Ее глубокий тяжелый вздох, очевидно, означал, что ей так невыносимо находиться среди таких тупых людей низкого происхождения и что она ждет не дождется, когда выйдет из ненавистной примерочной.

«Я также тебя ненавижу и презираю, мисс Кривляка!» – подумала Милли.

Она не могла понять, как Лайонел, Бенджи и некоторые другие не видят, что она вся насквозь фальшива. Несомненно, Дайана очень красива, но натура у нее отвратительная. Мужчины такие дураки! В женщинах они не видят ничего, кроме внешности, тем более если есть на что посмотреть. Хорошенькое личико, соблазнительная фигурка – вот все, что им надо. Ослепленный блеском мужчина женится на пустоголовой кукле, а после медового месяца приходит к убеждению, что связался с настоящей мегерой и теперь вынужден расплачиваться всей своей последующей жизнью за то, что не сумел этого распознать вначале. Скольких постигло такое горькое разочарование! Милли знала таких и частенько слышала о подобных трагедиях.

Женщины, напротив, гораздо разумнее. Они обычно смотрят глубже и понимают, что нельзя выбирать себе мужа и отца будущих детей исходя только из внешней привлекательности мужчины. Конечно, и здесь бывают исключения, но в большинстве своем женщины всегда обращают внимание на особенности натуры человека.

Дайана Сальери, конечно же, является именно таким исключением из числа нормальных, разумных женщин. Примитивная и эгоистичная, она не в состоянии оценить тонкую натуру Лайонела. Где уж ей заметить, что он умный, культурный и добрый человек, способный на большие чувства. Для Дайаны он только урод, она даже не видит его необычной красоты.

Вспомнив о Лайонеле, Милли вздохнула. Если бы он мог увидеть в ней то, что ищет в Дайане! Если бы он обратил на Милли внимание и понял, что она никогда бы не стала обращаться с ним как с низшим существом.

В это время в примерочной появился Бенджи. Маленький карлик приковылял на кривых ножках, в руках он держал поднос, на котором стоял кувшин и высокий стакан.

На его лице, симпатичном, несмотря на высокий лоб и немного неправильные черты, застыло выражение детского восхищения. Заискивающе улыбаясь, он приблизился к Дайане.

– Извините, что я задержался, мисс Дайана, это из-за повара. Он был занят, а я не мог поторопить его.

Он протянул поднос Дайане, виновато заглядывая ей в глаза. Милли отвернулась, не в силах наблюдать эту унизительную сцену. Неужели Бенджи не понимает, насколько выглядит жалобно, разводя такую суету перед Дайаной? Ну прямо как собачонка, которая ждет одобрения, а ведь в любой момент может получить пинок.

Дайана бросила сердитый взгляд на Милли.

– Остановись на минутку, девчонка, – сказала она. – Мне хочется пить, просто умираю от жажды.

Эти ее слова относились к Бенджи – пусть, мол, поймет, что оказался не слишком расторопным и заставил бедную принцессу мучиться.

– Налей мне стаканчик, Бенджи!

Маленький человечек кинулся выполнять просьбу, нет, поручение. Он поставил поднос на стол, потом влез на табуретку, чтобы достать до кувшина, и стал наливать напиток в стакан. Дайана с улыбкой наблюдала за ним.

Она смотрит на него как на дрессированную обезьянку, с горечью думала Милли. Почему же Бенджи этого не понимает? Он ведь совсем не глупый!

Не прекращая улыбаться, карлик слез с табуретки со стаканом в руках, который осторожно принес Дайане.

Та стала пить маленькими глотками, а Бенджи затаив дыхание не сводил с нее глаз.

Дайана улыбнулась снисходительно, и он засиял от радости.

– Хороший напиток? – поинтересовался он. Она помолчала секунду, потом кивнула.

– Да, дорогой Бенджи, вполне освежающий. Большое спасибо.

Тот так и подпрыгнул.

– Может, вы еще что-нибудь хотите, мисс Дайана? – спросил он. – Чем я еще могу помочь?

Дайана осушила стакан и отдала его карлику.

– Погуляй с Пуччи. Ей, моей бедненькой, надо побегать, а потом ты приведешь ее к моему вагончику.

Бенджи растаял от счастья, словно на него свалилась манна небесная.

– Конечно, мисс Дайана. Сию минуту, мисс Дайана! Я приведу ее к вам через полчаса.

Все в примерочной смотрели, как Бенджи пристегивает поводок к украшенному драгоценностями ошейнику Пуччи, а потом тянет упирающуюся собаку на улицу.

– Такой полезный малыш, – сказала Дайана, когда он вышел из палатки. – А теперь давай посмотрим, на что ты способна, Милли. Заканчивай скорее втыкать эти мерзкие булавки. Мне пора тренироваться.

Милли быстро все закончила и помогла Дайане снять костюм. Потом капризная гимнастка накинула свой красный шелковый халат и собралась уходить не прощаясь ни с кем и не благодаря, как положено, костюмерш.

В этот момент в костюмерную вошли два брата Сальери – старший, Сантьяго, и младший, Давало. У Сантьяго был сердитый вид, он сразу же обратился к сестре по-итальянски, и та стала отвечать ему.

Вполне очевидно, им никогда не говорили, что разговаривать на чужом языке в присутствии людей, не знающих его, неприлично. Но Милли понимала, о чем они говорят, так как ее мать была итальянкой.

Сантьяго говорил, что давно пора начать тренировку, а Дайана опаздывает, на что та ответила, будто во всем виноваты мадам Коста и Милли.

Милли даже покраснела от злости. Она вместе с другими девушками трудится в поте лица, а эта наглая… да, наглая сучка, по-другому ее и назвать нельзя, относится к ним так, словно они просто грязь под ее ногами.

Милли закусила губу, чтобы не высказать все, что она думает по этому поводу, и посмотрела на Сантьяго – как он-то реагирует на слова сестры? Потом перевела взгляд на Давало, который, увидев, что та злится, покраснел и отвернулся.

Старший Сальери с сестрой направился к выходу, и Милли услышала, как Сантьяго сказал, что видел «маленькую обезьянку» Дайаны вместе с Пуччи, и пошутил насчет странных воздыхателей, которыми сестра окружила себя. Дайана рассмеялась и ответила по-английски, что, мол, и низшему сословию надо найти какое-то применение.

В открытую дверь Милли увидела Бенджи, который наверняка слышал это обидное замечание.

Милли так и вскипела от злости. Если на свете есть справедливость, то эта воображала получит свое. Нельзя же допустить, чтобы она всеми распоряжалась, всех унижала и делала, что хочет! Когда-нибудь она нарвется на такого, кто отомстит ей сполна. Надо только подождать.

Тут она заметила Давало, который остался в примерочной. Он выглядел смущенным и раздосадованным.

– Прости, – обратился он к Милли, – ты, кажется, понимаешь итальянский?

– Да, понимаю, не все, но вполне достаточно, чтобы сообразить, о чем идет речь, – ответила она.

– Тогда я должен извиниться за сестру. Она часто говорит не подумав. Дайана сейчас очень нервничает, а когда она в таком состоянии, то поступает необдуманно и говорит неприятные, даже оскорбительные вещи.

Милли криво усмехнулась.

– Ну, знаешь! Мы все нервничаем время от времени, но разве это оправдывает оскорбительное для окружающих поведение?

Взгляд Давало стал колючим.

– Да, у всех сдают нервы, – сказал он ледяным тоном, – но для большинства при этом не стоит вопрос жизни и смерти. У нас, как ты знаешь, именно так.

Милли сообразила, что он имеет в виду их опасную профессию, и немного смягчилась.

– Я понимаю, – сказала она уже спокойным тоном. – И могу понять Дайану, когда она волнуется по поводу новой программы выступления или чего-нибудь в этом роде, но из-за этого не стоит вести себя с другими так безобразно. Бенджи – хороший и преданный друг, он заслуживает лучшего отношения к себе.

– Ты права, – согласился Давало. – Но Дайана есть Дайана. Даже я, ее брат, соглашусь, что характер у нее не из лучших, но ее полет в воздухе – это же совершенство! Она талантлива.

Милли сокрушенно покачала головой.

– Значит, ты считаешь, что из-за ее редкого таланта все должны мириться с ее… – она хотела сказать – жестокостью, но передумала, – с ее плохим характером?

– Да, именно это я и хочу сказать. Иногда гений заслуживает прощения за такие вещи, которые непростительны для обычных людей.

Милли ухмыльнулась:

– Я не хочу с тобой спорить и ссориться, но должна заметить, что все это абсолютная чепуха!

– Ты можешь думать все что угодно, – ответил молодой человек, – но это закон жизни. – Взгляд его снова стал жестким. – Ты знаешь, чем мы занимаемся. Ты видела нас на манеже. Мы не пользуемся сеткой и выполняем сложнейшие и опаснейшие трюки. Каждый раз, когда мы поднимаемся под купол, каждый раз, когда перелетаем с трапеции на трапецию, мы рискуем жизнью. Разве это не дает нам права на некоторые привилегии перед остальными?

– Конечно, и они у вас есть. Вы прекрасно устроены, вам хорошо платят, и вы – звезды цирка. Думаю, одного этого достаточно. Не стоит при этом относиться к другим так, будто они и не люди вовсе. Ну хватит об этом. Спасибо, что ты извинился, Давало. Знаю, ты искренен, но ты не в ответе за поведение сестры. Очень любезно с твоей стороны. Давало слегка поклонился.

– Не стоит меня благодарить, Милли. Я просто хотел, чтобы ты поняла. До свидания.

Милли проводила его взглядом. От разговора с ним у нее остался неприятный осадок. С одной стороны, этот симпатичный парень – самый приятный и общительный из всей семьи Сальери. Он хоть чувствует, когда его наглая сестра перегибает палку, но все равно остается высокомерным и заносчивым. Как можно считать, что Дайана заслуживает прощения за грубость и презрение к людям только из-за того, что талантлива в своей профессии! Это неправильно и совершенно нелогично.

Милли тяжело вздохнула и принялась за работу.


– А потом, когда они уже выходили, она сказала: низшему сословию нужно найти применение! Будто говорит о слугах или, хуже того, о рабах! Можешь представить, какая нахалка!

Лора и Милли только что закончили ужинать в столовой и выходили на улицу.