— Это ни к чему, Буллок, — отозвался герцог, услышав протестующий возглас Софии. — Может быть, пойдем дальше?

— Конечно, конечно…

Они подошли к следующему ряду клеток. Из нескольких доносилось глухое рычание. Камилла шагнула ближе к Китингу, и тот предложил ей руку.

— А я думал, что это вы меня защитите, — прошептал он с улыбкой.

Она вцепилась в его рукав.

— Ну, для этого мне лучше держаться поближе к вам, верно?

Китинг усмехнулся.

— Блестящий план, дорогая моя.

— А вот это вам понравится, — продолжал смотритель. — Гиену еще не кормили, так что вы сами убедитесь, какие у нее мощные челюсти.

Тут один из служителей зверинца принес крупную кость — видимо, из бычьей ноги, — и Буллок постучал ею по клетке, а затем просунул между прутьями.

Захлебываясь рычанием, гиена бросилась к решетке и выхватила кость из рук смотрителя. Не прошло и секунды, как кость хрустнула и разломилась пополам в ее крепких зубах.

— Боже мой!.. — воскликнула Камилла. — А прутья решетки она не перегрызет?

— О нет, миледи! Они сделаны из особо прочного железа.

— Не знаю, как вы, милые дамы, а я предпочитаю в это верить, — с усмешкой заметил Китинг.

Из горла Камиллы вырвался сдавленный смешок. В прошлом Китингу часто доводилось слышать безудержный заливистый смех женщин или же хихиканье, если он отпускал удачную остроту в чей-нибудь адрес. Но неподдельное веселье, которым был полон этот смешок, он слышал так редко, что у него перехватило дыхание.

И тут Китинг спохватился: да, конечно, он способен оценить женский смех, но не за этим же он приехал в Лондон… Вздохнув, он бросил взгляд на Адама и Софию, стоявших у противоположной стороны клетки.

— Я очень рад, Камилла, что вы сегодня сумели вырваться из клуба, — сказал он негромко. — Днем у Гривза заседание парламента, так что это был наш единственный шанс.

— Мы с Софией поменялись с Эмили и Джейн, так что сегодня вечером я работаю в зале «Деметра».

— Досадно… А я-то надеялся побывать сегодня вечером в театре вместе с вами, — сказал Китинг.

«Звучит заманчиво», — думала Камилла, вглядываясь в его лицо. Собравшись с духом, она спросила:

— Вы что… ухаживаете за мной? — Ее светло-голубые глаза, бездонные, как небо, заглянули прямо ему в душу.

Китинг открыл рот — и ничего не сказал. Любой его ответ был бы ложью. В каком-то смысле он действительно ухаживал за ней — по распоряжению Фентона, — но не говорить же об этом…

Невольно вздохнув, он спросил:

— А мне обязательно отвечать на этот вопрос? Видите ли, мне просто нравится бывать где-нибудь с вами. Это я знаю точно. Обычно я не строю планы заранее. От них у меня начинается головная боль.

Камилла сверкнула мимолетной улыбкой.

— Вот и мне планы никогда не приносили никакой пользы.

— Отлично, — кивнул Китинг. — В таком случае мы можем просто идти вдвоем куда глаза глядят, пока не решим, куда именно нам надо. Или не свалимся в Темзу.

— Ох, в Темзу не надо. — Снова улыбнувшись, Камилла отпустила его руку и отошла, чтобы посмотреть тигров вместе с Софией.

А Китинг наконец вздохнул свободнее. Будь проклят этот Фентон! Будь проклят его кузен, это холодная, бездушная рыбина, способная ценить лишь деньги и свою гордыню. Судя по всему, Камилла вовсе не собиралась бунтовать. Понадобилось скудоумие Фентона, чтобы обратить ее в бегство. А сам маркиз, разумеется, считал, что ни в чем не виноват.

— Знаете, она ведь раскусит вас, — послышался у него за плечом тихий голос Гривза.

— Даже я пока что не раскусил сам себя, так что могу лишь пожелать ей удачи, — заявил Китинг. — Она для меня — десять тысяч фунтов, вот и все.

— Да, я вижу, что вы к ней совершенно равнодушны.

— Помолчите, — буркнул Китинг.

Ему ужасно хотелось кого-нибудь ударить, и Гривз представлялся самой подходящей мишенью для кулаков. И вообще, он все больше раздражался из-за всей этой истории, в которую маркиз втянул их с Камиллой. Что же касается Камиллы… Проклятье! В ее присутствии его почти непрерывно бросало в дрожь. Конечно, его и прежде влекло к красивым женщинам — гораздо чаще, чем следовало бы. Однако он не мог припомнить, чтобы хоть какая-нибудь из них нравилась ему по-настоящему. А вот Камилла ему не просто нравилась — он наслаждался ее обществом и после каждой их встречи все более отчетливо осознавал, что ему будет очень трудно с ней расстаться, когда он наконец-то выполнит свою миссию. Но расстаться придется, так как у него были обязательства. К тому же он хорошо усвоил урок последних шести лет и теперь ни в коем случае не встанет между женщиной и тем мужчиной, которому она принадлежала. Пусть даже этим мужчиной был такой болван, как его дорогой кузен.

— Желаете посмотреть детенышей? — спросил Буллок, отвлекая Китинга от бесцельных раздумий.

— А можно? — оживилась София, не сводившая глаз с огромной львицы, спавшей в клетке перед ней. — Они очень свирепые?

— Они родились всего месяц назад, у них едва прорезались глаза, — ответил Буллок и повел их к массивной запертой двери.

Вскоре из-за этой двери появились два служителя, которые несли на руках маленьких львят.

— Ой, какие миленькие! — воскликнула Камилла, когда малышей спустили на выложенный кирпичом пол. Присев возле львят на корточки, девушка взяла на руки одного из них. — Китинг, идите скорее сюда! У них такая нежная шерстка!

В любое другое время Китинг отдал бы горсть тяжким трудом заработанных соверенов, лишь бы не сидеть на полу с невинной девицей и не тискать котенка-переростка, но на этот раз ему и в голову не пришло отнекиваться. Он присел рядом с Камиллой, и с его шейным платком сразу же принялся играть другой львенок.

— Ничего ты не смыслишь в моде, это сразу видно, — сказал он львенку, мимоходом отметив, что известный своей замкнутостью Гривз помогал смеявшейся Софии отцепить львиные коготки от подола ее платья.

— Зато если кто-нибудь спросит, что случилось с вашим шейным платком, вы сможете сказать, что на вас напал лев.

— Да, пожалуй, это прозвучит весьма интригующе, — пробурчал Китинг. Он хотел что-то добавить, но тут Камилла вдруг наклонила голову, потерлась щекой о мордочку львенка — и Китинг тотчас же забыл, о чем думал.

Волосы Камиллы были чуть светлее, чем рыжевато-бежевая львиная шерсть, но вовсе не это поразило Китинга, а выражение полного восторга на ее милом лице. «Интересно, как давно она не испытывала такой безудержной радости?» — подумал Китинг. А в следующее мгновение ему вдруг ужасно захотелось сделать так, чтобы эта чудесная девушка почаще улыбалась.

Стараясь скрыть свое замешательство, Китинг возился со львенком, обслюнявившим его шейный платок, пока будущий страшный зверь не зарычал и не попытался оторвать его левый рукав.

— Боже милостивый! Да меня сейчас сожрут живьем! — негромко воскликнул он, и Камилла прыснула.

— Лев явно распознал в вас собрата-хищника, — с усмешкой заметил Гривз.

— Ну, насчет этого не знаю… — отозвался Китинг, нахмурившись. — Лично я чувствую себя здесь антилопой.

Он поднялся и протянул руку Камилле, чтобы помочь встать, а подчиненные мистера Буллока тем временем собрали разбегавшихся в разные стороны львят.

— Это было замечательно! — воскликнула Камилла, продолжая улыбаться. — Но не хотела бы я снова встретиться с этими малышами через год-другой…

— О, миледи, они будут смертельно опасны уже через шесть месяцев, — отозвался Буллок. — Это ведь мощные чистокровные английские львы, — добавил он со смехом.

Тут Китинг, внезапно сообразив, что по-прежнему держит Камиллу за руку, выпустил ее и спросил:

— А больших медведей у вас здесь нет?

— Конечно, есть. Это старый Мартин. Его мы получили в дар из Америки, от «Компании Гудзонова залива». Но приготовьтесь, дамы и господа. Он очень велик — совсем не такой, как европейские медведи.

Девушки последовали за смотрителем к клетке громадного, поседевшего от старости медведя, явно питавшего пристрастие к печенью, а Китинг, придержав Гривза за плечо, тихо проговорил:

— Адам, вы здесь не для того, чтобы выставлять меня в дурном свете.

— А я-то думал, что помогаю вам, — невозмутимо отозвался герцог. — Я ведь просто указал, насколько вы непригодны на роль… поклонника.

Проклятье! В словах герцога была логика.

— Но мне надо, чтобы она доверяла мне, — сказал Китинг.

— Зачем? Думаете, она поверит вам, что бы вы ей ни говорили?

Китинг уперся ладонью в грудь приятеля.

— Адам, лучше не вмешивайтесь.

Гривз многозначительно посмотрел на его руку.

— А мне казалось, вам свойственно скандалить лишь во хмелю. Хорошо. Воля ваша. Я больше не буду предлагать свою помощь.

— И правильно сделаете. — Китинг убрал руку и тут же сказал: — Впрочем, я хотел еще попросить у вас разрешения воспользоваться вашей ложей в театре.

Герцог едва заметно усмехнулся.

— А вас непросто иметь в друзьях, Китинг.

— Сам знаю. Тем больше ваша заслуга — в том, что терпите меня.

Осмотр зверинца завершился у грота, которому предшествовал ряд клеток с орлами, соколами и другими хищными птицами. Гривз вел под руку Софию, а Китинг, предложив руку Камилле, с улыбкой спросил:

— Ну как, стоила эта прогулка того, чтобы ради нее поменяться рабочими часами с подругами?

— О, безусловно! — Девушка радостно улыбнулась. — Ведь я подержала в руках львенка!

Сияние этой улыбки в один миг смыло шесть лет позора и боли.

— А вы уверены, что не хотите присоединиться ко мне сегодня вечером в театре «Друри-Лейн», на представлении… — Китинг вопросительно взглянул на Гривза.

— Кажется, дают «Сон в летнюю…» — со вздохом произнес герцог.