Беренис нужно было теперь бороться не только за себя: она носила ребенка и понимала, что должна быть такой же хитрой и изворотливой, как Модифорд, чтобы добиться своего.

– Спасибо за приглашение, капитан, – вежливо сказала она. – Это так любезно – обсуждать деловые вопросы за трапезой! Как мило с вашей стороны.

Модифорд, широко улыбаясь, приказал девушке убрать со стола пустые бутылки, грязную посуду и найти скатерть. Он сопровождал свои приказы бранью и пинками до тех пор, пока Беренис, не в силах больше терпеть это, крикнула:

– Прекратите же, умоляю вас, сэр! Нет нужды так грубо обращаться с бедняжкой.

Она подошла к съежившейся девушке и обняла ее за плечи, думая, что перед ней самое странное существо, которое ей когда-либо приходилось видеть. Девушка даже как-то по-особенному держала голову и была закутана в лохмотья, которые когда-то, по всей видимости, были юбками и фартуками. У нее были маленькие черные глаза и растрепанные черные волосы; она казалась полупарализованной от страха.

– Она не в своем уме, – сказал Модифорд, словно это объясняло его жестокость. – Мы зовем ее Пегги. Настоящее имя непроизносимо. Она живет с нами и готовит еду. Если бы не я, она бы уже давно отправилась на тот свет. Она была рабыней, но я освободил ее.

– Какой благородный жест! – Модифорд не расслышал иронии в словах Беренис. Он воспринял ее замечание как комплимент и перестал запугивать девушку.

Его люди столпились в дверях, забавляясь невиданным зрелищем: их капитан вел себя, как заправский джентльмен! Он гневно нахмурился и приказал им убираться. Пегги накрывала на стол, то и дело поглядывая на Беренис, подбадривающе улыбающуюся ей. Из ящика были извлечены серебряные тарелки и пара подсвечников, украденных из церкви. Девушка наполнила супницу, зачерпывая суп из закопченного котла, подвешенного над горящими поленьями в каменном очаге.

– Это приготовлено из дичи, которую я подстрелил собственноручно, – сказал Модифорд, пододвигая стул для Беренис. – А Пегги испекла хлеб.

– Как мило! Это бесподобно, Пегги! – ответила Беренис, изо всех сил стараясь проглотить хоть кусочек. И все время, заставляя себя есть, она не переставая думала: «Что же мне делать?»

Она оказалась между двух огней. Модифорд был непредсказуем, а Себастьян хотел убить ее. Ну и выбор! В данный момент, как ни ужасно было признать, пират казался ей меньшим из двух зол. Но не оставалось сомнений в том, что она попала в чрезвычайно опасное положение.

Манеры Модифорда за столом оставляли желать много лучшего. Он ел жадно, разговаривал с набитым ртом, громко рыгал. Поев, он откинулся на стуле, поковырял в зубах, затем наполнил свой бокал:

– Я пью за ваше здоровье, графиня. За самую прекрасную женщину в Каролине!

Она наклонила голову в знак признательности и сказала:

– Теперь, капитан, пора вернуться к цели моего визита.

– Вы хотите, чтобы я дал ответ: доставлю ли вас в Чарльстон или нет? – Он наклонился ближе, так, что Беренис ощутила, как пахнуло винным перегаром.

– Да.

Он пожирал ее глазами в свете свечей:

– Это будет зависеть от вас.

– От меня? Я уже сказала, что хорошо заплачу.

– Да, но, видите ли, дело не в деньгах. Честно говоря, меня не интересуют ваши деньги…

Сердце ее упало:

– Разве? Пиратство так прибыльно?

Он подмигнул:

– Я не испытываю недостатка в средствах. Взгляните на это.

Он поставил на стол шкатулку и открыл крышку. Блеск драгоценностей был ослепителен. Там лежали колье, диадемы, браслеты, кольца, нитки жемчуга. Он запустил в это сверкающее великолепие руку, вытащил целую горсть украшений и бросил ей. Беренис не пошевелилась, и драгоценности рассыпались по столу.

– Они красивы, – сказала она медленно.

– Несомненно. И стоят огромную сумму. Так что, как видите, мадам, хотя меня и называют продажным, однако меня не подкупить – даже прекрасной женщине. Мне нужно кое-что другое.

Беренис сидела, не шелохнувшись, и последняя надежда покидала ее. Она видела, как Пегги, забившись в угол у очага, смотрит на нее глазами, полными сочувствия. Собрав остатки достоинства, она сказала:

– В таком случае, я отправляюсь в путь одна. До свидания, капитан Модифорд!

Она начала было подниматься, но он твердо положил ей руку на плечо.

– О нет, вы не сделаете этого, моя дорогая, – пробормотал он. – Вы никуда не поедете! Мы с вами придумаем план, как захватить в плен вашего мужа. Напишем ему записку, в которой будет говориться, что я держу вас заложницей и требую, чтобы он пришел сюда один – и вы подпишетесь под этим!

Поведение Модифорда резко изменилось. Все показное дружелюбие разом улетучилось. Его рука двигалась к ее плечу. Беренис недоуменно уставилась на него:

– Вы хотите взять его в плен? Но зачем?

– Все очень просто: он обманул меня, я жажду расквитаться с ним. – Глаза его сузились, на губах заиграла слабая улыбка.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – («Задержи его разговором, выиграй время», – требовал ее разум). – Почему вы уверены, что он придет?

– О, он непременно придет! Вы его жена, а он гордец. – Модифорд заглянул ей в глаза с коварной улыбкой. – Вы ведь сбежали от него, не так ли? Я сразу понял, что он не слишком вам нравится. В некотором роде я ожидал, что рано или поздно вы появитесь здесь…

– Он не придет! – упорствовала Беренис. – Вы правы: я ушла от него, но по обоюдному согласию. Наш брак был результатом заранее заключенного соглашения и не удался. У нас друг к другу антипатия.

Модифорд затрясся от смеха:

– Вы не умеете лгать, мадам! Если бы это было так, он бы сам отправил вас обратно в Чарльстон. Даже он не позволит женщине одной бродить в этих дебрях.

Внезапно ей стало жарко, и комната завертелась перед глазами. Беренис обхватила голову руками.

– Воды, – попросила она. – Можно немного воды?

Пегги, не ожидая приказа Модифорда, подскочила и поднесла к ее губам жестяную кружку. Беренис с благодарностью оперлась о руку этой маленькой девушки, болезненно худой под грязной одеждой.

– Не расстраивайтесь так, графиня! – Модифорд опустился на стул, не сводя с нее глаз. – Делайте так, как я говорю, и мы оба получим то, что хотим.

– Что вы имеет в виду? Я не понимаю.

– Я сохраню ему жизнь – с условием, что он отдаст мне Бакхорн-Хаус… и вас. Ну, а потом мы поговорим о том, чтобы отпустить вас, если вы все еще будете этого хотеть.

Беренис вскочила на ноги. Она стояла перед ним прямая, с высоко поднятой головой, вызывающе глядя сверкающими глазами на всех, кто смог протиснуться в дверь, чтобы наблюдать за этой сценой. Ни на одном лице она не нашла ни малейшего следа жалости. Такие же выражения она видела у мужчин на петушиных боях – упивающихся кровью, охваченных возбуждением. Да, она боялась Себастьяна, но не могла позволить заманить его в ловушку.

– Как долго я останусь с вами, если он согласится? – Даже думать об этом казалось чудовищным, но она сделает все, чтобы спасти жизнь Себастьяну.

Самоуверенный смех Модифорда разнесся по комнате:

– Пока вы не надоедите мне графиня!

– А если я не подпишу письмо? – прошептала она.

– О, вы подпишите, дорогая, и в нем мы сообщим, что если он не придет, я передам вас в руки Медного Волоса, который снимет с вас кожу живьем, дюйм за дюймом. Я видел, как он делает это, и поверьте мне, он мастерски управляется со своим ножом. Уверен, что ему не терпится добавить ваш прелестный скальп к тем, что он уже имеет!

Услышав свое имя, Медный Волос вышел вперед, мрачно ухмыляясь и проводя пальцем по острому, как бритва клинку, в то время как его воины, напившиеся виски, издавали пронзительные крики.

– Хорошо. Допустим, он придет и откажется принять ваши условия? – Беренис происходящее казалось кошмарным сном.

Вся эта сцена напоминала ей иллюстрацию к дантовскому «Аду»: мужчины, которые будут мучить ее и убьют, не задумываясь; индианка, так напуганная, что не осмелится помочь; грязная хижина, заваленная пустыми бутылками и мусором… «Господи, пожалуйста, позволь мне очнуться от этого страшного сна!»

– Если он заупрямится, то умрет медленной, мучительной смертью у вас па глазах, – Модифорд произнес это с удовольствием, глаза его блестели. – Вы когда-нибудь видели человека, умирающего под палящим солнцем?

– Прекратите! – закричала Беренис.

Она отчетливо представила себе черты Себастьяна, такие надменные, такие красивые, и вспомнила, каким он был вчера – с глазами, полными нежности. Потом она вспомнила все, что рассказала ей Джульетт. Но даже такой злодей, как он, заслуживает милосердия.

– Решайтесь, мадам, – настаивал Модифорд. – Мне не терпится встретиться с ним не на его, а на моих условиях. Вы подпишете письмо?

– Нет, – твердо сказала она, вскинув голову.

– Не глупите, графиня! Это единственный путь к вашему спасению, – сказал он и подозвал Пегги: – Принеси мне бумагу и чернила.

– Я скорее умру, чем буду иметь к этому какое-то отношение, – сказала Беренис. Смерть казалась самым легким выходом в этот момент.

– Правда? Под ножом Медного Волоса? Письменные принадлежности были поспешно собраны и разложены на столе среди остатков ужина. Модифорд начал быстро писать. Закончив, он пододвинул бумагу Беренис:

– Я подписался. Теперь добавьте свое имя! Беренис вся дрожала, слыша, как кровь стучит у нее в висках, и кривые, неровные буквы заплясали у нее перед глазами. Модифорд нетерпеливо сунул ей в руку перо, и она медленно вывела свое имя. Себастьян умен. Он что-нибудь придумает, чтобы расстроить планы Модифорда. С удовлетворенным мычанием пират взял письмо, свернул в трубку и отдал одному из своих разведчиков с распоряжениями немедленно доставить его в Бакхорн-Хаус. Затем повернулся к Беренис, сознавая, что его люди наблюдают за ним и ожидают дальнейших действий.