Анна посмотрела, куда он показывал, — длинное, низкое здание позади церкви.

— И что это была за постановка?

— Аллегория о радостях и горестях в исполнении кучки оборванных бродячих актеров. В зале было столько народу, что сидячих мест не осталось, поэтому мой отец встал сзади и посадил меня на плечи, чтобы я мог посмотреть представление. И оно меня захватило, несмотря на потертые костюмы и неуклюжие реплики. Тогда я еще не знал, что простые слова могут вытащить человека из привычного мира и отправить в иной — сказочный, заставить задуматься о том, что никогда не приходило в голову.

— Да, — прошептала Анна.

Именно так она себя и чувствовала, когда смотрела его пьесы, — словно попадала в другой мир с чувствами и желаниями, о которых прежде никогда не задумывалась. Эти пьесы были частью его самого. Раскрывали ли они его тайны, которые ей так хотелось узнать?

— С того времени я заболел театром, хотел только писать и смотреть пьесы, вызывать у людей смех и чувства, — продолжал Роб. — Отец мечтал, чтобы я продолжил его дело, но кожевника из меня не вышло. Меня интересовали только изысканные слова и поэзия, а еще приключения. Хотелось повидать мир.

— Тебе было слишком тесно в деревне, да?

— Да.

Анна кивнула:

— Когда-то я думала, что мир, в котором выросла, — не для меня, а мне уготована совсем иная жизнь вдали от Соутворка. Я мечтала и строила планы...

Роб шел по улице, держа ее за руку, и рассматривал улицы своего детства. Казалось, он видит то, что ей недоступно.

— Но те места, откуда мы родом, всегда притягивают.

— Но ты ведь уехал! И стал кем хотел.

— Это так. Когда мне было семнадцать, сюда заглянули разъезжающие по деревням «Слуги лорда Хэншоу», и я убедил их взять меня учеником. Отец был в ярости.

— Вы с ним потом помирились? — мягко спросила Анна.

Роб ничего не ответил. Они вышли к окраине деревни, и он показал на маленький домик, окруженный аккуратным крошечным садиком.

— Мы пришли, — сказал он. Его взгляд был мрачным и скрытным.

— Что это за дом? — осторожно поинтересовалась Анна, рассматривая здание. Казалось, это совершенно обычный дом — крашеные ставни распахнуты, из трубы идет дым, дверной проем увит цветущими виноградными лозами. Но такой умиротворяющий вид мог быть обманчив, как сладкие слова пьесы.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьей, — сказал он. — Вернее, с тем, что от нее осталось.

— С твоей семьей? — воскликнула Анна и резко остановилась.

Роб оглянулся на нее и нахмурился:

— Что-то не так?

— Я... я не готова с кем-то встречаться, — ответила Анна. Она пригладила юбки и аккуратно потрогала прическу, убеждаясь, что та еще не растрепалась. — Мне надо надеть что-то более красивое.

— О, Анна, — произнес он со странной грустью и поднес к губам ее руку. Его поцелуй был теплым и нежным даже сквозь перчатку. — Во что ты одета, не имеет никакого значения здесь. И ты всегда выглядишь прекрасно.

— А ты — закоренелый льстец, даже здесь, — ответила она. — Что ж, хорошо. Представь меня своему дому.

Роб взял ее под руку и толкнул садовую калитку. Они зашагали по узкой дорожке, ведущей к дому по ухоженному садику с аккуратными клумбами в окружении плоских речных камешков, позади которого располагался маленький огородик. Здесь веяло тихой, спокойной удовлетворенностью.

Может быть, слишком тихой? Анна вгляделась в поблескивающие окна, но не заметила ни малейших признаков жизни. Никто не смотрел в окно, ожидая их прибытия.

Роб постучал в дверь, и Анна занервничала. Она не представляла, чего ждать. И при взгляде на потемневшее застывшее лицо Роба ее трепет только усилился. Он выглядел совсем другим человеком.

Внутри дома послышались быстрые шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась. При виде женщины, что вышла им навстречу, Анна немного расслабилась. Перед ней стояла пожилая дама, довольно милая и ничуть не устрашающая. Маленькая и аккуратная, как и сам домик, с круглым розовым личиком под белым капором, в синем платье с передником. Увидев своих гостей, она радостно заулыбалась.

— Мастер Роберт! — воскликнула она. — Наконец-то вы здесь.

— Прости, Нелли. Раньше выбраться я не мог, — ответил Роб.

Он шагнул через порог и потянул за собой Анну. Они оказались в маленьком полутемном холле, где веяло прохладой. Роб поцеловал Нелли в пухлую щечку.

— Я по тебе очень скучал.

— Да что вы, я же знаю, что у вас полно важной работы с лордом Эдвардом. Вам некогда скучать, — засмеялась Нелли. — И вы выбрали хороший день для визита.

— Как я понимаю, все хорошо? — спросил Роб.

— И даже очень. С последнего приступа все тихо, а он был уже давно, как вы знаете. Сегодня все очень мирно и спокойно. — Нелли с любопытством поглядела на Анну.

— Нелли, это миссис Баррет, она приехала со мной из Лондона, — пояснил Роб. — Мне хотелось познакомить ее с тобой и показать деревню, где я вырос.

Нелли сделала реверанс, и Анна улыбнулась ей в ответ. Взгляд Нелли был полон откровенного любопытства.

— Мы рады любым друзьям мастера Олдена.

— Я тоже, мисс Нелли, — ответила Анна. Малейший взгляд за меняющиеся маски Роба был подобен сокровищу. Она осмотрела простой чистый холл и прислушалась, но было совершенно тихо. Ни единого звука.

— Я как раз пеку пирог к ужину, — сказала Нелли. — Зайдите к ней, пока я закончу. Надеюсь, вы останетесь на ужин? У нас на всех хватит.

— Конечно, Нелли. Я никогда бы не упустил шанс попробовать твоего пирога, — ответил Роб.

Он глянул на закрытую дверь в конце коридора, и Анна заметила, что по его лицу пробежала тень. Она сжала его руку, и он ответил ей быстрой улыбкой.

— Думаешь, мне можно пойти одному, Нелли? Будет ли это мудрым решением после прошлого раза?

— В последнее время все очень спокойно, — улыбнулась Нелли.

Она провела их до самого конца коридора и распахнула дверь. Анна вошла вслед за Робом и оказалась в маленькой солнечной комнате с открытым окном. Ярко-белые стены, натертый до блеска пол темного дерева. Повсюду расставлены кресла с яркой вышивкой и маленькие скамеечки.

У окна, склонившись над пяльцами, сидела девушка. На ней было простое белое платье и свободный бледно-голубой сюркот. Длинные волосы темными волнами спускались ей на спину.

Когда они вошли, она не подняла голову, поэтому Нелли хлопнула в ладоши и сообщила:

— Мисс Мэри, ваш брат приехал вас навестить!

Девушка повернулась к ним, и Анна едва не ахнула при виде ее лица. Она очень походила на Роберта, те же ярко-голубые глаза и изящные скулы. Только линии губ и подбородка мягче, не оставалось сомнений, что они родные брат и сестра. На левой щеке девушки был ужасный шрам — старый, уже побледневший рубец до самого подбородка, уродующий нежную кожу.

Она неопределенно улыбнулась, словно понятия не имела, кто перед ней, но пыталась быть вежливой.

— Сегодня прекрасный день, не правда ли? — сказала она.

— Я вас оставляю, мне надо присмотреть за пирогом, — сообщила Нелли. Она попятилась из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

Мэри вернулась к вышивке и стала напевать что-то себе под нос.

Анна изумленно наблюдала за ней.

— Это твоя сестра? — шепотом спросила она.

Роб мрачно кивнул:

— Она меня не узнает. И большую часть времени ничего не помнит — что, безусловно, является благословением. Иногда она впадает в безумную истерику, а иногда ведет себя тихо и спокойно. Будем надеяться, что сегодня спокойный день.

И прежде чем Анна успела еще о чем-то спросить, он встал и очень медленно и осторожно подошел к Мэри. Она продолжала шить, как будто ничего не замечая.

— Над чем ты сегодня работаешь? — негромко спросил он. — Очень красивая вышивка.

Мэри ничего не ответила, и Анна приблизилась, чтобы лучше рассмотреть полузаконченную работу. Она была в том же стиле, что и покрывала на креслах, — яркий рисунок с цветами и листьями. На столике стояла открытая корзинка, наполненная мотками шелковых нитей всех цветов и оттенков, включая даже золотые и серебряные. Они стоили немалых денег, и, без сомнения, за них платил Роберт, как и за дом и сиделку.

Все для сестры, которая его даже не узнавала.

Анна осторожно присела рядом с Мэри на корточки.

— Думаю, мисс Мэри вышивает французским атласным стежком — а это очень высокое мастерство, — сказала она.

Мэри ей улыбнулась:

— Да, это не просто, но я много практиковалась. Для каймы я пользуюсь крестиком, видите? А края я украшу бисером, так что, когда закончу, они просто засияют.

— Вы очень талантливы в вышивке, — сказала Анна. — Я могу зачинить прорехи, но в такой тонкой работе я сразу запутываюсь.

Мэри хихикнула. Роб опустился на стул и стал за ней наблюдать. В следующие полчаса Анна болтала с Мэри о вышивке, постепенно втягивая в разговор Роба. Мэри подозрительно на него посматривала, но все прошло очень неплохо. Она только раз испугалась по-настоящему, когда мимо окна пронеслась ватага шумных мальчишек, но Анна успокаивающе накрыла ее руку своей.

Пришла Нелли, пригласить всех на ужин, и Мэри, радостно болтая, убежала вперед с ней. Анна с Робертом неторопливо направились следом.

— Что с ней не так, Роб? — шепотом спросила она. — Она всегда была такой?

Он покачал головой, наблюдая из-под полуприкрытых век, как Мэри легко, словно порхая, бежит по коридору.

— Нет, не всегда. Только последние несколько лет. После того, что с ней случилось.

Анну внезапно охватила ледяная тревога, она с трудом сглотнула.

— А что это было?

— Сейчас нам лучше пойти к ним, — сказал Роберт. — Я все тебе расскажу, когда мы будем возвращаться назад, я обещаю. Правда, боюсь, это будет не слишком приятное повествование...