Элоиза Джеймс - Укрощение герцога

– Мне понадобится некоторое руководство, – сказал Рейф мисс Питен-Адамс. – Это ведь мой первый сценический опыт. Я не имею ни малейшего понятия о том, как играть роль.

Но Имоджин не обратила внимания на его болтовню. Впрочем, Гейб тоже. И Рейф помрачнел.

– Я буду счастлив, если вы меня потренируете, – коротко сказал он.

– Я тоже, – сказала мисс Питен-Адамс, продемонстрировав ему свои ямочки на щеках.

Ему показалось, что между нею и Гейбом возникло некоторое напряжение. Во всяком случае, она даже не взглянула на него, пока он говорил.

– А я была бы счастлива поговорить с няньками вместе с вами, мистер Спенсер, – сказала Имоджин Гейбу.

– В этом нет необходимости, – ответил Гейб и добавил: – Хотя я, конечно, благодарен вам за проявленный интерес, леди Мейтленд.

Дело было не только в том, что его голос звучал равнодушно. Он и в самом деле выглядел безразличным.

Вопреки себе самому Рейф почувствовал укол боли, глядя на лицо Имоджин. Она безучастно протянула руку за чашкой чаю и выпила его.

Этот бастард Гейб! Неужто его ничуть не интересовало то, что произошло прошлой ночью и что якобы делал он, нацепив фальшивые усы? Именно об этом Рейф спросил брата через несколько минут, придумав хитрый ход и потянув его за руку в теперь уже опустевшую утреннюю комнату.

– Какого черта ты так холоден с Имоджин? – зашипел он. – Ты ввязался в чертов роман с ней, идиот. Ты не можешь вести себя так, будто она леди-благотворительница, собирающая деньги для прихода. Ты ранишь ее чувства.

Гейб разинул рот.

– Ты ездил в Силчестер?

– Что ты хочешь сказать? Ведь ты же велел мне ехать!

– Я не думал, что ты с этим справился. Надеюсь, ты нацепил усы?

– Конечно, я справился, – огрызнулся Рейф. – А теперь ты должен играть свою роль. Она думает, что ты, черт возьми… – Ему не хотелось договаривать фразу до конца.

– Что я такого сделал? – спросил Гейб, оглушенный таким известием.

Рейф с трудом удержался, чтобы не выболтать то, что совершенно не касалось Гейба.

– Ты целовал ее, – выговорил он наконец.

– О, неужели?

Брови Гейба взметнулись вверх.

– И это все? – спросил он.

– Да, – огрызнулся Рейф. – А теперь из-за тебя Имоджин чувствует себя ужасно.

– Но разве это был я?

– Конечно, ты.

– В таком случае я немедленно объяснюсь с ней. И тогда она почувствует себя много лучше.

– Хорошо, – промямлил Рейф.

– По-видимому, я должен тайком поцеловать ее.

– Что? – вскричал Рейф.

Его младший братец ухмыльнулся:

– А как еще я могу заставить ее почувствовать себя лучше после моего бессовестного дезертирства? Ведь я негодяй.

– Пошел к черту! – сказал Рейф, проталкиваясь мимо него в коридор.

А Гейб остался стоять и усмехаться, прислушиваясь к сердитому топоту сапог по мраморной лестнице.

Имоджин не особенно хотелось кататься верхом. Но Гейбриел не проявил особого желания видеть ее, скорее наоборот. Это ее потрясло.

– Я неправильно поняла тебя, – сказала Джози, когда они поднимались вверх по лестнице. – Я думала, что ты собираешься сделать своим любовником мистера Спенсера. Но вижу, что дело обстоит вовсе не так. Наверное, я читаю слишком много романов. Мне следует обратиться к лучшей литературе. Возможно, к сочинениям Плутарха.

– Обычное заблуждение, – сказала Имоджин небрежно. – Все дело в балладах о легкомысленных вдовушках.

– Я полагаю, – сказала Джози с сомнением, – что тебя не приветствуют с такой радостью, как описано в этих песнях.

Имоджин уже придумала невероятное множество неприятных ответов, но ей удалось с трудом их проглотить, чуть не подавившись ими.

Джози похлопала ее по руке.

– Я знаю тебя много-много лет, Имоджин. Уверена, никто другой не мог бы сказать, насколько ты увлечена мистером Спенсером.

– Ты хочешь сказать: несмотря на то что он мною не интересуется? – ответила Имоджин, чувствуя непривычную сухость в горле.

Внезапно Джози осознала, что ступила на зыбкую почву.

– Ну, – сказала она осторожно, закрывая дверь спальни Имоджин за ними обеими, – возможно, он из тех джентльменов, кто не любит демонстрировать свои чувства и показывать, что у него на сердце.

«Потому что у него вообще нет сердца, – подумала Имоджин. – Он ведь был любезен и с Кристабель, и со мной, и Господь знает со сколькими еще женщинами. Вот так профессор богословия!»

И все же она чувствовала неукротимое желание снова ускользнуть к воротам фруктового сада в этот же вечер.

Его там не будет. Он ничем не показал, что вчера они так страстно целовались. Но он и не смеялся. И в каком-то смысле это было еще более странным. Конечно, они с Дрейвеном целовались во время своего недолгого брака, но никогда не смеялись так безудержно, как веселились они с Гейбриелом по дороге домой, когда она была мокрой от вина и он почти так же промок. Он хохотал так неудержимо, что его усы чуть не отвалились.

Однако, возможно, поведение Гейба очень походило на образ действий Дрейвена. Например, в полной темноте ее муж был с ней нежен и близок. Но в остальное время его все равно что не было.

– Поеду кататься с Рейфом, – сказала она и позвонила в колокольчик, вызывая Дейзи. – Ты уверена, что не хочешь ехать с нами, Джози?

– Абсолютно. Я разыскала еще два романа, выпущенных издательством «Минерва пресс» прошлым летом, уже после того, как мы уехали в Шотландию. Мне надо их прочесть и использовать выводы в качестве руководства к действию на пути к обретению мужа. Куда вы едете?

– Хочу попросить Рейфа поехать со мной в Мейтленд-Хаус, – сказала Имоджин.

В комнату вошла Дейзи с костюмом для верховой езды.

– Нет, не этот, – возразила Имоджин.

– Почему же? – спросила Джози. – Он прелестный. Я обожаю, когда костюм отделан спереди таким ярко-синим галуном.

– Это мой любимый костюм для верховой езды. Не хочу трепать его во время прогулки с Рейфом. К тому же нам придется открывать дверь в дом Дрейвена, а там полно пыли.

– Тебе не следует говорить о Рейфе так пренебрежительно, – сказала Джози, забираясь в постель Имоджин, будто в свою собственную. – Он гораздо красивее мистера Спенсера.

– Я с этим не согласна, – резко возразила Имоджин.

– Но это так. Мистер Спенсер очень привлекателен, в глазах же Рейфа есть что-то особенное, от чего дрожь пробирает.

– Не думай о браке с ним, Джози. Он для тебя слишком стар.

– Он уже женится к тому времени, когда я начну выезжать, – ответила Джози, раскрывая одну из своих книг. – О, прелестно! Автор одной из них – Тереза Миддлторп. Она пишет очень увлекательно.

– Знаю ее творения. Я читала «Последнюю жалобу Рэйка». Но что ты имеешь в виду, говоря о том, что Рейф женится?

– На мисс Питен-Адамс, – ответила Джози с отсутствующим видом. – Она ведь собирается лично руководить освоением его роли. И после того, как ты с ней поступила, она заслуживает такого славного мужа, как Рейф.

Имоджин вздернула подбородок и теперь смотрела в зеркало, пока Дейзи быстро застегивала тысячи маленьких пуговичек у нее на спине.

Вне всякого сомнения, Джиллиан Питен-Адамс достойна такого мужчины, как Рейф. Теперь он стал трезвенником. И сама Джиллиан сказала, что хочет выйти замуж за Рейфа. Разве не так?

Она, конечно, немного смахивает на синий чулок. Не наскучит ли Рейфу говорить о пьесах? Она даже не умеет как следует ездить верхом, а когда год назад они были на римских руинах, если только память Имоджин не подвела ее, из-за Джиллиан за ними ехала карета, и она сидела в ней всю дорогу.

А Рейф ездил верхом каждый день даже в те времена, когда постоянно был пьян в стельку.

Возможно, ей следует поговорить с ним. Господу Богу известно, что она состояла в браке и у обоих партнеров было мало общих интересов и говорить им было не о чем.

Дейзи уложила ее волосы красивыми длинными и изящными локонами, но Имоджин покачала головой.

– В этом нет необходимости, – сказала она. – Это ведь всего лишь Рейф.

Конечно, Дейзи не больше одобрила ее пренебрежительную манеру говорить о Рейфе, чем Джози. Для Дейзи Рейф был герцогом, и, по ее мнению, все стремились выйти замуж за него. Но уж конечно, не Имоджин.

Имоджин взяла хлыст для верховой езды и направилась к двери, сопровождаемая прощальным бормотанием Джози.

Рейф ждал ее у подножия лестницы, похлопывая хлыстом по сапогам. Он поднял на нее глаза, когда она спустилась, и посмотрел с печальной улыбкой. И Имоджин ощутила прилив радости. Возможно, Рейф и не отличался изысканностью своего брата, но и он был замечательным в своем роде. Особенно теперь, когда перестал пить.

Поэтому она вложила свою руку в его и ответила ему улыбкой.

– Когда ты смотришь на меня вот так, – сказал Рейф, тоже широко улыбаясь, – я знаю, что ты чего-то хочешь. Что это?

– Не съездишь ли ты со мной туда?

– Куда?

– Ну, вон туда… в дом Дрейвена, в Мейтленд-Хаус.

Рейф остановился и посмотрел на нее сверху вниз. Эти его прекрасные и будто подернутые тенью глаза заглянули ей прямо в душу.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Совершенно уверена, – ответила Имоджин. Голос ее был ровным и твердым. Прошлая ночь придала ей отваги. Эта ночь подарила ей бодрость, вырвала ее из мрачной скорби, в которой она пребывала весь прошедший год. – Я знаю, что леди Клэрис хотела бы, чтобы ее драгоценности отослали родным, – сказала Имоджин. – Знаешь, она успела оставить только набросок завещания. Она просила меня отдать кое-какие вещи женщинам своей семьи, а я проявила прискорбную медлительность и не сделала за год ничего.

Рейф дотронулся до ее щеки и тотчас же убрал руку.

– Ей повезло, что у нее оказалась такая невестка.

Имоджин ответила неуверенной улыбкой.

– Она хотела, чтобы за Дрейвена вышла мисс Питен-Адамс, потому что она сумела бы удержать Дрейвена от этих безумных скачек. Я в этом не преуспела.