Сюзанна Энок - Укрощение строптивой

София внезапно поднялась и воскликнула:

— Ой, смотрите, уточка!.. — И она побежала в сторону причудливого деревянного мостика.

— Я напугал ее? — спросил Китинг, протягивая Камилле второе печенье.

— По-моему, она просто нашла деликатный способ помочь нам уединиться. — Камилла принужденно улыбнулась. — В некотором смысле…

— Если бы я знал, что она готова с радостью предоставить нас самим себе, я попытался бы раздеть тебя еще несколько недель назад. К чертям деликатность!..

Словно в ответ на это заявление несколько юных леди прошествовали по ближайшей дорожке, откровенно глазея на них. Камилле ужасно хотелось показать им язык, но она сдержалась, чтобы девицы не попадали в обморок. К тому же пищи для обсуждения произошедшего хватило бы на месяц не только им самим, но и их родственникам.

Коснувшись ее руки, Китинг сказал:

— У меня к тебе предложение…

При этих его словах Камилла расплылась в улыбке, а сердце радостно подпрыгнуло у нее в груди. Когда же она сообразила, что под словом «предложение» Китинг имел в виду совсем не то, о чем она подумала, из груди ее вырвался вздох разочарования.

— Предложение?.. — переспросила она.

— Только не падай в обморок, Камми.

— Сэр, но я не из тех, кто лишается чувств от одного только слова «предложение».

Губы его дрогнули в улыбке, и он проговорил:

— Прошу прощения, миледи. Я хотел предложить следующее… Давайте пять минут говорить все, что нам вздумается, что только придет в голову, а когда эти пять минут истекут, больше никогда не будем упоминать о сказанном.

Взгляды карих и голубых глаз встретились. И было ясно: Китинг безмолвно умолял ее согласиться.

— Но ты ведь понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет, — пробормотала Камилла.

— Да, понимаю. Но это наш последний шанс.

«И самая безумная авантюра во всей мировой истории», — промелькнуло у Камиллы. И в то же время ей ужасно хотелось объяснить Китингу, как она к нему относилась. Слова, которые Камилла собиралась сейчас сказать, она мысленно повторяла уже много дней подряд. Но признаться в любви и услышать ответное признание… О, этого она не выдержит.

Камилла закрыла глаза и заявила:

— Нет, не хочу.

Когда же она открыла глаза, Китинг смотрел на нее все так же пристально.

— Почему? — спросил он.

— Потому что будет больно. И потому что за эти пять минут ты только измучаешься. Как и я. И еще потому, что я заметила: ты почти перестал пить. А я не хочу, чтобы из-за меня ты снова начал пить и набрасываться на людей с кулаками за каждый косой взгляд. Китинг, я счастлива, что встретила тебя, и я не хочу сожалеть об этом.

Он долго молчал, потом с усмешкой заметил:

— А ведь тебе даже и пяти минут не понадобилось…

Камилла фыркнула.

— Ох, Китинг, терпеть тебя не могу!

Он ласково ей улыбнулся.

— А я тебя. — С этими словами он протянул ей бокал мадеры. — Камми, мне надо сказать тебе кое-что… Если из-за Фентона ты будешь несчастна, если он доставит тебе хоть какие-то беспокойства или неудобства, обещай, что напишешь мне.

— И что ты тогда сделаешь? Китинг, он же твой кузен, а я… Нет, я не поступлю так с тобой.

— Стрелять в него я не стану, если ты об этом тревожишься. Но я очень хорошо знаю, как сделать мои доводы весьма доходчивыми.

Камилла провела пальцем по его запястью, не устояв перед искушением: ей очень хотелось прикоснуться к нему.

— Знаешь, Китинг, ты совершенно особенный рыцарь в сияющих доспехах.

В другой день и в другой жизни он и впрямь мог бы стать ее рыцарем. А если ей требовались новые доказательства, что счастье существовало лишь в воображении наивных девочек, то ей достаточно было заглянуть в глаза мужчины, которого она любила, — заглянуть сейчас, за четыре дня до того, как пойдет под венец с другим.

Благополучно доставив Камиллу и Софию обратно в клуб «Тантал», Китинг сразу же отослал ландо домой к герцогу. Если в прошлом он предпочитал дымные ночные клубы и полутемные будуары, то теперь ничуть не сомневался: ясности мышления более способствовали свежий воздух и прогулка пешком.

И почему-то голову ему приходила одна и та же мысль: «Камилла нужна мне, нужна…» Но, увы, Камилла была обещана Фентону практически с самого ее рождения, так что сделать ее своей было просто невозможно. А кричать и грозить кулаком Небесам — совершенно бессмысленно. Ведь услышав роптания не от кого-нибудь, а от него, Китинга Блэквуда, ангелы лишь поднимут его на смех.

Внезапно он обнаружил, что стоит на Болтон-стрит, прямо перед Поллард-Хаусом. Хм… Любопытно. Он не солгал Камилле, когда пообещал навестить Стивена, если с ним она будет несчастна. А еще лучше дать понять Стивену заранее, что шутить он не намерен.

Расправив плечи, Китинг поднялся на крыльцо и постучал в дверь медным молотком. Дверь открыл все тот же коренастый крепкий старик, которого Китинг видел на этом посту с тех пор, как помнил себя.

— Эндерс, мой кузен дома?

Дворецкий посторонился, пропуская его.

— Мастер Блэквуд, извольте подождать в гостиной. Я доложу о вас.

Он сразу отметил, что гостиная выглядела точно так же, как несколько недель назад. Слегка выцветшие коричневые с золотом шторы на высоких окнах прекрасно гармонировали с мебельной обивкой, расшитой золотой нитью, с коллекцией фигурок собак и кошек стаффордширского фарфора на каминной полке и в книжных шкафах, а также с чугунным каминным экраном в виде лебедя. На какой-то миг Китинг вновь почувствовал себя двенадцатилетним и даже помедлил в нерешительности, прежде чем сесть.

Может, убранство Поллард-Хауса и не блистало роскошью — в отличие от дома, где выросла Камилла, — но зато здесь у нее будет личная горничная, а также новые платья и комнаты, где посторонним мужчинам не придет в голову щипать ее только потому, что им это сойдет с рук. Китинг не сомневался: благодаря Камилле этот дом станет уютным и живым. Разумеется, больше ноги его здесь не будет, но это ничего не значит. Он не допустит, чтобы это что-нибудь значило.

Дверь открылась.

— В чем дело, Китинг? — спросил Фентон, просовывая руки в рукава голубого сюртука. — У меня сейчас очень много дел.

— Да, ведь у тебя через четыре дня свадьба… Но, видишь ли, я подумал, что мы с тобой могли бы немного поговорить.

Кузен внимательно взглянул на него, затем, повернувшись к двери, распорядился:

— Эндерс, чаю, пожалуйста.

— Да, милорд.

Дворецкий тотчас удалился, а Фентон, закрыв за ним дверь, подошел к окну и выглянул наружу. «Интересно, что видела Камилла, глядя на моего кузена?» — внезапно подумал Китинг. Стивен был довольно высок, почти каждый день ездил верхом и потому сохранил стройную фигуру. Он слишком часто хмурился, поэтому лоб его пересекали три тонкие линии, но едва ли на лице маркиза когда-нибудь обозначатся морщины от смеха.

— Я жду, — произнес Фентон. — Если речь о деньгах, то я уже сказал, когда вы их получите.

— Помню. На следующий день после вашей свадьбы. — Последнее слово Китинг выговорил с нескрываемым отвращением. — Я просто пытаюсь разгадать секреты удачи…

Фентон нахмурился и проворчал:

— Какой удачи? Вы что, отнимаете у меня время ради пустой болтовни об удаче? Но вы же игрок… вот и руководствуйтесь собственным опытом.

— Увы, не могу. Видите ли, я вот о чем… Возьмем, к примеру, вас — хладнокровного и чопорного субъекта, который всю жизнь заботился лишь о собственных удобствах. И теперь вам…

— Позвольте, вы намекаете на то, что я самовлюбленный эгоист? После всего, что вы натворили здесь, в Лондоне, шесть лет назад? Вы опозорили меня, опозорили свою фамилию, бросили тень на всех, кто причисляет себя к аристократии. Не говоря уже о том, что убили человека…

Китинг поднялся и проговорил:

— Давайте не будем об этом. Удачи я не заслуживаю — это мне известно лучше, чем кому бы то ни было. Но мой вопрос адресован вам. Как вышло, что вы заслужили такую девушку, как Камилла Прайс?

— Заслужил? Любопытное вы выбрали слово. Как будто имели в виду, что она некий приз, которого я недостоин. Лично я о ней иного мнения.

— Какого же?

— Достаточно сказать, что, кроме нее, я знаю лишь одного человека, имеющего репутацию еще хуже. Так что в каком-то смысле я и впрямь ее не заслуживаю. Я достоин такой жены, которая имеет представление о долге и приличиях.

— Тогда почему вы женитесь на ней сейчас?

— Потому что она сбежала. И если она вернется к алтарю и выйдет за меня, то я стану победителем, а она проиграет. И вместе с ней проиграют все те, кто твердил, что моя невеста согласна лучше служить в публичном доме, чем быть маркизой Фентон. И еще… У нас с вами была заключена сделка. И я настаиваю, — маркиз хлопнул ладонью по столу, — чтобы вы выполнили ее условия.

Хм… Китинг впервые видел своего кузена настолько взволнованным. Да-да, впервые в жизни. И опять Камилла оказалась ни при чем. Скорее Фентон говорит о себе самом: о своей победе и сделке, условия которой должны быть выполнены.

— Знаете, — Китинг старался говорить ровным голосом, — если бы вы хоть на одну минуту задумались, почему она год назад не захотела выйти за вас, возможно, поняли бы, почему вам не следует жениться на ней теперь.

— А я женюсь. И следовать вашим советам не собираюсь. Если же вас угораздило увлечься моей невестой, то прекратите немедленно.

— Прекратить? — переспросил Китинг; он едва сдерживался, чтобы не броситься на кузена.

— Вы прекрасно меня слышали. Она моя, и мне бы хотелось, чтобы вы об этом не забывали.

Китинг мысленно выругался. Чертовски досадно, что он уже пообещал Камми не устраивать трепку Фентону.