Алексей Калинин - Укрощение спортивной

В этот момент я чувствую поднимающуюся изнутри злость. Злость на Юрия, на ему подобных… Злость на всех тех, кто подставлял мне в жизни подножки и смеялся, когда я пахал носом землю. Злость на Квадратова с его вечным лицемерием и жополижеством. Злость на своих «феечек», которые точат об меня свои коготки, словно кошки о кору дуба. И этот дуб — я!

Самая большая злость у меня закипает по отношению к себе. Какого хрена я позволяю им так с собой обращаться? Сразу же вспоминается Достоевский и его знаменитая фраза: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Ещё немного и зубы начнут крошиться — так крепко стискиваю челюсти.

— Боря, тебе больно? У тебя глаза стали такими злыми…

— Нет, всё нормально, Оксана. Спасибо за заботу, но не нужно больше гладить. Я чувствую себя отменно!

Я вижу удивленно распахнутые голубые озера, но выдерживаю взгляд. Я не буду больше тем мальчиком для битья, каким меня хочет представить Юрий. Не буду! Но и жалости мне не нужно.

— Извини, если тебе неприятно…

— Мне очень приятно, но вы делаете это из жалости, а это унижает мужчину.

Сказать, что удивлению Оксаны не было границ, это значит всего лишь скромно промолчать. Она даже как-то начинает смотреть на меня по-другому. Как на человека, который что-то из себя представляет? Или как на идиота, который отказывается от начальственной ласки…

— Оксана, а Борис в чем-то прав. Мне Оскари тоже запрещает проявлять знаки внимания на людях. Это задевает мужчин. Другие не должны видеть их слабость.

— Мудрый у тебя муж, Марджаана. И чай вкусный. Вот, — я прихлебываю ароматную жидкость.

— Ну, раз ты так хочешь, — обиженным голосом говорит Оксана и отодвигается.

Горячее бедро уже не касается меня. Ласковая ладонь не гладит кожу. Мурашки успокаиваются и пропадают. Правильно ли я делаю, что отталкиваю Оксану? Может быть и неправильно, но об этом можно судить только спустя какое-то время, а сейчас я слишком зол на весь мир, чтобы взвешенно оценивать свои поступки.

— А вот и мы! Надеюсь, Борис не весь чай выхлебал? — появляется покрасневший Юрий. На левом запястье видна прилипшая веточка можжевельника.

— Ну что вы, Юрий Геннадьевич. Я специально для вас приготовил чашечку. Кстати, напомнили анекдот про чай, — я улыбаюсь, а внутри всё клокочет. — В одной коммуналке жил кореец и остальные жители его почему-то невзлюбили. Пакостили ему целых пять лет — то ручку зубной пастой измажут, то под дверь дохлую крысу подкинут. А он всё терпел со смиреньем Будды и лишь улыбался. В один момент жителям стало стыдно, и они решили покаяться и повиниться перед ним. Обещали больше так не делать. Он выслушал с прежней тихой улыбкой и сказал: «Холосо, тогда я тозе не буду вам писять в цай!» Так что вот ваша чашечка, попробуйте, очень вкусный цай, то есть чай.

Женский смех вознаграждает меня. Сплошное удовольствие наблюдать, как красное лицо Юрия приобретает багровый оттенок. Он ожидал встретить униженного и оскорбленного человечка, но никак не ржущего над ним воина. Да, ему удается справиться с собой, и он натянуто смеется. Такой смех можно услышать в ситкомах, когда режиссеры обозначают смешные (по их мнению) моменты. Однако, это моя маленькая победа. Мелочь, а приятно.

— Молодец, хорошие анекдоты знаешь. Так вот чем вы на работе занимаетесь, вместо того, чтобы работать, — пытается парировать он.

Я пью чай и улыбаюсь. Оксана тоже смеется, а это плюс.

— Ладно, Юрий, ну пошутил Борис, так чего же обижаться. Он же не имел задней мысли.

Задней мысли? Да если бы она только могла заглянуть в мои мысли. В этот бурлящий яростью кратер вулкана… Конечно же у меня есть задние мысли и завтра я буду претворять их в жизнь. Не я начал эту войну, но я намерен в ней победить. В лице Юрия для меня слились все невзгоды и все промахи прошлой никчемной жизни. Он живое воплощение моей ненависти. Моя любовь и моя ненависть — две фигуры в одной комнате. Я перехватываю тревожный взгляд Марджааны и подмигиваю ей.

— Я знаю, что Крайнов тот ещё шутник. Что ж, шутку оценил и посмеялся. Добавляю плюсик к твоей харизме, Боря.

— Плюсик? Не-е-ет, крест на мне ещё рано ставить. Я хочу жить и радоваться жизни рядом с любимой женщиной. Думаю, что это нормальное желание здорового и адекватного мужчины. Это его счастье — когда рядом любимая женщина и двое детишек, — я смотрю на Юрия, но периферийным зрением замечаю взгляд Оксаны.

Думаю, что в этот вечер она много нового обо мне узнала.

— Борис, а у тебя есть любимая женщина? — спрашивает Оксана.

— Есть. Но она не догадывается о моей любви, живет себе и живет. Ходит на работу, встречается с людьми, и иногда с ней пересекаемся. Этих мгновений достаточно, чтобы понять, как она мне дорога. Она не обращает на меня внимания, но мне этого и не нужно — я люблю её уже не первый год и готов ради неё на любые подвиги и безумства, — отвечаю я.

Отвечаю просто. Без заламываний рук и эмоциональных всплесков, отвечаю так, как думаю — искренне. Оксана пожимает мою ладонь.

— Я думаю, что твоей избраннице очень и очень повезет. Ты хороший человек, Боря.

И всё это на глазах у начальника логистики! До сих пор не понимаю — как его не разорвало?

Увы, на следующий день у нас не получается выбраться на рыбалку. Зарядил такой снег, что дальше двух метров ничего не видно. Нам приходится остаться в коттедже, зато в этом есть свои плюсы. Во-первых, я наконец-то высыпаюсь. Если вам знакомо ощущение счастья, когда просыпаешься не от звонка будильника или телефона, а сам и в прекрасном расположении духа, то вы меня поймете. Во-вторых, создается такое ощущение, что отношение Оксаны ко мне изменилось. Я порой ловлю заинтересованные взгляды, когда поворачиваюсь в её сторону. Ну и в-третьих — я сегодня король «Монополии». Три игры и все три я победитель. Как-то так получается, что первым вылетает Юрий. И всегда он прогорает именно на моих клетках. Тоже мелочь и тоже приятно. Особенно приятно наблюдать за тем, как он злится, а ничего сделать не может. Фортуна на моей стороне.

День пролетает незаметно, и я даже не успеваю заметить, как наступает вечер. Ужин проходит в непринужденной обстановке. Оскари шутит так, словно все стендаперы мира отдали ему свой талант. Я тоже стараюсь не отставать. И почему-то так получается, что большинство шуток и подначек летит в сторону Юрия Геннадьевича. Он улыбается через силу, пытается парировать, но я порой замечаю, как вздуваются желваки.

Моя маленькая месть, моя радость от борьбы, мое возбуждение от ведения боевых действий. Каждое слово как пуля, каждая интонация как удар штыка, каждая пауза как перезарядка орудия. Он не отстает, и наша пикировка принимает вид любезного обмена гадостями. Только потом я понимаю, как неловко было остальным наблюдать наше общение. Вежливо улыбались и только, но никто не попросил прекратить.

— Юрий, как насчет завтра на рыбалку? Хоть раз в жизни позанимаетесь мужским делом, — подмигиваю я ему.

— Да-да, конечно пойду, надо же посмотреть, чем обычные люди занимают время отдыха. Я вот люблю куда-нибудь отправиться и сфотографировать что-либо красивое. Ни капли не сомневаюсь, что в этот раз тоже смогу понаделать замечательных снимков. Может, получится зафиксировать ту мифическую рыбу, о которой всегда рассказывает Борис, — отвечает Юрий.

— Я думаю, что у вас получится не только сфотографировать, но и поймать самому. Вряд ли у вас руки только под фотоаппарат заточены. Тем более, что сейчас сделать хороший снимок под силу и ребенку — вон сколько телефонов с отличными камерами появилось. Вы же на телефон собираетесь снимать?

Мы швыряемся друг в друга колючками, Оскари иногда помогает мне в ответе по поводу рыбы. Как человеку, выросшему на этих просторах, ему обидно за размеры водоплавающих, которые Юрий показывает двумя пальцами одной руки. Может мне так кажется, но в лице Оскари я обретаю помощника.

От вчерашнего унижения не осталось и следа. Копчик ещё ноет, но уже не так сильно как вчера. Почти не доставляет неудобства. Почти.

А уже ночью происходит то, что наполняет мою душу радостью и весельем. Нас с Оксаной провожает Марджаана и желает добрых снов. Её неторопливые шаги вскоре стихают за дверью коридорчика. Мы стоим у дверей, и Оксана поднимает на меня глаза.

— Знаешь, мне вчера понравились слова по поводу любви к женщине, которая не знает о твоих чувствах. От них веет неистребимым романтизмом. Я думала, что романтики в наше время уже вымерли. Спасибо за то, что смог разубедить. Я… Спокойной ночи, Борис.

— Спокойной ночи, Оксана. Я сказал лишь то, что думаю. Возможно, я последний романтик на этой практичной Земле, но я ещё верю в любовь. Вы знаете, что человеку достаточно восьми секунд, чтобы влюбиться? Мне хватило половины этого времени.

Вот! Вот сейчас я признаюсь ей в чувствах! Вот сейчас я скажу, что днями и ночами мечтаю только о ней. А вдруг она отвергнет притязания мелкого клерка, ведь я всего лишь пыль под её начальственной пятой? Лишь шестеренка на часах буржуазии. Я снова злюсь на себя за такие мысли! Ненавижу себя! Презираю за слабость!

— Спокойной ночи, последний романтик, — мягко улыбается Оксана и закрывает за собой дверь.

Я стою как пресловутый тополь на Плющихе и перебираю в голове невысказанные слова. Играю ими как галькой, перекладываю с места на место, но они так и остаются на месте. Только в моей голове. Короткий выдох и закрываю дверь. Завтра будет новый день и новый этап борьбы за чудеснейший приз. А пока можно и отдохнуть.