— Это я виновата, миледи.

Мейри нравилась эта девушка; правда, сегодня ей нравилась даже леди Холлингсуорт.

— Куда ты спешишь?

— В Банкетный зал.

— Я тоже. Пошли вместе.

Мейри давно заметила, что ей не хватает разговоров с женщинами. Она скучала по матери, по тете Мэгги и даже по Клер. Дома они все время разговаривали. Когда вокруг столько мужчин, девушке требуется женское общество, чтобы обсудить свои тайны. Скоро ей потребуются их советы по кулинарии и другим женским обязанностям. Но пока у нее была только Джудит, которую явно что-то распирало.

— Джудит…

— Миледи, я уже несколько дней надеюсь вас встретить. Мне надо поговорить с вами насчет… насчет одного человека.

— Давай поговорим, — отозвалась Мейри. — О ком?

— О вашем брате, миледи, о Колине. Так ведь его зовут?

Вот черт, только не о Колине.

— Я не могу выбросить его из головы. Он самый удивительный человек, которого я видела в жизни. Когда я вижу его на тренировочной площадке, сердце у меня… — Джудит умолкла, пытаясь подобрать нужные слова, — теплеет и тает. Я несколько дней собиралась с духом, а потом все-таки заговорила с ним. Он едва взглянул на меня.

— Джудит. — Мейри коснулась рукой плеча девушки, чтобы успокоить. — Колин собирается стать следующим генералом в армии короля Якова. Думаю, он мог тебя заметить, только если бы ты была клинком. А как же Эдвард Уиллингем? Он ведь примерно твоего возраста.

Джудит подняла на нее глаза, в которых блестели слезы.

— Мне не нужен Эдвард Уиллингем!

Видит Бог, Колин убьет ее за такие дела, но сегодня Мейри не могла пройти мимо чужой любви.

— Ну хорошо. Когда ты в следующий раз увидишь моего брата, похвали его боевое искусство. Это должно сработать. Говори с ним в основном о войне и сражениях. И старайся быть искренней. Колин чувствует фальшь, как олень — надвигающуюся бурю, и терпеть не может лжецов, так что второго шанса тебе не даст, если заметит, что кривишь душой.

Камеристка кивнула, и по ее лицу расплылась счастливая улыбка. Мейри сделала все, чтобы помочь ей завоевать сердце Колина. Остальное будет зависеть от самой Джудит.

— Джудит, ты помнишь наш разговор насчет капитана Гранта? — не смогла сдержаться Мейри.

— Помню. Вы тогда сказали, будто он сам дьявол.

— Я ошиблась. — Мейри просияла, не в состоянии вырваться из плена своих мечтаний. — Я собираюсь за него замуж.

Несколько мгновений Джудит еще улыбалась, но потом вдруг нахмурилась, словно не поняла Мейри.

— За капитана Гранта, миледи?

— Пожалуйста, зови меня Мейри. Да, за капитана Гранта. Высокий такой, с золотистыми волосами и ямочками на щеках, помнишь?

— Да, Мейри. Я его знаю. Но я слышала, что он женится на леди Элизабет де Вер.

Еще мгновение улыбка Мейри оставалась такой же радостной.

— Прости. Ты, наверное, ошиблась.

Джудит покачала головой.

— Нет, она назвала как раз эти два имени.

— Она? Понимаю. — Мейри фыркнула. — Так это леди Элизабет сказала тебе?

И все рухнуло.

— Нет, миледи. Королева.

Больше Мейри ничего не слышала и не знала, говорила ли Джудит еще что-нибудь. Девушки подошли к Банкетному залу. Коннор стоял один в сумерках и ждал, пока появится Мейри. Нет, это невозможно. Как видно, это новый план королевы, чтобы сблизить их с Коннором. Коннор принадлежит ей. Он сам так сказал. И поклялся ей. Они уедут домой, и жизнь снова станет сказкой.

Легкий ветер шевелил его золотистые волосы. Коннор казался немного бледнее, чем обычно. И синева глаз потемнела. Нет, это ложь. Он не бросит ее снова.

— Джудит, — обратилась она к камеристке, когда та повернула к дверям. — Иди в зал без меня.

Мейри не отрывала взгляда от Коннора, ее сердце отчаянно колотилось в груди. Почему он не улыбается? Он всегда улыбался, когда видел ее. Только пару часов назад они были вместе, а казалось, будто минули годы.

— Почему ты стоишь здесь, снаружи?

Слова дались ей с трудом, но еще труднее было не спросить.

— Я хотел пройтись с тобою до ужина.

Коннор опустил взгляд на свои сапоги.

Мейри не могла сдвинуться с места. Он должен ей что- то сказать, а она не хочет этого слышать. Не может быть, чтобы Джудит оказалась права. Господи, пусть это окажется ошибкой!

Заметив, что Мейри не трогается с места, Коннор поднял голову и через силу улыбнулся. Мейри эта улыбка больше напомнила гримасу умирающего.

— Пройдемся, Мейри.

Она шагнула к нему и вложила ладонь в предложенную им руку. Коннор повел ее к саду Прива-Гарден. Шли в молчании. Впереди них фонарщик переходил от одной лампы к другой, освещая для них тропу. В лучах закатного солнца Мейри хотелось взять Коннора под руку; прижаться к нему Она не желала знать, почему его ладонь стала такой холодной и почему он так сильно сжимает зубы. Но узнать придется.

— Коннор, как все прошло у короля? Очень тяжело?

Мейри старалась говорить спокойно и мягко, до тех пор пока не услышала ответ.

— Очень плохо.

Она прикрыла глаза, сдерживаясь, чтобы не закрыть уши руками и не убежать прочь. Коннор молчал так долго, что Мейри снова на него посмотрела. Она остановилась возле зарослей кизила и стала ждать, пока Коннор соберется с духом и посмотрит ей в глаза.

— Расскажи мне, Коннор.

И он рассказал. Его слова никак не могли проникнуть в ее мозг, они словно отскакивали от него и не складывались во фразы. Наверное, это просто чудовищная шутка королевы. Но даже когда Мейри убедила себя, что придется поверить, сердце отказывалось подчиняться.

Все возвращается.

Она слушала, онемев от горя, а Коннор рассказывал ей про конногвардейский полк, о котором Генри и Колин говорили накануне вечером, про то, как король боится потерять поддержку Оксфорда. Но понимала она только одно.

— Значит, ты собираешься на ней жениться?

Мейри ведь знала, что потерять его во второй раз будет еще тяжелее, чем в первый, но позволила себе снова ступить на этот путь. В ужасе она не могла оторвать глаз от его губ, ожидая ответа как приговора.

— Мне придется что-то делать. Это все временно, Мейри.

Нет, Коннор не может снова разбить ей сердце!

— У меня нет намере…

Мейри ладонью прикрыла ему рот, в то время как в другой сверкнул кинжал. Она поднесла острие к его шее и холодно произнесла:

— Не ходи за мной. Я не хочу больше ничего слышать.

Несколько секунд Мейри смотрела в глаза Коннору, чтобы страшная правда до конца проникла в ее сердце, потом убрала кинжал и ушла. Навсегда ушла из его жизни.

Коннор не пошел за ней, отчего последний осколок ее сердца разбился вдребезги.

Расставание с Мейри показалось ему ударом, от которого невозможно оправиться. Это нужно для ее блага, уговаривал себя Коннор, глядя вслед уходящей Мейри. Он не собирался жениться на леди Элизабет, но ему требовалось выиграть время, чтобы избежать помолвки и не подвести короля. Будет лучше, если Мейри не станет вмешиваться. Ужасно, что ради ее безопасности ему пришлось разбить ей сердце. В глазах Мейри Коннор прочел приговор и вдруг испугался, что на сей раз она его не простит.

Коннор дотронулся до капли крови у себя на шее. Остальная пусть кипит в сердце. Как он может полюбить другую женщину, если его сердце принадлежит этой страстной дикой кошке, чье единственное украшение — грива из черных локонов и пара кинжалов, спрятанных под юбкой? Коннор любил Мейри больше жизни, больше, чем свою страну и короля, но догонять ее не стал. Пусть она держится как можно дальше от этого. Если де Веры пошли на крайние меры, вынуждая короля навязать своему родственнику брачный союз, то кто знает, что они сделают, если увидят в Мейри препятствие своему плану? Более того, если бы Коннор поделился с ней своими надеждами разоблачить де Веров, она могла снова вернуться к Генри, чтобы узнать у него что-нибудь важное. Дело могло кончиться тем, что ее бросили бы в тюрьму за убийство Элизабет.

Коннор не стал догонять Мейри, хотя ему очень хотелось.

Сейчас лучше сосредоточиться на Элизабет. Чем раньше он что-нибудь выяснит, тем скорее увезет Мейри домой. Если ее не будет рядом, он сумеет в течение нескольких дней изображать влюбленность в Элизабет. А если он не сумеет заставить эту девицу говорить, то, возможно, сумеет Колин. Мейри говорила ему, что ее брат умеет выуживать из людей их тайны. Коннору страшно не хотелось вовлекать в это дело Колина, однако сейчас некого винить: Коннор сам попался в ловушку де Веров.

Коннор не стал возвращаться во дворец. Расследование могло подождать одну ночь. После того, что он сделал с Мейри, у него не осталось для этого сил. Коннор вышел через Западные ворота и по узким улочкам в одиночестве добрался до «Трубадура». Никого из его людей здесь не было, и Коннор был этому рад. Ему не требовалось общество. Он собирался напиться в одиночку.

Коннор был уже на полпути к своей цели, когда дверь в таверну открылась и на пороге возникла женщина в плаще с капюшоном.

На мгновение он подумал, будто это Линнет вернулась доделать то, за что ей заплатили, однако незнакомка откинула капюшон, и Коннор увидел под ним не каштановые локоны, а золотистые. Элизабет. Черт возьми, он был глуп, когда думал, что сможет изобразить влюбленность в нее. Больше всего ему хотелось — видимо, из-за выпитого виски — схватить девицу за шею и душить до тех пор, пока не признается в предательстве своего отца.

— Что вы хотите?

— Я уже получила, что хочу, — заявила Элизабет и, вытащив стул из-под стола, села напротив Коннора. — А сейчас мне хочется, чтобы вы вернулись во дворец, где ваше место. Капитан не должен…

— Вам лучше уйти, — холодно прервал ее Коннор. — Иначе вы можете раньше времени узнать, что именно получили.