Пола Куин - Укрощенная горцем

Через четверть часа молодые люди вместе вышли из покоев королевы. Мейри направилась к лестнице, а Коннор, прикрыв за ними дверь, шел следом, любуясь ее фигурой. Ни один не произнес ни слова. День начался совсем не плохо, полагал Коннор. Сегодня они провели вместе больше времени, чем за предыдущие семь лет, и Мейри его не убила. Конечно, она метнула в него кинжал, и все же не пыталась действительно лишить его жизни. Сердце шептало Коннору, что ежедневные встречи могут оказаться не такими уж трудными.

— Вам больше не нужно следить за каждым моим шагом, капитан Грант, — не поворачивая головы, заявила Мейри.

Или нужно?

— Вы знаете другую дорогу в Банкетный зал, мисс Макгрегор?

— Может, через темницу? Почему бы вам не попробовать?

Коннор улыбнулся ей в спину и заложил руки за спину.

— Здесь нет никакой темницы. Теперь людей сажают в тюрьму. Помните, мы говорили об этом прошлой ночью? Кстати, это напомнило мне, что…

— Значит, вам нет нужды беседовать со мной по дороге, — оборвала его Мейри.

— Я и не беседую. Вы сами начали разговор.

Мейри остановилась на ходу, развернулась и впилась в него гневным взглядом. Коннор помнил, как часто эти глаза заглядывали ему в душу, освещая все ее самые темные уголки. У Мейри сильная воля, она упрямая девица, которая верна Шотландии так же, как его сердце верно ей самой. Все в ней — от острого язычка до арсенала, спрятанного под юбками, — завораживало и околдовывало его. Так было всегда. Она взяла его в плен много лет назад и больше не выпустила на свободу.

Коннор расцепил руки и приблизился к девушке. Под его взглядом лицо Мейри напряглось, она стиснула зубы. Черт, искра в ее глазах как будто бросала ему вызов. Хотелось ринуться в бой и победить, но почему-то каждый раз выяснялось, что победу одержала она.

— То, что произошло между нами в моей комнате, — ошибка. Я буду сожалеть о ней до самой старости.

Коннор сам не заметил, как схватил и обнял девушку. Очнулся он, когда ее сочные губы оказались у него прямо перед глазами. Коннору казалось, что он просто должен ее поцеловать. Мейри стала вырываться, но он крепче стиснул ее, а вторую руку положил ей на затылок. Его язык моментально прорвал оборону зубов и, как победивший завоеватель, ворвался в горящую крепость ее рта. Его поразила сладость ее губ. Коннор жаждал большего, его язык, как голодное пламя касался ее языка.

Вдруг за спиной Коннора возник шум множества шагов. Он с сожалением прервал поцелуй и, обернувшись, увидел, что из-за поворота показалась королева с эскортом из четырех воинов, трех из которых он знал. Пришлось выпустить Мейри из объятий. Большие темные глаза Марии Моденской многозначительно смотрели ему в лицо. Коннор смутно чувствовал, что руки Мейри легли ему на плечи, она развернула его к себе лицом, подняла колено и резко ударила его в пах.

Он повалился на пол и услышал, как один из солдат рассмеялся. Похоже, Ник Седли.

— Поднимайтесь, капитан, поднимайтесь. — Королева замедлила шаг. — За завтраком я собираюсь сделать заявление и хочу, чтобы вы при этом присутствовали. — И безжалостно оставив его, обратилась к Мейри: — Мисс Макгрегор, я вижу, вам нужен эскорт, дабы защищаться от своего эскорта.

Защищать ее? Разве не он корчится на полу от боли?

— Грант, ты должен рассказать нам побольше о своей «старой знакомой».

Седли плотоядно подмигнул и предложил руку, чтобы тот мог подняться, но Коннор отказался от помощи.

— Кто она? — спросил Ричард, пока Коннор, превозмогая боль, вставал с пола.

— Это дочка вождя клана Макгрегоров, — ответил вместо него Эдвард. — Помнишь, она сидела за их столом несколько дней назад? Вы еще тогда, капитан Седли, что-то сказали про цвет ее глаз.

Коннор одарил Седли мрачным взглядом:

— Ее глаза не твое дело.

— Вот как? — с вызовом произнес Седли. — Разве она твоя?

— Да, моя, — прорычал Коннор.

Это было неправдой, но если ложь удержит Седли, то и черт с ней, с правдой!

О Боже, ну и жара! Мейри, прищурившись, посмотрела на солнце, отчего голова у нее слегка закружилась. Хорошо, что лорд Оксфорд поддержал ее. Она бездумно кивнула каким-то его словам и с вожделением посмотрела на тень под навесом. Черт возьми, как можно жить здесь круглый год? Девушке не хватало прохладных бризов на склонах гор, тяжелых шерстяных одеял холодными ночами. Когда она впервые приехала в Англию, то думала, что веера в руках у леди нужны только для того, чтобы изображать показную скромность, а сейчас и сама обмахивалась веером. Не очень-то это помогало. Мейри весь день провела в размышлениях, так как в ее душе сталкивались противоборствующие порывы. Она чувствовала себя измотанной. В этом тоже виноват Коннор. Как он посмел поцеловать ее, да не один раз, а целых два! Как будто у него есть на это право. Надо было еще в первый раз, у нее в комнате, дать ему настоящий отпор. Но как могла она сопротивляться, если голодный огонь в его глазах лишил ее разума? Боже милостивый! Поцелуй Коннора был словно… словно пробуждение в Кэмлохлине в первый день весны, когда туманные пустоши вдруг окрашиваются пестрым многоцветьем, а чистый холодный воздух наполняется ароматом дикого вереска. Его поцелуй как будто разбудил Мейри. Казалось, она спала много лет и проснулась, лишь когда его губы коснулись ее губ. О, как она его боготворила! Повсюду следовала за ним как хвостик, едва только выучилась ходить. Когда Коннор уехал, Мейри думала, что уже не сможет быть счастлива, но любовь к оружию укрепила ее дух, она нашла новую страсть, но не к человеку, а к идее.

А теперь Коннор вернулся, разбудил прежние мечты и желания. Мейри пришла в ужас, осознав, как быстро сдалась, как легко и охотно покорилась его воле. На аудиенции у королевы Мейри сумела не потерять самообладание — нелегкое дело, ведь в комнате находился Коннор, а его единственный взгляд лишал ее покоя. Мейри никогда бы не призналась ему, что была рада его присутствию. И не потому, что боялась королевы, а из-за родственников — она не сумела бы защитить их. Коннор поддержал ее, как делал много раз, когда ей приходилось отвечать перед отцом за какую-нибудь шалость, совершенную вместе с ним и Тристаном.

Коннор мог предать Шотландию, но ее клан он не предаст. Глупо было думать иначе. Кроме того, он уже знал, что дочь короля увезли в Кэмлохлин. Именно он сообщил об этом отцу Мейри. Тем не менее, она предпочла бы, чтобы во время разговора с королевой Коннор остался за дверью.

Сражение началось снова, когда он стал рассказывать королеве о падчерице, которую та никогда не видела. Его улыбка, медлительная, как летний закат, волновала ей кровь, сердце стучало сильнее. Его профиль на фоне каминного пламени, казалось, был выкован с античного образца: прямой нос, упрямый подбородок, золотистые пряди, — все в нем было воплощением мужской силы. Рядом с ним Мейри чувствовала себя хрупкой и женственной. К моменту, когда Мария Моденская закончила расспросы, Мейри была готова вскочить с места и бежать к себе в комнату.

— Мисс Макгрегор?

— Да?

Мейри повернулась к своему кавалеру. Ну почему она не может влюбиться в милого, приятного молодого человека, такого как, например, Генри?

— Вы спросили меня о графе Эссексе, но как будто не слышали ни слова из того, что я говорил. У вас горят щеки. Вы себя плохо чувствуете?

— Возможно, нам и правда лучше вернуться под крышу.

Образ Коннора, склонившегося над ней для поцелуя, в очередной раз выбил ее из колеи.

— Боюсь, дорогая леди… — Генри умолк, поклонившись пожилой паре, которая прогуливалась по газону. — Боюсь, в помещении окажется еще более душно.

— Но солнце…

— Посмотрите! — Он указал на своего отца и молодую леди рядом с ним. — Это моя сестра Элизабет. Вы помните, я говорил вам, что она сегодня должна приехать?

Разве говорил? Мейри не могла припомнить ничего подобного, но Генри уже тянул ее за руку.

— Пойдемте. Я хочу вас познакомить.

Милый мальчик, а был бы еще милее, если бы не тащил ее с такой скоростью по этой жаре. И если бы не носил такой огромный парик. Должно быть, ему кажется, будто на голове у него целая овца!

— Наверное, вам страшно жарко со всеми этими волосами на голове?

Голова самой Мейри опять слегка закружилась.

— Лиззи! — Лорд Оксфорд отпустил ее так неожиданно, что Мейри едва не упала. — Когда ты приехала?

Мейри привела себя в порядок, стянула с шеи арисад и обмахнулась веером. Она отдала бы все на свете, чтобы оказаться сейчас под дождем, как было после того, как Коннор заставил ее танцевать с ним… Черт подери, и тут не обошлось без капитана Гранта!

Генри, Элизабет и их отец смотрели на девушку и как будто чего-то ждали. Мейри захлопала глазами. Неужели Генри представил ее, а она не слышала?

— Милорд. — Мейри отвесила поклон графу, пытаясь сгладить неловкость. Голова снова закружилась. — Леди Элиза…

Колени ее подогнулись, и она, правда, оставаясь в сознании, повалилась на руки леди Элизабет де Вер. На самом деле сестрица Генри выставила руки вперед не для того, чтобы подхватить Мейри, а чтобы заслониться от нее.

— Оставьте меня, — взвизгнула леди Элизабет и оттолкнула Мейри. — Генри, она что, пьяная?

— Лиззи, конечно, нет. Она…

— Это жара, — прошептала Мейри, пытаясь заглянуть в лицо новой подруге, но солнце светило ей прямо в глаза и почти ослепляло.

— Мне все равно, что это. — Безупречные кудряшки леди Элизабет возмущенно подпрыгнули, когда она обернулась к отцу. — Я не позволю, чтобы меня касалась еретичка!

Мейри молилась, чтобы не потерять сознание прямо на месте. На нее упала чья-то прохладная тень. На мгновение ей стало легче, но потом она подняла взгляд и увидела, чья это тень.