Заметив в дальнем конце зала лорда Оксфорда и его сестру, Мейри собралась с духом и решительно двинулась вперед.

— Мисс Макгрегор! — Генри взял ее руки и поднес к губам, окинув восхищенным взглядом наряд Мейри. — Вы потрясающе выглядите. Правда, Лиззи?

Леди Элизабет бросила на нее беглый взгляд и тут же уставилась на свои ногти.

— Я и не знала, что у горцев тоже носят шелк, но если он не даст ей больше свалиться на меня, я буду весьма благодарна тому, кто одолжил ей это платье.

Мейри ответила ей холодной улыбкой. Встретиться бы с этой леди Элизабет на тренировочном поле отца!

— Тогда можете поблагодарить королеву, когда ее увидите.

Этот ответ произвел нужное впечатление на сестру Генри. Она поперхнулась, а Мейри повернулась к брату этой мегеры.

— Лорд Оксфорд, вы проводите меня на ужин, или вам придется увести сестру? Мне кажется, ей несколько нездоровится.

— О, Лиззи, правда?

Оксфорд попытался взять сестру за руку, но та оттолкнула его.

— Да нет же, идиот! Можешь идти с ней. А меня оставь. Я найду себе кавалера.

Боже, эта женщина просто котел с кипящей смолой! Удовлетворенная своими успехами, Мейри взяла Генри под руку, улыбнулась и позволила себя увести.

— Пожалуйста, не обижайтесь на Лиззи, — извиняющимся тоном проговорил Оксфорд. — Иногда она бывает очень нервной.

Удар кинжалом вылечит кого угодно.

— Я не обижаюсь, — солгала Мейри и любезно улыбнулась.

Черт возьми, надо поговорить с Клер. Генри, конечно, неплох, но если королева заставит ее выйти за него замуж, дело кончится тем, что Мейри зарежет его сестру. И, кстати, ей совсем не понравилось, что он едва не задрожал, когда эта змея на него заорала. Вот Коннор бы даже не дрогнул. Но она не должна снова пускать его в свои мысли. И даже когда они вошли в банкетный зал и Мейри не нашла его взглядом, не позволила себе задуматься, куда он делся.

Генри был очень любезен с отцом Коннора, который, в отличие от отца Мейри, был не готов встретить его кулаками за дерзость, с которой молодой человек снова уселся за его стол. Оксфорд почти час говорил о том, как римский император Нерон приказывал доставлять лед с гор и смешивал его с кусочками фруктов. Потом граф перешел на калифов Багдада, которые первыми стали использовать молоко и сахар для приготовления мороженого.

Мейри мечтала, чтобы он заткнулся и наконец поел.

Когда ужин закончился, и гости вслед за королевой поднялись, чтобы идти в театр, Мейри обнаружила, что страшно скучает по Коннору и его острому языку.

Будь он проклят! Будь он проклят совсем!


Глава 13


Королевский театр — иногда по старинке его называли «Кокпит», «петушиная арена», потому что когда-то здесь проводились петушиные бои, — оказался меньше, чем представляла Мейри. Вокруг сцены тянулось несколько ярусов балконов, так что всем было хорошо видно. Взволнованное ожидание представления оказалось заразительным, и скоро Мейри сумела выбросить Коннора из головы.

Королева сидела в парадной ложе напротив сцены с дочерями короля — Марией и Анной — и их мужьями. Мейри огляделась и среди сотен лиц заметила того, кто в последние дни вызывал у нее особый интерес.

— Это лорд Холлингсуорт. Его жена настоящая красавица. Но не слишком интересуется своим мужем.

— Вероятно, потому, что сам лорд предпочитает ее застолью и мужчинам.

О Боже! Мейри впилась глазами в полногрудую блудницу. Неудивительно, что та три дня приставала к Тристану, а затем переключилась на Коннора.

— Ходят слухи, будто он и сосланный герцог Монмут были любовниками.

Мейри удивленно приподняла бровь. Супруги Холлингсуорт уселись на свои места.

— Герцог Монмут, вы говорите?

Вот еще интересная новость, которую она сможет сообщить своим товарищам из милиции. Она собралась задавать Генри новые вопросы, но тут заметила, что в ложе, ниже той, где сидела королева и где уже находились другие солдаты, появился Коннор. Где он был весь вечер? Тут ее внимание привлекло ярко-желтое пятно слева от Коннора. Сердце Мейри на мгновение остановилось. Да что же это такое! Пора с этим заканчивать! Она же просто-таки задыхается от волнения! Помертвев от ужаса, Мейри внимательно рассмотрела золотистые кудряшки, светло-карие глаза и желтые зубы. Нет, это не леди Элизабет. Только не она!

— Мисс Макгрегор? Вам опять дурно?

Мейри с трудом втянула воздух и вдруг почувствовала, что сейчас разрыдается. Но этого не будет! Она больше не проронит ни единой слезинки из-за Коннора Гранта.

— Все прекрасно, — безмятежным голосом проговорила она.

— А вон Лиззи. — Оксфорд сделал жест рукой, а Мейри почувствовала искушение двинуть ему локтем в бок. — Я вижу, она совсем поправилась.

Неужели его настолько заботит «нервная натура» сестрицы, что он с таким облегчением заявляет, будто та «поправилась»? Или есть другая причина того, что ему захотелось указать на очевидное? Мейри повернулась к своему спутнику и ледяным взором уставилась ему прямо в глаза. Большинство мужчин терялись под этим взглядом. Генри де Вер не был исключением.

Он пытался навредить сопернику, демонстрируя ей очередную победу Коннора, хотел проверить ее чувства к этому негодяю! Скорее всего, Генри не стоит силы удара, который она приготовилась ему нанести, но что делать: Коннора не было рядом, чтобы принять на себя ее гнев, а вот Генри был.

— Возможно, она лишь в вашем обществе бывает такой недовольной, или… — Мейри изобразила самую сладкую улыбку, на какую была способна, и вновь обернулась к его драгоценной сестрице. — Или же, как большинству дам при дворе, ей, чтобы получить удовольствие, требуется полроты солдат?

— Мисс Макгрегор…

Мейри не обратила внимания на дрожь в рассерженном голосе Генри и ласково похлопала его по руке.

— В любом случае, милорд, я рада, что она снова в добром расположении духа.

Фальшивая улыбка Мейри угасла, когда Генри отдернул свою руку и не разговаривал с нею до второго акта, а когда заговорил, она его не услышала, как не услышала и актеров. Конечно, Мейри несколько раз взглянула на сцену, когда особенно яркий костюм привлекал ее внимание, однако большую часть времени ее глаза устремлялись к балкону в нижнем ярусе. Мейри отметила каждую улыбку, которую у Коннора вызывала игра актеров, каждое мгновение сосредоточенности, отразившееся у него на лице. От ее пристального взгляда не укрылось ни ласковое прикосновение леди Элизабет к его руке, ни то, что она улыбалась ему, как влюбленная молочница.

Коннор несколько раз замечал, что она за ним наблюдает, но Мейри каждый раз отворачивалась, чтобы не встречаться с ним глазами. Неужели он провел вечер с леди Элизабет? И ради этого пропустил ужин с мороженым? Ну почему она не посмотрела на стол де Веров и теперь не знает, ужинала ли леди Элизабет со своим отцом? О Боже, она не желает думать о них, представлять их голыми, в любовной испарине… Однако Мейри представила и едва не лишилась разума. Но почему же ее удивляет, что Коннор поцеловал ее… даже два раза… а потом улегся в постель с Элизабет де Вер? Наверное, дюжина женщин ждет своей очереди оказаться в его постели. Мейри хотелось вскочить и завизжать на весь зал или спрятаться в кресле, чтобы ничего не видеть и не слышать, чтобы не думать о нем. Она не может здесь оставаться и наблюдать за ним и его новой любовницей. Но, черт возьми, куда она может скрыться? Она не знает, как выбраться из Англии и попасть домой. А даже если бы знала, то не могла бы ехать одна. Ну почему этот проклятый Колин не взял ее с собой?

— …и тогда я решил, что должен простить вас, мисс Макгрегор, Мейри?

Услышав свое имя из уст Оксфорда, Мейри очнулась. Черт возьми, она не поняла ни единого слова!

— Простите, я думала о своем доме.

— Мейри, я говорил, что вы стали очень дороги мне, а потому я решил вас простить.

— Благодарю вас, милорд.

Мейри улыбнулась и хотела посмотреть, что творится на сцене, когда Генри взял ее руку и поднес к губам.

— Давайте пойдем в сад попозже. Я хочу вас кое о чем просить.

Просить? О Боже, он собирается просить ее руки! Глаза Мейри тотчас метнулись к Коннору. Тот уже смотрел на нее темным, кровожадным взором, следил за каждым прикосновением губ Оксфорда к ее руке.

— Милорд, я…

— Мейри, я был терпелив и почтителен. — Его шрам ярко пылал на бледном лице. — Но если вы откажетесь пойти со мной и остаться наедине, я поцелую вас при всех.

Мейри с ужасом снова взглянула на Коннора. Что он станет делать, если Генри ее поцелует? Заденет ли это его? Нужно позволить Генри этот поцелуй и, может быть, даже поцеловать его в ответ: надо раз и навсегда доказать Коннору на деле, что он для нее ничего не значит, — но Мейри не могла этого сделать. Ладно, она потом разберется почему.

— Вы рискуете очень многим, лорд Оксфорд. Вместе со всеми это увидит лучший друг моего отца. И если лорд Хантли вас не вызовет, вернувшись, это сделает мой брат. Я не могу позволить вам так рисковать собой. Если вы желаете ухаживать за мной, то должны получить разрешение моего отца.

Мейри отлично знала, что Генри никогда на это не пойдет. Когда при встрече отец Мейри бросил на Генри мрачный взгляд, тот не знал, куда ему скрыться от грозного лорда. К тому же ему не отыскать Кэмлохлин. Да и в любом случае отец не даст согласия на ее брак с протестантом.

— Мейри, я…

О Господи, эта уловка не помогла. Надо избрать другую тактику, весьма неприятную, но в данном случае необходимую. Мейри оставалось надеяться, что у него хватит деликатности среагировать должным образом.

— Милорд, ну пожалуйста. Вы пугаете меня.

Она отняла у него свою руку, и Генри выпустил ее без сопротивления.