Кстати, если эта чертовка так дорожила своей невинностью, могла бы сказать об этом. Он никогда не позволил бы себе зайти так далеко, если бы знал.

Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.

Но все это теперь не имело никакого значения. Что сделано, то сделано.

— Я был осторожен, — пробормотал он. — Если ты настаиваешь, я приведу ее к тебе. Но ты же понимаешь, что она воспользуется первой же возможностью сбежать? Подумай о постоянной угрозе, которую она несет твоим детям.

Джослин пренебрежительно отмахнулась.

— Это твое дело — не допустить, чтобы она могла навредить.

— Что…

— Между нами говоря, — улыбнулась Джослин, — мы можем превратить мою юную строптивую подругу в изысканную леди, которая станет украшением любого дома — в Англии или в Уэльсе.

— У тебя ничего не получится. К тому же я не собираюсь становиться фрейлиной этой бестии, которая…

— Ты сделаешь это, Джаспер. Ты создал проблему, и должен позаботиться о ее решении. — Она поднялась, более величественная в своем простом одеянии из грубой шерсти и полотна, чем любая высокородная дама в золоте и шелках. — А теперь веди ее сюда, и давай сделаем все, что сможем.

Джаспер вскочил, на этот раз с грохотом опрокинув стул. А Джослин лишь сделала нетерпеливый жест рукой.

— Ну иди же за ней.

У него не было выбора. Пришлось идти. Но шагая через двор, Джаспер испытывал все больший гнев, а, подойдя к казарме, уже кипел от возмущения. Да будет проклят тот день, когда он впервые увидел Ронуэн ап Томас. Она не принесла ему ничего, кроме неприятностей.

«Ее вмешательство однажды спасло тебя», — напомнил Джасперу внутренний голос. Взбешенный рыцарь поднял правую руку и посмотрел на место, где должен был быть мизинец. Если бы не эта маленькая девочка, он тогда лишился бы не только пальца.

Он снова провел рукой по волосам и почувствовал, что гнев начинает ослабевать. Он попробует сделать так, как хочет Джослин. Он позаботится, чтобы девчонка не сбежала, а жена его брата пусть усмиряет эту дикарку. Он же станет обращаться с ней с уважением, которое не может не оценить женщина.

Но, будь он проклят, он больше никогда не доверится этой лживой бестии. И никогда больше не прикоснется к ней.

Он был проклят уже в тот момент, когда открыл дверь.

Он не дотронулся до нее — как-то сумел удержаться от повторения ошибки. Однако это было чертовски трудно, когда он увидел девушку, с потерянным видом сидевшую на подоконнике и пытавшуюся что-то разглядеть сквозь щель между ставнями.

Ронуэн не оглянулась. Она молча сидела на месте, обхватив руками согнутые колени. Девушка только напряглась, на щеках появился слабый румянец. Она испытывала страх, неуверенность и смущение.

Джасперу оставалось лишь тихо выругаться. Ему ничего так не хотелось, как взять ее на руки, уложить в постель и снова заставить улыбаться.

Вся его кровь устремилась в пах, и он почувствовал острое желание. Что же это за безумие!

Или быть может, Господь так наказывает его за прошлые грехи? Наверное, он слишком часто грешил с женщинами.

Злость на самого себя сделала его грубым.

— Идем со мной! Немедленно! — рявкнул он.

Ронуэн медленно распрямила руки, выпрямила ноги, спрыгнула с высокого подоконника, но осталась стоять, прижавшись спиной к стене.

— Куда ты меня ведешь? — тихо спросила она, не глядя ему в глаза.

— Скоро узнаешь, — буркнул он. — Поторопись.

— Пожалуйста, Джаспер…

Она подняла глаза и взглянула на него — олицетворение неуверенности, сожаления и смирения.

— Я знаю, ты имеешь право злиться. Но прошу тебя, не делай из меня шлюху.

Его обожгло стыдом. Если бы мужчина обошелся так с женщиной из его семьи, он не задумываясь убил бы его. Но Ронуэн некому защитить. У нее нет никого — никого, кроме Риса, напомнил он себе. Но даже валлиец ее предал. Он хвастался, что спит с ней, изрядно повредив ее репутации.

Ее бледное лицо выражало такое отчаяние и мольбу, что Джаспер почувствовал себя законченным негодяем, хотя всю дорогу твердил, что ему нет дела до ее чувств.

— Джослин придумала тебе другое наказание. Полагаю, оно не покажется тебе настолько отвратительным.

Услышав это, Ронуэн испытала такое облегчение, что Джаспер почувствовал себя оскорбленным. Правда, он все же не сдержался и добавил:

— Хотя, по-моему, первые часы плена не показались тебе слишком уж тяжелыми.

Ронуэн густо покраснела и судорожно сглотнула. Кожа на ее горле была такой мягкой и нежной… как было бы хорошо согреть ее поцелуями…

Он отвел глаза и буркнул:

— Пойдем. А то мне даже не дали поужинать.

Ронуэн все сделала так, как приказал Джаспер. Она сразу подошла к двери и остановилась рядом с ним. Она почувствовала серьезную перемену в их отношениях. Сейчас она была заложницей, зависимой от его капризов, а раньше он подчинился своему капризу, овладев ее телом. Но он невольно получил больше, чем только тело.

Она тихонько всхлипнула и пошла впереди него по казарме. Он хочет ее — или хотел. И еще он ненавидит ее. Любопытно, понимает ли он, какие чувства она испытывает к нему?

Напомнив себе, что она пленница, Ронуэн успешно справилась с готовыми вспыхнуть эмоциями. Враги никогда не смогут любить друг друга.

Она даже остановилась, потрясенная безумной мыслью. Любовь — это совсем не то, что она чувствовала к этому мужчине. Страсть — возможно, уважение — определенно. Но не любовь. А что?

— Пошли! — Джаспер взял ее за руку и заставил идти быстрее. Но когда она ускорила шаги, он убрал руку. Неужели он теперь считает ее настолько отталкивающей, что ему противно даже прикасаться к ней?

Они перешли двор. Впереди пленница, за ней — страж. Как овца, подгоняемая собакой. С каждым шагом Ронуэн чувствовала себя все хуже. Он получил от нее все, что хотел, и сейчас дает понять, что она ему больше не интересна. Передав ее Джослин, он наконец избавится от этого бремени. Ронуэн остановилась перед высокими двойными дверями. Всего несколько дней назад Ронуэн входила в них желанной гостьей, но тайным врагом. Теперь она вернулась уже нежеланной гостьей, зато врагом явным.

Тогда она надеялась не встретиться с Джаспером. Теперь… теперь она не знала, на что рассчитывает. Зато точно знала, чего боится.

Внезапно ее охватила паника, и, обернувшись к Джасперу, она спросила:

— Джослин ненавидит меня? Скажи, прошу тебя.

— Не знаю, — ответил он после паузы, глядя поверх ее головы куда-то вдаль. — Я не понимаю, что чувствует Джослин. Но если бы тебя захватил мой брат… Радуйся, что его здесь нет.

Их глаза встретились. Джаспер словно во сне склонился к ней. Или это она качнулась к нему? Как бы то ни было, сердце Ронуэн забилось чаще. Но потом дверь за ее спиной открылась и мужчина ввел ее в зал.

Джослин рассматривала вошедшую пару с откровенным любопытством. Ронуэн определенно делала все возможное, чтобы ее лицо осталось невозмутимым, но ее потрясенный взгляд и пробегающая по телу дрожь говорили о многом. Неужели она боится наказания от руки Джослин? Или все это связано с ее чувствами к Джасперу?

А что Джаспер испытывает к своей пленнице? На его красивом лице застыло злобное выражение, совершенно ему несвойственное. Сообразив, в чем дело, Джослин спрятала улыбку. Вначале такое выражение лица нередко появлялось у Рэнда, когда он имел дело с ней. Он страстно желал ее и так же страстно ненавидел. И все это время любил. Хотя он открылся ей только после свадьбы.

Неужели Джаспер, отчаянный бабник, за которым всегда бегали женщины, наконец-то нашел ту, которая тронула его сердце?

Джослин внимательно смотрела на остановившуюся перед ней пару. Трудный жесткий мужчина. Упрямая, но ранимая женщина. Она едва не рассмеялась при мысли о том, какая упорная борьба их ожидает, прежде чем они найдут любовь. Но улыбкой тут не поможешь. Не сейчас.

Она забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

— Ну здравствуй, Ронуэн, — начала она. — Не думала, что ты вернешься в Роузклифф при таких обстоятельствах.

— Что она здесь делает? — раздался громкий крик.

Все оглянулись и увидели стоявшую на открытом балконе Изольду.

— Ей не место среди хороших людей. Брось ее в тюрьму, дядя Джаспер. — Девочка изо всех сил стиснула руками перила, глядя сверху вниз на своего врага. — Она хотела навредить нашей семье. Если ты нас любишь, немедленно отправь ее в тюрьму и никогда, слышишь, никогда, не выпускай оттуда.


Глава 11


Как же Ронуэн мечтала убежать! Но это невозможно. Она пленница Джаспера. И ей остается лишь молча стоять посреди огромного зала и слушать, как Изольда выкрикивает в ее адрес оскорбления. Джослин попыталась успокоить ребенка, но это лишь усилило страдания пленницы. Когда девочка скатилась вниз по ступенькам и, плача, бросилась в объятия дяди, Ронуэн захотелось умереть.

Она никогда не думала, что ее будет презирать ребенок. Человек, тем более женщина, не может пасть так низко. А слушать утешения Джослин, которая должна была ее ненавидеть, еще унизительнее.

Джаспер придерживал рыдающую Изольду, пока Джослин утешала девочку.

— Послушай меня, малышка. Тюрьма не всегда правильное решение. Важно, чтобы наказание было соразмерно преступлению.

— Она предала своего господина, а предателей всегда вешают, — сквозь слезы объявила Изольда.

— Но… кто тебе это сказал?

— Гэвин. Он сказал, что с предательством нельзя мириться.

— Все намного сложнее, дорогая.

Джослин нежно убрала локон с мокрой щеки девочки.

— Прежде всего твой отец не ее господин.