклу, а провожавшая ее взглядом горничная оказалась настолько потрясена увиденным и услышанным, что не заметила даже, что льет шоколад, оставшийся в чашке, прямо на колени Лотти.

– Мегги! – прикрикнул на горничную Хайден.

Левушка вздрогнула, заметила свою оплошность и кинулась вытирать платье Лотти чистой салфеткой, приговаривая:

– Ах, простите, миледи! Я так виновата!

– Ничего страшного, – успокоила ее Лотти, забирая салфетку из рук горничной.

Хайден дождался, пока горничная уйдет, и произнес с улыбкой:

– Не сердись на Мегги. Она не привыкла к тому, что Аллегра на что-то может спросить разрешения. Особенно у меня.

– Когда мы начнем с ней заниматься, ее манеры станут лучше, я надеюсь.

– Мне нет дела до ее манер, – отрезал Хайден, ставя на стол пустую чашку. – Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты забивала голову Аллегры всякой ерундой. Я хочу, чтобы ты учила ее истории, языкам, географии и математике. Я хочу, чтобы ты научила ее тому, что ей пригодится в будущем, когда она останется одна в этом враждебном ей мире.

– Многие считают, что умения вести себя в обществе, правильно говорить и хорошо танцевать достаточно для того, чтобы удачно выйти замуж, – заметила Лотти.

– Все это Аллегре не пригодится. Ей все равно никогда не занять в обществе достойного места и никогда не найти подходящего мужа, – горько усмехнулся Хайден. – Об этом позаботились мы с ее матерью.

– До времени ее выхода в свет осталось еще несколько лет, – попыталась возразить Лотти. – Может, этого времени будет достаточно, чтобы…

– Даже если я продержу ее здесь взаперти тридцать лет, она все равно останется дочерью хладнокровного убийцы, – жестко перебил ее Хайден.

Лотти сглотнула, пытаясь понять, имеет ли ввиду Хайден только ту дуэль, на которой он убил своего лучшего друга.

– Я хочу, чтобы ты помогла Аллегре развить и отточить ум, – печально произнес Хайден. – Укрепить ее волю. Решимость.

Вспомнив о том, с какой решимостью Аллегра добивалась права завладеть понравившейся ей куклой, Лотти кивнула головой и пробормотала:

– Думаю, что добиться этого будет не слишком сложно.