Даймон ХеленКей - Укрощенный холостяк

Она взяла его руку в свою.

– В следующий раз обязательно.

Всю жизнь он считал себя безнадежным неудачником. Все у него шло наперекосяк. Жизнь давалась ему с огромным трудом. Но, глядя на Макану и чувствуя ее теплую руку, он подумал, какой он все-таки счастливчик.

Кэм достал из холодильника и передал Макане и Шейну по бутылочке воды, пододвинул таблетки болеутоляющего.

– Советую вам лучше продумывать свои вечерние встречи.

– А мы любим приключения!

Макана оценила попытку Кэма разрядить напряжение. Но это не очень помогало. Даже труппа комедиантов не смогла бы сейчас ее развлечь.

Она страшно перетрусила в машине. Понадобились два человека, чтобы вытащить ее. От удара бок машины вогнулся внутрь. Когда она наконец вдохнула свежий воздух, ей показалось, что теперь-то уже в порядке. Но постепенно она оценила, как близка была катастрофа. Только каким-то чудом ей удалось сдержать подкатившую тошноту.

В конспиративном доме хлопотали Коннор с Кэмом. Они привезли кое-какие лекарства, но Коннор настаивал, чтобы они показались какому-то доктору. Шейн отказался, иначе она непременно поехала бы с ним к этому доктору. Дело в том, что он получил довольно серьезные травмы. В машине ее здорово швыряло, но, если не считать ушиба головы и ссадины на локте, она была здорова. Правда, завтра на всем теле проявятся синяки, но сегодня ее донимала только боль в уставших от напряжения мышцах.

Шейн пошевелился и от боли скорчил такую гримасу, что она невольно рассмеялась.

– Ничего смешного, – пробурчал он.

Да, конечно, но лучше уж смеяться, чем плакать.

Она посмотрела на Коннора, который просматривал информацию в своем планшете и звонил по телефону, что-то выясняя.

– У него шея болит, – кивнула она на Шейна.

– Ничего страшного.

– Да, скоро пройдет. А ты как? – спросил у нее Коннор.

– У меня болит буквально все. К утру стану сплошным комком боли.

Кэм засмеялся.

– Это шутка.

– Давайте подумаем о деле. – Шейн соскочил с барного стула и скривился от боли. – Последнее нападение – это уже слишком.

– Ты считаешь, лучше быть застреленным, чем сбитым машиной? – На взгляд Маканы, одно другого не легче.

Она смотрела, как Шейн озабоченно расхаживает по тесному пространству перед плитой, и возблагодарила судьбу, что они остались живы.

Шейн хмуро посмотрел на нее:

– Я говорю серьезно.

Она тоже, но не зацикливалась на этом.

– Думаешь, за нами следили от дома Тайлера? В таком случае нужно сказать ему об этом.

Все молчали. Она ожидала возражений или согласия. Правда, с Тайлером виделся только Шейн. Но ведь они спасатели, приходили на помощь тогда, когда другие трусили и сбегали.

Наконец Кэм спросил:

– О чем?

– О том, что тем, кто на нас напал, известно, где он живет. – Это казалось ей таким естественным. Тайлер мог попасть в западню или оказаться следующей жертвой.

На этот раз они переглянулись, затем растерянно нахмурились, чего она никак не ожидала.

– Но мы это уже знаем, – медленно сказал Коннор. – Он уверяет, что кто-то проник в его дом. Ты сама видела последствия.

Она уловила в его голосе сомнение. То, что ни Кэм, ни Шейн не поправили его, когда он сказал «уверяет», а не «говорит», не предвещало ничего хорошего.

– Что значит «уверяет»?

Шейн хотел покачать головой, но дернулся от боли.

– Прекратим этот разговор.

Он обращался к Коннору, но ей это было безразлично.

– Я хочу знать, о чем вы все думаете.

– Тебе не надо это знать, – сказал Шейн, избегая на нее смотреть.

Нет уж, теперь она добьется ответа на свой вопрос. Она постаралась говорить спокойно:

– В меня стреляли и едва не утопили. Так что нечего разговаривать со мной как со школьницей. Все это касается непосредственно меня, поэтому я жду, говорите.

Шейн взглянул на Коннора, и тот кивнул. Наконец Шейн сказал:

– Его сведения о службе не соответствуют тому, что он говорит. Все было совершенно не так.

Она без сил опустилась на стул рядом с Кэмом.

– Мы проверяем прошлое всех, о ком упоминается на сайте, и все файлы, которые просматривал Тайлер. – Коннор повернул к Макане экран планшета. – На первый взгляд, Тайлер чист. Но только на первый взгляд. Джеф очень опасен, а вот Фрэнк искренне раскаивается в содеянном.

В разговор вступил Кэм:

– Мужчины, которых ты изучаешь на сайте, в большинстве своем обманщики и мошенники. И лишь немногие не заслуживают разоблачения и общественного осуждения, хотя и приукрашивают свои воинские подвиги.

Она и сама это знала. Ее встревожила фраза «на первый взгляд».

– Но?..

– Человек, что вломился к тебе в дом, общался на форуме с Джефом. Другими словами, все эти люди связаны друг с другом, – пояснил Шейн.

– Но мы ведь об этом уже знаем, разве не так?

– Многие утверждают, что незнакомы друг с другом. – Шейн помолчал и продолжал: – Они живут в разных местах, не встречаются и все-таки общаются, причем тайно, не по обычным каналам связи вроде электронной почты или телефона.

– Значит, вся эта конспирация затеяна с тем, чтобы положить конец работе сайта, – медленно сказала Макана.

Что ж, вполне логично. Негодяй, загнанный в угол, начинает огрызаться. Многим из тех, кого они разоблачили, было что терять. Так что у них был мотив заставить замолчать своих противников.

– Вообще-то да, но здесь есть еще кое-что. – Коннор кинул взгляд на Шейна.

Тот сказал:

– Тайлер кажется не тем, за кого себя выдает.

Она разозлилась и хотела с негодованием осыпать их упреками. Но огляделась и увидела лица людей, которые любят ее и брата. Они не стали бы ее обманывать и наверняка знали больше, чем она.

– Объясните.

– Наши подозрения основываются на отдельных, вроде бы не связанных между собой фактах. Все зависит от того, как поглядеть. – Коннор снова повернул планшет лицом к себе. – Пока что мы ничего не можем доказать.

– Да, – подтвердил Кэм.

– Эти парни обмениваются тайной информацией. И если в ней покопаться, то прошлое Тайлера выглядит больше похожим на прошлое людей, которых он выслеживает, чем тех, кого он считает достойными уважения. – Шейн явно волновался. – Я не хочу, чтобы ты находилась с ним одна, наедине.

Ее замутило. Она пыталась осознать то, что он сказал. Она не понимала, зачем Тайлеру лгать, не понимала, как это могло быть правдой, но суровое лицо Шейна говорило ей, что все так и есть.

Тайлер был в чем-то виноват, возможно, в приукрашивании фактов. Ребята все это выяснят, и то гда ей придется иметь дело с последствиями.

– Не выношу, когда меня обманывают!

Шейн подошел и на глазах у товарищей обнял ее.

– Успокойся, скоро мы все выясним.

Она кивнула, доверяя ему.

В эту первую ночь после происшествия на мосту оба ни на минуту не забывали, что лишь чудом остались живы. Нежные объятия сменялись бурными порывами неудержимой страсти, и тогда спальню оглашали то восторженные восклицания, то стоны, исполненные сладостной истомы. Они не могли насытиться друг другом, снова и снова их разгоряченные тела сливались воедино и, достигнув оргазма, содрогались от высшего наслаждения. Время от времени они затихали, прерывисто дыша и не в силах пошевелить рукой. Но вдруг то один, то другой вздрагивали, словно в страхе, и снова погружались в бурлящий водоворот страсти, будто торопились ощутить живое, трепетное тепло друг друга.

– Шейн! Шейн… – шептала она.

– Макана… – срывалось с его губ.

В какой-то момент силы их полностью истощились, и он просто лежал на ней, уткнувшись лицом в ее разгоряченное плечо.

Потом сообразил, что, наверное, ей тоже хочется расслабиться. Было сладостной мукой приподняться и лечь рядом, обхватив ее за плечи, и вот она уже уютно свернулась около него.

Он забросил свободную руку на лицо и прикрыл глаза.

– Даже не верится, что так хорошо.

Макана засмеялась, и от ее дыхания у него по руке пробежала щекотка.

– Не верится, потому, что я сестра Холта, да?

Шейн убрал руку и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо:

– Потому что еще немного, и меня придется везти в больницу.

– Вызов принят. – Она снова опустила голову ему на грудь.

Ему страшно нравились эти минуты успокоения после взрыва страсти. Как хорошо было лениво перебирать пряди ее волос и незаметно погружаться в сон…

И все-таки он заставил себя очнуться от дремы – слишком сильным было желание поделиться с ней своими переживаниями.

– Этот неудачный брак сломал меня.

Она настороженно замерла.

– Ты по ней тоскуешь?

– Я не об этом. – Он не знал, как объяснить, и боялся, что обидит ее, даже если сумеет подобрать нужные слова. – Мне хотелось бы иметь семью.

Она поднялась и оперлась на локоть, заглядывая ему в лицо:

– Не понимаю.

– Ну, я хочу сказать, что, по-моему, брак означает семью и какую-то надежность, уверенность. Он означает, что я чего-то достиг. – Он не смог держать это в себе. – Но мой брак не удался, и это сбило меня с ног. Я все думаю… мой развод показал, что я не создан для семейной жизни.

– Просто ты женился не на той женщине, которая тебе подходила. Когда вы решили пожениться, каждый из вас преследовал какую-то цель, надеялся от чего-то убежать, избавиться… Только одного этого мало. В таких случаях брак редко оказывается прочным, ведь под ним нет ничего серьезного.

– Ты же не станешь отрицать, что при моей опасной работе о серьезных отношениях не стоит и мечтать.

– Скажи это лучше Коннору и его жене. И объясни другим своим друзьям, что их любовь ничего не значит и что им лучше расстаться.

– Ладно, я понимаю…

– А потом позвони моему братцу и скажи, чтобы он оставил Линдси на Западном Берегу. – Макана состроила ему гримасу. – Что ему не стоит тратить попусту время и пытаться построить с ней жизнь.