Прежний Китинг выплеснул бы содержимое чернильницы прямо в лицо кузену и подкрепил бы это действие ударом кулака. Однако новый, преобразившийся Китинг только взглянул на исписанный лист бумаги и разорвал его.

— Хорошо, — произнес он, поднимаясь. — Но надеюсь, вы все-таки запомните следующее: после свадьбы вам обоим будет легче, если вы не станете враждовать.

— Я и без вас прекрасно знаю, что такое священные узы брака, — в раздражении проговорил маркиз. — И уж у вас-то я совета спрашивать не стану.

И тут правый кулак Китинга сжался как бы сам собой. Заметив это, Фентон попятился. А Китинг напомнил себе о том, какой внушительной суммы будет стоить ему этот удар. Заставив себя разжать пальцы, он проговорил:

— В таком случае… хм… любопытно. Ведь именно этим вы сейчас и занимаетесь. Позвольте напомнить вам, что лишь от меня зависит, быть или не быть вашей свадьбе.

Не дожидаясь ответа, Китинг резко развернулся и вышел из комнаты. Покинув Поллард-Хаус, он отправился на завтрак с герцогом Гривзом. Его кузен явно не понимал, как устроена женская натура. Камилла винила себя за то, что отреагировала слишком бурно, а Фентону вменяла в вину то, что он поставил ее в такие условия. Китинг же, прекрасно зная своего кузена, осуждать Камиллу не собирался.

И было совершенно очевидно: если Фентон так и не согласится сделать шаг к примирению, положение не изменится. Пусть даже Камилла поспешила и недооценила последствия своего побега, она уже решила, что ставит любовь и даже дружбу выше брака с респектабельным маркизом. И просить ее изменить решение, если обстоятельства остались неизменными, просто-напросто бессмысленно.

Герцог Гривз ждал его на крыльце клуба «Высший свет».

— Надеюсь, заходить сюда вам еще не запретили, — проговорил он с усмешкой. — Я забыл вас об этом спросить, вот и решил подождать снаружи. На всякий случай.

— Про запрет ничего не припоминаю, — отозвался Китинг. — Думаете, этого стоит добиться?

Слуга у парадных дверей в растерянности заморгал при виде Китинга, и тот сделал вывод, что войти ему никто не запретит. Благодаря присутствию Гривза им отвели столик у окна, выходившего на улицу, — хотя, возможно, таким образом мэтр пытался привлечь больше внимания публики к своему заведению. В конце концов, многие ли светские клубы способны похвастаться тем, что в их стенах уплетает жареного фазана прославленный убийца?

— Вчера вечером о вас спрашивала леди Огилви, — сообщил герцог двадцать минут спустя, за жареной дичью.

— Да? Это та самая, с объемистым бюстом?

— Неужели вы рассчитываете, будто я поверю, что вы забыли имена тех, с кем пересекались ваши пути?

Китинг глотнул тепловатого лимонада. Ему хотелось виски, но поскольку в последнее время придерживаться трезвого образа жизни ему удавалось лишь с трудом, он рассудил, что разумнее будет предпочесть лимонад.

— Да, хорошо помню ее, — кивнул Китинг. — И что же вы ответили милой Марианне?

— Сообщил, что у вас все хорошо. Но сказал, что вы намерены пробыть в Лондоне совсем недолго. Она явно расстроилась и тут же пожелала узнать, действительно ли вы бегаете по Грин-парку и набрасываетесь с поцелуями на всех девушек подряд. Видите ли, она не прочь прогуляться там завтра.

Лимонад застрял в горле Китинга, и он закашлялся. Откашлявшись, пробормотал:

— Теперь ясно, почему парк вчера кишмя кишел девицами. О господи! Неужели все они ждали от меня поцелуев?

— А почему бы и нет? Вы ведь весьма привлекательный мужчина. К тому же знаменитый любовник, отсутствовавший в столице шесть лет. Дебютантки знают о вас лишь понаслышке, дружище. Для них вы легенда, а не…

— Дьявол во плоти? — подсказал Китинг.

— Я собирался сказать «распутник», но полагаю, сути это не меняет. — Гривз указал на бокал в руке приятеля. — Стало быть, с грехом пьянства покончено?

— На время. Оказывается, я создаю меньше сложностей, когда трезв. Разумеется, сравнительно меньше…

— А зачем вам вдруг понадобилось создавать меньше сложностей? И почему, несмотря на это ваше решение, вы затеяли в Грин-парке представление с поцелуями? Кроме того вам следовало заранее знать, что самим своим приездом в Лондон вы пробудите к жизни давние слухи и сплетни. Не говоря уже о том, что обнадежите десятки забытых вами любовниц.

Китинг вздохнул и пробурчал:

— Адам, какой же вы все-таки негодяй…

Герцог усмехнулся и заявил:

— А я, между прочим, еще даже не брался за вас всерьез. — Он снова принялся за еду.

Китинг прекрасно знал, что у Гривза имелись свои секреты, и он давно уже догадался: отношения между герцогом и маркизом Хейбери дали заметную трещину. Но Китингу было известно и другое: Адам Басвич по-прежнему оставался его самым преданным и верным другом — даже сейчас, когда гораздо проще было бы отвернуться от него.

— Видите ли, я выполняю условия одной очень выгодной сделки, — медленно проговорил он, прекрасно сознавая, что скажет Фентон, если вдруг выяснится, что подробности сделки стали известны кому-то еще. — В обмен на внушительное вознаграждение, разумеется. Больше я вам ничего не могу сказать.

Герцог прожевал и кивнул.

— Да, понимаю. Но я бы ни за что не доверил вам такое дело. Ведь привести девицу обратно к алтарю — это не по вашей части. Вам обычно свойственно уводить их из-под венца. Однако признаю: у вас несравненно больше шансов убедить ее в чем-либо, чем у Фентона.

— Какой алтарь?.. О чем вы говорите? — проворчал Китинг, изображая удивление. На самом же деле он нисколько не удивился, узнав, что Гривз уже все понял, — в таких играх герцог был виртуозом.

— Просто мне показалось странным, что вы сломя голову несетесь к Фентону по первому его требованию, — заметил Гривз. — Ведь он вроде бы отрекся от вас много лет назад.

— Не столько отрекся, сколько делал вид, что меня не существует. И это, поверьте, полностью меня устраивало.

— Значит, вознаграждение и впрямь внушительное?

— Да, верно. Так что не вздумайте больше пронзать взглядами моего кузена. Далеко не все мы потомки Креза, Мидаса… и прочих подобных субъектов.

— Нам обоим известно, что лично мне состояние досталось от самого Люцифера, но я вас понял. — Гривз нахмурился. — Я мог бы одолжить вам нужную сумму, если бы это вас спасло.

— Ссуда не подойдет, Адам, но спасибо за предложение.

Китинг уже не раз подумывал попросить у герцога взаймы, когда случался неурожай или падали цены на шерсть и баранину, но всякий раз приходил к выводу, что должен сам нести свой крест. Он должен был искупать свою вину, зарабатывая деньги своим трудом, пусть даже ради этого придется прибегать к неожиданным мерам.

Герцог откашлялся и кивнул.

— Ладно, хорошо. Как вам угодно. Хотя я мог бы вам помочь. — Немного помолчав, Гривз спросил: — Что скажете, если я предложу вам приватный осмотр зверинца в Тауэре? Ваша спутница наверняка возьмет с собой свою рыжеволосую подругу, а я мог бы обеспечить вам мою так называемую благопристойность.

— Хотите сказать, что предлагаете сопровождать нас в этой прогулке? — удивился Китинг.

— Просто сдается мне, что при сочетании вашей репутации и ее положения в свете вы без моей помощи обречены бродить в каком-нибудь безлюдном уголке очередного парка или играть в карты в клубе.

Китинг думал о том же: несмотря на все его обаяние, еще несколько прогулок в парке — и Камилла поймет, что он просто не в состоянии изменить к лучшему ее репутацию. Вдобавок она, похоже, с трудом выносит осуждающие взгляды.

— Хорошо, принимаю предложение.

— Я сам все устрою, — пояснил герцог. — Может быть, в четверг днем?

— А не лучше ли в четверг утром?

— По-моему, ей помешают служебные обязанности.

— Да, верно. — Китинг кивнул. — Но все же полагаю, что было бы полезно показать ей, как она могла бы проводить время, если бы не служила в этом клубе.

— А-а… понимаю, — усмехнулся герцог. — Задумано весьма хитроумно.

Будь Китинг подозрительным, подумал бы, что Адам что-то замышлял. Впрочем, он и был подозрительным. Но поскольку для пересчета преданных друзей ему было достаточно одного-единственного пальца… В общем, он решил, что герцог таким образом просто пытался помочь ему.

— Для достижения цели все средства хороши, — с ухмылкой проговорил Китинг.

— Только помните, что вы не должны окончательно погубить ее, стараясь спасти, — предупредил Гривз.

Едва заметно поморщившись, Китинг пробормотал что-то себе под нос, но что именно — он и сам не знал. Произошедшее с Элеонорой, леди Балтроу, стало ужасной трагедией, однако он умудрился не только погубить эту женщину, но и убить ее мужа. И, конечно, к тому времени как отчетливо осознал все произошедшее, Китинг был уже не в силах спасти ее репутацию, но по крайней мере сумел устроить ее в тени, где она и теперь была вынуждена оставаться.

— Да, благодарю за напоминание, — проворчал он наконец.

Гривз окинул его взглядом и тихо сказал:

— Как я уже говорил, дружище, я буду воплощенной скрытностью и благоразумием, если вам вдруг захочется излить душу.

— Объясните, почему Хейбери вас так возненавидел, и я в ответ расскажу вам свою печальную повесть, — предложил Китинг.

— Отстаньте.

— Так я и думал, — с усмешкой кивнул Китинг. Хотя его любопытство осталось неудовлетворенным, он все же добился своего — Гривз перестал задавать каверзные вопросы, на которые невозможно было бы ответить.

— Откуда у тебя все это, если ты провела в Лондоне чуть больше года? — спросила Камилла, оглядывая кипы газет, разложенные на полу.

Женевьева Мартин придвинула поближе еще одну аккуратно перевязанную пачку газет и села на пол рядом с Камиллой.

— Как выяснилось, быть в курсе всего, что происходит в Лондоне, очень полезно — где бы я ни очутилась, — ответила Дженни со своим прелестным французским акцентом.