Элоиза Джеймс - Укрощение герцога

– Имение моего отца унаследовал его кузен, – отвечала Джози.

– Так и есть. И я с этим согласен. Не нравится мне мысль, что собственность могла бы перейти к женщине, и, полагаю, ваш отец согласился бы со мной. Ваше состояние, девушка, – ваше личико!

Кроган разразился хохотом.

Джози бросила отчаянный взгляд на Аннабел, но, похоже, ее сестра впала в кратковременный сон. Опыт сестры показывал, что женщина способна провести во сне всю беременность.

К счастью, на помощь ей пришел Эван.

– Состояние Джози не только в ее личике. Оно гораздо больше, – сказал он Крогану. – Отец оставил ей в качестве приданого часть кровных лошадей, а мужья ее сестер, включая меня самого, отстегнули ей такое приданое, которым могла бы гордиться любая молодая женщина.

Джози улыбнулась ему с довольно мрачным видом. Ей было совершенно ясно, когда речь зашла о приданом, что ее сестры сговорились осчастливить ее подобным образом, потому что она сама была слишком крупной и неуклюжей, чтобы иметь успех на ярмарке невест. В конце концов, Аннабел ведь обошлась в прошлом сезоне без помощи мужа Тесс, не вложившего в ее приданое ни пенни. И ни одному мужчине не пришлось бы давать взятку, чтобы он женился на Аннабел.

Кроган весь подобрался, как гончая, напавшая на след.

– Ваша светлость, вы хотите сказать, что мисс Эссекс – дочь вашей семьи? – спросил он.

В его тоне Джози расслышала вызов, смысла которого не поняла.

Но Эван только улыбнулся.

– Это и в самом деле так. Она дочь нашей семьи, – сказал он, отворачиваясь и увлекая за собой Джози. – Поглядите только, моя бедная жена снова пренебрегла обязанностями хозяйки.

Джози услышала, как за ее спиной Кроган вполголоса что-то втолковывает своему брату.

– О чем, собственно, речь? – спросила Джози.

– Да ничего особенного, – ответил Эван. – Я только отнесу Аннабел наверх, и она сможет поужинать в своих комнатах, когда проснется.

У Джози не было времени выразить согласие. Эван уже обнял Аннабел и поднимал ее из кресла. Видеть это было удивительно: Аннабел за время беременности набрала не менее двух стоунов веса, а он поднял и понес ее, как перышко.

Она обернулась и заметила, что старший из Кроганов смотрит на нее с ухмылкой и при этом многозначительно сжимает руку младшего брата.

– Расскажите-ка нам о себе, девушка, – обратился он к ней вкрадчиво. – Мы сможем скоротать время, пока Ардмор отнесет жену наверх чуток отдохнуть. Уверяю вас, что с моей женой было то же самое. Я каждый вечер относил ее в постель!

Джози испытала некое чувство дружеской солидарности с младшим Кроганом, потому что они оба недоверчиво посмотрели на него.

– Так какую кровную лошадь оставил вам отец, мисс Эссекс? – спросил Кроган.

– Ее зовут Норовистая Леди, – ответила Джози. – Кажется, мой опекун, герцог Холбрук, ждет от нее приплода в этом сезоне.

Она так и не могла понять, какой областью жизни интересуется Кроган. Эван вернулся, когда она объясняла Кроганам, что по условиям отцовского завещания не имеет права продать эту лошадь.

Позже, тем же вечером, ей удалось выяснить сферу интересов Крогана. Она выбежала в боковую дверь, чтобы проверить состояние кобылы, у которой образовался нарыв под коленкой, и возвращалась по тропинке, когда услышала, как во весь голос спорят братья Кроганы. Похоже, они приближались к ней. Возможно, они хотели забрать своих лошадей из конюшни, не дожидаясь, пока их приведут грумы.

Луна светила ярко, и лес выделялся отчетливо, как днем. Поэтому Джози, не колеблясь ни минуты, скользнула за большой дуб на краю дороги и плотно к нему прижалась. Только очень глупая женщина подвергла бы себя риску повстречаться один на один с братьями Кроганами, после того как за обедом они влили в себя по ведру виски. Самое меньшее, что могло ей грозить, – это поцелуй, и с ее стороны было глупо не прихватить с собой горничную, чтобы та сопровождала ее до конюшни. Она не принимала таких мер предосторожности каждый вечер, но не стоило разгуливать по землям Ардмора, когда там гостили Кроганы.

Они трусили не спеша по дороге и спорили. Голоса их эхом отдавались от окружающих деревьев.

– Ты, осел, она дочь этой семьи, – увещевал один из них другого. – Дочь этого дома.

Она напрягла слух. Неужели речь шла о ней? Ведь именно такое выражение Эван употребил в разговоре о ней.

– Скорее, свиноматка этого дома, – хмуро возразил другой.

Сердце Джози упало. Они, несомненно, говорили о ней. И по мрачному тону она угадала младшего Крогана. Должно быть, худо быть младшим, когда имение не слишком велико, и, похоже, Кроганы неумело им управляли и были далеки от процветания.

– Да я и задней ноги дьявола не дам за то, что ты думаешь. Пусть даже ты находишь девицу похожей на курносого поросенка! – взревел Кроган-старший, и его слова зазвенели в ушах у Джози. – Пусть она немного круглолица, но настоящий мужчина ценит женщину, у которой на костях есть мясо.

Младший Кроган пробормотал что-то, чего Джози не расслышала. У нее возникло ощущение удушья. Она прижималась к дереву, моля Бога, чтобы ее не заметили, и вцепилась пальцами в шершавую кору так сильно, что чувствовала каждый ее узловатый выступ.

– Нет, и дело не в том, что ты слишком сильно набрался, – сказал старший брат.

К ужасу Джози, они остановились совсем рядом с ней.

– Да она стоуна на три весит больше меня, – решительно возразил младший Кроган. – Я нипочем не женюсь на женщине, способной раздавить меня во сне.

– Ты дурак, вот ты кто. Возможно, она и крепкого сложения, но зато хорошенькая.

– И у нее к тому же острый язычок!

– Но посмотри, как хорошо она сложена, – продолжал старший.

Его брат сплюнул на землю.

– Можешь с таким же успехом посоветовать мне приласкать бочонок с салом.

«Я бы не раздавила, я бы убила тебя, прежде чем дело дойдет до постели», – подумала Джози.

– Ну, может быть, она немножечко пышновата, – согласился старший. – Но Боже всемогущий! Где ты еще найдешь женщину с таким славным приданым? У нее кровная лошадка, унаследованная от отца, да куча гиней от сестер, и если Ардмор называет ее «дочерью этого дома», то есть смысл вспомнить о древних соглашениях. А все вместе дает тебе весьма соблазнительную перспективу, юный Кроган. Не будь дураком. Лопни, но не упусти такой случай.

Юный Кроган пробормотал что-то, чего Джози не разобрала, потому что кровь слишком громко стучала у нее в ушах.

– Да мне плевать на то, что ты ее не хочешь! – снова взревел Кроган-старший, и голос его эхом отразился от камней пустынной дороги. – Она первосортная шотландская свинка. Я бы и сам не прочь как-нибудь потолкаться возле нее и обнюхать ее юбки. Ты должен быть благодарен судьбе за жену, которая никогда не наставит тебе рогов. Давай так и порешим, ты, пустоголовый тупица. А теперь или ты начнешь за девицей ухаживать прямо с завтрашнего утра, или тебе придется сидеть на своей пудингообразной заднице и молить об ужине.

Юный Кроган употребил несколько слов, каких до сих пор Джози не приходилось слышать, но слово «боров» прозвучало вполне отчетливо, как звон колокола.

– Захлопни пасть, – посоветовал его брат. – Тебе будет легко справиться с женщиной, потому что она будет счастлива, если ты будешь вволю кормить ее беконом, и не станет причинять тебе неприятностей. А в свободное время будешь делать что захочешь, и, главное, тебе не придется беспокоиться насчет того, твои ли это детки. Что может быть лучше?

Наконец она услышала, что шаги удаляются. Сапоги зачавкали по грязи – это шел старший Кроган, а за ним последовал и его юный брат.

Джози стояла, прижимаясь к дубу, будто срослась с его корой.

Последнее, что донеслось до ее слуха, – они повернули на изгибе дороги, и вслед за этим раздался возмущенный выкрик Крогана-старшего:

– Ты безмозглый болван!

Через две недели после последнего запоя Рейф был сух, как Сахара, а в доме было, как в кроличьей норе в апреле. К ужину ожидали приезда мисс Питен-Адамс.

Во всем доме слышался стук молотков, доносившийся из достраивавшегося театра. Бальный зал был полон женщин, занимавшихся шитьем красного бархатного занавеса. Огромный салон был заставлен тонконогими стульями, которые чинили и заново обтягивали тканью. И не важно было, что герцог чувствовал себя как обитатель могилы, а не кроличьего садка.

– Все хотят побывать на нашем представлении, – сказала Гризелда, показывая ему знаком, что прибыло новое послание. – Я получаю письма от людей, которых не приглашала. Хотя едва ли я могу приписать это своему статусу. Твой мистер Спенсер – гвоздь сегодняшней программы. Только о нем и говорят. Ты знал, что его считают самым блестящим человеком, получившим степень в Кембридже, за все время существования университета?

Рейф хмыкнул.

Ему было трудно изображать энтузиазм, что объяснялось непрекращающейся головной болью, жить с которой он пытался научиться.

– Твои подруги будут тянуть жребий, чтобы узнать, кто выйдет за него замуж? – процедил Рейф сквозь зубы, стараясь показать, что его это ничуть не интересует.

– Вовсе нет!

– Почему это? – спросил Рейф, запрокидывая голову на спинку дивана.

– Возможно, ты действуешь из самых лучших побуждений, когда проявляешь такое радушие по отношению к брату, но высший свет не настолько снисходителен. Его происхождение не слишком благородно.

В эту минуту тот, о ком шла речь, прошествовал в гостиную. На сгибе локтя он держал рыжеволосую кроху, демонстрирующую беззубый рот в широкой улыбке.

Рейф видел брата не совсем ясно. По правде сказать, трезвый он чувствовал себя много хуже, чем в самое жестокое утро похмелья. Когда он выпивал стаканчик-другой виски, он спал всю ночь. Теперь же не спал вовсе. Обычно он съедал за завтраком одно-два сытных блюда. Теперь его желудок бунтовал против любой пищи при одной только мысли о ней. Вчера ему удалось, давясь, протолкнуть в себя несколько кусочков хлеба.