— Просто прогуляться на свежем воздухе. В комнате капитана Гранта очень душно.

— Значит, в сад? — И, не успела Мейри согласиться или отказаться, как принц ускорил шаги и повел ее прочь. — Позвольте сопровождать вас. Я и сам хотел прогуляться.

Зачем ему понадобилось ее общество? Неужели он полагает, что Мейри может знать нечто полезное для него? И он принимает ее за дурочку, которая все ему выложит? Мейри решила, что его расспросы дадут ей ключ. Кроме того, в саду Прива-Гарден было больше глаз, чем в любом другом месте дворца. Если принц решит разделаться с ней, то скорее всего пошлет для этой цели кого-нибудь другого, как он послал адмирала Гиллза убить королевскую дочь. Трус. Если он собирается сесть на трон, то Мейри его остановит.

— Это честь для меня, ваша светлость.

«И возможность что-то узнать о тебе».

— Что вы думаете о Лондоне? — спросил принц, когда они вышли на воздух.

— Здесь все так упорядоченно. Даже деревья растут стройными рядами. — Оба собеседника усмехнулись, глядя на строгую аллею перед собой. — Здесь тепло и нет гор.

Мейри могла придумать еще дюжину таких банальностей, но воздержалась, предоставляя принцу возможность высказаться.

— Осмелюсь заметить, что на моей родине не так тепло, но вы, дорогая, — принц заговорил тише и наклонился к самому уху Мейри, — вы похожи на торжествующую весну.

Мейри так удивилась этому признанию, что едва не отскочила от принца. Что он имеет в виду, черт подери?

— Вы слишком добры, ваша светлость.

Она слабо улыбнулась и, повернув голову, заглянула ему в глаза.

О, за эти годы Мейри узнала, что положение женщины имеет свои преимущества, пусть и слегка унизительные. Однако они дают возможность выуживать полезные сведения даже из самых сдержанных мужчин. Мейри почти презирала себя за эти уловки.

— Я говорю искренне. — Принц усмехнулся, полагая, что обвел ее вокруг пальца так же легко, как безмозглых английских дам. Любой женщине лестно пройтись под руку с августейшей персоной. — Не каждый день я встречаю особу, способную высказать честное мнение по вопросам религии, и никогда столь привлекательную, как вы.

Мейри едва могла поднять на него глаза.

— Возможно, я смогу столь же прямолинейно изложить вам и другие свои взгляды. Вы только скажите.

— Вот как? — произнес Вильгельм и остановился в тени высоких дубов у ручья, который сбегал в Темзу. — Скажите же мне: что вы думаете о французах?

Мейри широко раскрыла глаза.

— О французах, милорд?

— Да. Несколько дней назад за столом у короля вы говорили о Боге, и мне стало интересно, что выдумаете о короле Людовике и его «Декларации галликанского клира»? Вы наверняка о ней слышали. В ней утверждается усиление королевской власти за счет власти папы.

— Боюсь, я ничего об этом не знаю, — призналась Мейри.

Она не догадывалась, куда ведет этот разговор, но была начеку и понимала, что куда-то он должен привести.

— Я полагал, что раз вы живете вместе с сестрой адмирала Стюарта, леди Хантли, то этот документ должен быть вам знаком. Вы, разумеется, знаете, что он некоторое время жил во Франции.

Значит, вот что ему нужно. Принц намерен получить сведения, которые помогут ему в борьбе с французами. Очень умно с его стороны, признала Мейри. Если кто-то и мог предоставить ему данные о врагах, то это брат Клер. Но почему, удивилась Мейри, он не расспросит Грэма или даже Клер? Через мгновение она сообразила почему. Принц считает ее вздорной глупышкой, чье расположение легко завоевать лестью.

— К сожалению, мы уже много лет не видели адмирала.

— Леди Хантли не получает писем в… Где именно живет ваша семья в горах? — невинным тоном спросил принц.

Зачем ему это знать? Никто в Англии, исключая Коннора, не знает, где на Скае расположен Кэмлохлин. С тех пор как она сюда приехала, ни единая душа не проявила ни малейшего интереса к тому, где в Шотландии можно найти Макгрегоров. Мейри искоса посмотрела на принца. Возможно, он как-то узнал, что его план убийства перворожденной дочери короля провалился и сейчас она находится под покровительством Макгрегоров?

Мейри захотелось оглядеться. Интересно, кто из гостей приехал в Уайтхолл совсем недавно? Может, кто-то принес известие, что не все погибли в пламени аббатства Святого Христофора?

— О, милорд, — безмятежно проговорила она, — у моих родственников очень мало земли, почти вообще нет. Во времена проскрипции мы потеряли свои владения в Глен-Орки. Честно говоря, мы кочевники и никогда не остаемся на одном месте подолгу. Адмирал Стюарт не пишет, ибо писать некуда.

Принц Вильгельм ответил ей ироничным взглядом.

— Леди Хантли не производит впечатления женщины, которую устроит жизнь без крыши над головой.

— Леди Хантли, как вам, наверное, известно, в молодые годы долго жила в лесу.

— Известно. — Словно ощутив неприятный запах, принц сморщил свой огромный нос. — Я слышал об этом.

Возобновив прогулку, он спрятал одну руку за спину, а второй стал теребить кружевное жабо. Казалось, его светлость оценивает результаты своих расспросов и обдумывает стратегию дальнейшей беседы.

Мейри шагала рядом и терпеливо ждала. Смотрела на лебедей, скользящих по глади озера, на ярко-красную птичку, перелетавшую с одного дерева на другое. В конце концов, она была вынуждена признать, что в Англии тоже есть красивые места. Возможно, это далось ей легче оттого, что она снова была в мире с Коннором и в сердце у нее царила весна.

— Мисс Макгрегор. — Мейри остановилась и обнаружила, что стоит лицом к лицу с принцем. — Вы не знаете, почему король Яков взял вашего брата на тайную встречу с парламентом?

Мейри сумела сдержать улыбку. Так вот что его интересует на самом деле. Ну конечно. Значит, он связан с резней в аббатстве!

— Я не знала, что встреча была тайной.

— Конечно, тайной. Ведь они должны были встретиться в следующем месяце.

— На это я не знаю ответа, но подозреваю, что король взял Колина с собой, потому что уверен: мой брат превосходит любого из его людей в личной гвардии.

— Возможно, — согласился принц. — Я видел этого молодого человека на турнирной арене. Его искусство поражает, разве что он излишне жесток. Но вот что…

Что он хотел еще сказать, осталось неизвестно. Вдруг налетел сильный порыв холодного ветра и с неба хлынули потоки воды.

Мейри вскрикнула и рассмеялась. Холодные капли мгновенно промочили платье насквозь. Гости бросились под крышу. Дома, в Шотландии, бывали такие же дожди — внезапные, мощные. Мейри полной грудью вдохнула свежесть просыпающейся земли. Наконец и в Англии весной пошел дождь!

— Смею сказать, мисс Макгрегор, — произнес принц, отыскивая взглядом кого-нибудь из своих людей, — нам придется закончить этот разговор в другой раз.

Мейри с улыбкой смотрела, как дождевые капли отскакивают от его носа. В следующий миг принц бросился к дворцу.


Глава 23


Весь этот унылый, пасмурный день Мейри провела с Грантами: ухаживала за Коннором, чей звонкий смех словно наполнял комнату светом; наблюдала за ним, пока друзья сидели у постели раненого и посмеивались над его беспомощностью; смотрела, как Коннор иронично приподнимает бровь в ответ на грубоватую шутку, как, смеясь, закидывает голову. Ей нравилось его лицо, нравилась быстрота, с которой оно отражало мгновенно сменяющиеся чувства, нравилось, что и голос, и улыбка при этом остаются спокойными, как тихий летний день. С удивлением и радостью Мейри поняла, что с навещавшими его женщинами он держался вовсе не так открыто и мило. Да, ямочки оставались на месте, они всегда были на месте, но его улыбки были окрашены… скукой.

Даже королева видела в нем лишь то, что он сам хотел показать, — исполнительного, верного служаку. Однако это не помешало Марии Моденской невинно флиртовать с ним. Мейри не возражала. С каждым днем Коннору становилось все лучше, он все больше наливался жизненной силой. Ни одна женщина из плоти и крови не могла равнодушно отнестись к его взглядам. Леди Элизабет уж точно не могла, даже несмотря на сдерживаемый гнев из-за присутствия Мейри во время ее довольно частых посещений. А леди Холлингсуорт пришлось едва ли не силой выводить из спальни после двухчасового визита. Коннор не заигрывал с ними, а держался вежливо и дружелюбно, но говорил мало.

— Они бесятся, что я здесь, с тобой, — заметила Мейри на вторую ночь затяжного ливня, когда они наконец остались наедине.

Мейри два дня ждала, чтобы сказать ему нечто важное, а теперь пыталась вспомнить, что именно. Стараясь не смотреть на Коннора, она ходила по комнате, касалась то одного предмета, то другого…

— Вот как?

Коннор лежал, вытянувшись на кровати, простыня прикрывала его ноги, а мощный торс был обнажен. Он закинул одну руку за голову и смотрел на нее как воплощение соблазна.

— Так и есть. — Мейри взяла какую-то бутылочку с лекарством и поднесла к носу. — Дамы сердятся, что ты не оказываешь им больше внимания из-за того, что я здесь.

— Мейри, — изогнув губы в улыбке, возразил Коннор. Она была вынуждена отвести глаза. — Когда тебя нет, я оказываю им не больше внимания, чем сейчас.

От этих слов сердце девушки затрепетало. Она отвернулась, не желая, чтобы Коннор видел, как он на нее действует.

— И сколько же раз они приходили, когда меня не было?

На губах Коннора снова мелькнула улыбка, и Мейри поняла, что проиграла. Эта улыбка оказалась более победоносной, чем знаменитое оружие капитана Гранта — его острый язык. Коннор мастерски пользовался им в перепалках с Мейри, прибегая то к вызову, то к насмешке, то к мимолетом произнесенному комплименту.

— На улице стало холодно. Теперь ты не будешь так часто уходить.