И не успела леди Клер возразить, как он поднес к губам ее руку и поспешно удалился.

Через два часа и после трех поданных блюд Коннор уже чувствовал, что несчастная судьба короля Карла I, изображенного на полотне над его головой, была бы предпочтительней нынешней скуки. Разве трагично лишиться головы, если это дает возможность избавиться от общества лорда и леди Холлингсуорт? Первый без умолку болтал черт знает о чем. Вторая же, сидя рядом с мужем, энергично облизывала пальцы и плотоядно смотрела на Коннора, из-за чего тот дважды за время обеда ощутил нездоровое возбуждение. Будь у него хоть капля здравого смысла, он подстерег бы ее позже и взял то, что она ему предлагает. Это помогло бы снять напряжение разгоряченному и жаждущему телу. А судя по тому, как бурно вздымалась грудь леди Холлингсуорт каждый раз, когда их взгляды встречались, согласия выпрашивать ему не придется. Но у него нет здравого смысла. Видимо, поэтому, когда после четвертой перемены блюд освободили место для танцев, Коннор прошел через весь зал к столу, где сидела его семья, и перехватил руку Мейри, которую та протянула Оксфорду.

— Прошу прощения, капитан, — выразил сдержанное возмущение англичанин. — Мисс Макгрегор и я намеревались…

Коннор не обратил на него внимания и потащил Мейри к месту для танцев. Она уперлась каблучками в пол, чтобы остановить его, но Коннор дернул ее руку так, что Мейри отлетела к нему за спину.

— Что ты творишь? — свирепо крикнула она, отталкивая его свободной рукой.

— Думаю, это вполне очевидно, Мейри: собираюсь с тобой танцевать.

— Но я не желаю с тобой танцевать!

— Понятно, — заявил Коннор, не слишком заботясь о ее желаниях.

Только Богу известно, сколько времени Мейри проторчит здесь, и он не намерен все это время наблюдать со стороны за ее пылким романом с Оксфордом. Ее отец не одобрил бы такого претендента. Долг Коннора пресечь эти отношения.

Дотащив Мейри до группы танцоров, ожидающих музыки, Коннор наконец повернулся к Мейри лицом. Девушка попыталась вырвать у него свою руку, но он усилил хватку и решительно приблизился к ней.

— Мы с тобой должны кое-что выяснить, раз и навсегда.

Коннор не собирался это говорить. Не было ничего, о чем бы он не говорил ей бесчисленное количество раз в бесчисленных письмах.

— Мне нет дела до того, что ты скажешь.

Мейри впилась в его глаза яростным взором, в котором горело обещание мести. Коннор знал, что она на это способна, и ощутил возбуждение, которого в нем не могла разбудить ни леди Холлингсуорт, ни любая другая женщина.

Коннор небрежно пожал плечами.

— К несчастью, тебе придется меня выслушать, хочешь ты этого или нет.

И, словно бросая вызов, отпустил ее кисть и спрятал руки за спину. Сверху полились нежные звуки лютни. Коннор, как и все остальные кавалеры, поклонился своей даме, ожидая, что она тут же сбежит, и соображая, что бы сказать ей нового, но, к его удивлению, Мейри осталась на месте. Пробормотав что-то себе под нос, она огляделась и, выполняя первое па танца, обогнула его мелкими шажками.

Первая победа одержана! Однако Коннор отлично знал, что настоящий бой впереди. Когда Мейри снова оказалась к нему лицом, он протянул руку. На мгновение Мейри заколебалась. Ожидание нелегко далось Коннору. Если она сейчас сбежит, он останется в дураках. Впрочем, унижение будет заслуженным, и долг здесь ни при чем.

Горячая кожа Мейри коснулась его руки. Коннору показалось, будто он рухнул в костер. Черт возьми, да он совсем слабак, если теряет голову от единственного прикосновения!

Коннор стиснул ее пальцы, как делал всегда, когда она еще принадлежала ему, и вдруг заметил: Мейри тоже резко втянула воздух раздувшимися ноздрями — их соприкосновение для нее тоже не прошло бесследно.

— Я вижу, ты продолжаешь тренироваться с клинком, — хрипло произнес он, провел большим пальцем по мозолям на ее ладошках и тут же прикусил губу, чтобы не выпалить лишнего.

— Ты позвал меня, чтобы обсудить мои привычки? — угрюмо спросила Мейри и, выполняя очередную фигуру, нырнула под его руку.

Коннор тем временем успел оценить плавную линию бедер под складками длинного шотландского пледа, а когда девушка обернулась, он, позволив себе легчайший намек на улыбку, произнес:

— Да, за семь лет ты преобразилась. Надеюсь, ты больше не станешь замахиваться на меня кинжалом?

Коннор сделал поворот в танце, их спины сомкнулись.

— Это зависит от тебя, — обернувшись, через плечо бросила Мейри. — Но должна предупредить: мне этого и сейчас хочется.

Коннор тихо рассмеялся. Леди Амберлейн, оказавшаяся к нему лицом, призывно подмигнула ему.

— Лорд Оксфорд может решить, что ты ведешь себя не как истинная леди.

Мейри развернулась на каблуках, готовая сбежать из круга танцующих. Черт возьми, она слишком легко вспыхивает, особенно когда речь идет о том, что она держится не как настоящая леди. Коннор ощутил укол совести — он ведь знает ее слабое место, да еще приплел сюда Оксфорда.

Музыканты заиграли вольту. Коннор крепко прижал Мейри к себе.

— Я знаю, Мейри, ты не желаешь быть женщиной, но, черт возьми, ты женщина, да еще какая!

Словно не замечая, как часто она задышала, Коннор положил одну руку ей на бедро, а другую на спину. В ответ Мейри бросила острый взгляд на леди Амберлейн, танцующую рядом со своим мужем и явно охваченную ревностью, затем опустила руку на плечо Коннора и приготовилась к повороту.

— Твоя любовница надеется, что ты меня уронишь.

— Не уроню. — Коннор старался изобразить спокойствие. — Кстати, леди Амберлейн не моя любовница.

Подхватив Мейри, он сделал прыжок на левой ноге.

— Может, ты просто не помнишь, что спал с ней. За тобой бегает столько дамочек.

Похоже, она ревнует! Неужели такое возможно? Почему бы это? Ведь Мейри его ненавидит, действительно ненавидит. И почему ее ревность так его радует? Возможно, он не столь ей отвратителен, как она заявляет. Есть способ это проверить. Своими чувствами он займется позднее.

В следующей фигуре оба плавно переместились по кругу, и Мейри приготовилась подпрыгнуть.

— Если бы леди Амберлейн когда-нибудь была моей любовницей, — начал Коннор, высоко поднимая девушку в воздух и улыбаясь ее мрачному лицу, — я бы это запомнил.

Он опустил Мейри на пол, до неприличия тесно прижав к своему телу. Черт возьми, как она хороша! Ей ни к чему румяна. Щеки ее пылают естественным огнем. В этот миг Мейри вырвалась и сильно ударила его по лицу.

Коннор стоял посреди зала, прижимая ладонь к щеке и глядя вслед уносившейся прочь партнерше. Леди Амберлейн смотрела на него с жадным любопытством, как, впрочем, и все танцующие. Коннору не было до них никакого дела — он был не в состоянии сдержать счастливой улыбки.

Сбежав, Мейри так и не вернулась к своему столу. Ей хотелось укрыться от сотен взглядов, от всех этих женщин, которые либо смеялись над ней, либо желали отомстить за пощечину Коннору. Как он посмел заявить ей, что не забыл бы любовных утех с леди Амберлейн? Что за холодный, расчетливый ублюдок! Боже, как она его ненавидит! Ненавидит его острый язык, холодный тон, которым он говорил с нею, а губы тем временем оставались по-прежнему соблазнительными и зовущими! Она не желает видеть, как он хмурится и смотрит на нее пронзительными синими глазами! Но, заглянув в эти глаза, в это лицо, которое она когда-то знала лучше, чем свое собственное, Мейри вдруг ощутила, что готова отдать все на свете, только бы опять быть с ним вместе.

Ни за что! Он ей больше не нужен! Она была юной дурочкой, когда влюбилась в его широкую, открытую улыбку и нежный взгляд, в котором читалась надежда на счастливое будущее. Но теперь она стала старше и знает, насколько лживым может быть сердце мужчины.

Мейри выскочила в сад. Широкие гравийные дорожки огибали травянистый газон для променада, но сейчас там не было ни души. Подставив лицо мелкому дождику, Мейри надеялась, что его прохладные капли смоют все мысли о Конноре Гранте.

Но этого не будет. Никто и ничто не способно заставить ее не думать о нем. Мейри изо всех сил старалась выбросить Коннора из сердца, но он не уходил. Да и как ей забыть Коннора, если каждая его черточка напоминает о том, что Мейри любит больше всего на свете: о доме? Встретив Коннора во дворце, она словно вернулась в прошлое. Даже накануне вечером, когда лорд Оксфорд изливал на нее бесконечный поток сведений о птицах, населяющих королевские вольеры, перед глазами Мейри возник Коннор, несущийся верхом по каменистым берегам в Камас-Фионнари. Ветер с вершин Киллиана треплет его волосы. Он со смехом оглядывается на преследующую его Мейри, у которой он только что отнял куклу и ни за что не хотел отдавать.

Вот и сегодня, когда следовало сосредоточиться на танцевальных па, которым обучал ее Генри, Мейри вспоминала еще один день из прошлого. Они с Коннором скакали по заснеженному горному склону навстречу ледяному зимнему ветру. На них были меховые одежды. Именно их они расстелили на полу потаенной пещеры в скалистых отрогах Сгарр-на-Стри. Тогда они в первый раз занимались любовью. Ветер колотил в каменные стены, с завыванием исполняя песню, принадлежавшую лишь горам Шотландии. А через неделю Коннор сообщил ей, что покидает Кэмлохлин.

Надо быть сильной. Те дни ушли и больше не вернутся. Она должна противостоять Коннору и забыть, как много он когда-то для нее значил.

— Оставь меня, — взмолилась она, прижимая руки к груди, словно стараясь вырвать из сердца память о нем.

Мейри пережила бесконечную череду дней, когда, терзаясь, представляла, как Коннор лежит на поле брани — мертвый. Или живой, здоровый, полностью обнаженный — в объятиях какой-нибудь шлюхи, готовой забрать то, что принадлежит ей. Она выстояла, победила, и сейчас не позволит себе вернуться в пучину страданий.