Джуд Деверо - Укрощение

— Сомневаюсь, что пришлось бы так дорого платить, — фыркнул Северн. — Кстати, неужели тебе все равно, как выглядит девушка? Мне хотелось бы увидеть невесту до свадьбы. А если она окажется старой и толстой?

— Вот уж мне совершенно все равно! Главное — ее земли. А теперь спи, младший братец, поскольку завтра среда, а среда всегда требует много энергии.

Северн улыбнулся в темноте. Завтра он увидит Иоланту, и все будет как прежде. Но через три месяца в их жизни появится леди Лайана… впрочем, ничто от этого не изменится. Если она хоть сколько-нибудь похожа на отца, значит, у Рогана будет трусливая, как мышка, ничтожная, серенькая жена.

— Нет-нет-нет, миледи, добрые жены не визжат и не вопят. Добрые леди подчиняются мужьям, — раздраженно повторила уставшая Джойс.

Леди Лайана попросила научить ее стать хорошей женой, но слишком долго имела полную власть в доме, так что было почти невозможно заставить ее понять, как должно вести себя жене.

— Даже если муж глупец? — уточнила Лайана.

— Особенно если он глупец, — подчеркнула Джойс. — Мужчинам нравится воображать, будто они знают все и что они всегда правы. И требуют абсолютной преданности от жен. Как бы ни был не прав муж, он считает, что жена должна быть на его стороне.

Лайана ловила каждое ее слово. Ни ее мать, ни Хелен так не считали. Но ни ту ни другую нельзя назвать любимой женой.

Девушка поморщилась. За последний месяц она поняла, как хочет, чтобы ее брак отличался от тех, свидетельницей которых ей приходилось становиться. Она не хотела до конца дней своих жить в ненависти. Мать, похоже, ничуть не волновало то обстоятельство, что она искренне презирала мужа. То же самое было и с Хелен. Но Лайана не желала так жить. Однажды она видела настоящий брак по любви, в котором супруги даже после долгих лет совместной жизни обменивались взглядами и часами говорили друг с другом о чем-то своем. Вот такому браку можно только позавидовать!

— И он предпочтет повиновение искренности? — удивилась Лайана. — Если он не прав, я не могу сказать ему об этом?

— Ни в коем случае. Мужчинам нравится верить, что для своих жен они первые после Бога. Заботьтесь об их доме, рожайте сыновей, а когда он спросит вашего мнения, отвечайте, что муж разбирается во всем куда лучше, чем обыкновенная женщина.

— Обыкновенная же…

Лайана никак не могла осознать подобные вещи. Единственный мужчина, которого она близко знала, был отец, и страшно подумать, во что превратилось бы состояние Невиллов, откажись ее мать управлять домом и землями.

— Но мой отец…

— Ваш отец не похож на остальных мужчин, — как можно тактичнее заметила Джойс. Она была потрясена, когда леди Лайана спросила у нее совета насчет мужчин, но потом подумала, что давно пора объяснить бедняжке, что такое мужчины, прежде чем она навеки свяжет себя с кем-то вроде этих Перегринов. — Лорд Роган не даст вам такой свободы, как отец.

— Наверное, ты права, — тихо вздохнула Лайана. — Он сказал, что не женится на сварливой особе.

— Ни один мужчина не пожелает иметь сварливую жену. Им нужны женщины, которые восхваляли бы их, заботились и ублажали в постели.

Лайана подумала, что с двумя из трех пунктов она легко справится.

— По-моему, лорд Роган вовсе не желает никакой заботы. Его одежда грязна, и сам он крайне редко моется.

— А вот это уже забота жены. Все мужчины любят комфорт и заботу. Им нравятся определенные блюда, определенные напитки, и сэр Роган может и сам не подозревать о том, что предпочитает уют и порядок. Его жена должна разбирать ссоры слуг, следить, чтобы на столе была вкусная еда, заменить грязную, колючую одежду новой, мягкой и чистой. Вот они — пути к мужскому сердцу.

— А если его земли в запустении, тогда я…

— Тогда это его, а не женское дело, — резко оборвала Джойс.

Лайана подумала, что легче управлять сотнями поместий, чем угодить одному мужчине. Она так и не смогла запомнить, что любят и чего не любят мужья.

— Ты уверена во всем этом? Сидеть в соларе и заниматься домашним хозяйством? И этим я завоюю сердце мужа?

— Совершенно уверена, миледи. А теперь давайте примерим новое платье.

Все три месяца Лайана только и делала, что примеряла новые платья. Она заказывала меха, итальянскую парчу, драгоценности. Усадила за вышивание каждую женщину, которая могла держать в руках иглу. И заказала новый гардероб не только для себя, но и для лорда Рогана. Правда, отец единственный раз осмелился попенять дочери, заявив, что жених должен одеваться на свои деньги. Но Лайана его проигнорировала.

Остальное время она наблюдала за упаковкой приданого. Богатство Невилла заключалось не только в землях, но и в золоте. Кубки и посуда из этого металла заворачивались в солому и укладывались в фургоны вместе с драгоценными стеклянными сосудами. Она забирала шпалеры, белье, резную мебель, свечи, пуховые подушки и перины. Целые повозки нагружались богатыми тканями, мехами. На одной возвышались гигантский, окованный железом сундук с драгоценностями и еще один — с серебряными монетами.

— Тебе понадобится все, — твердила Хелен. — В их замке царит грязь и разруха.

Лайана улыбнулась. Уютом и роскошью она завоюет сердце мужа.

Хелен заметила эту бессмысленную улыбку рехнувшейся от любви девушки и застонала, но больше не пыталась отговорить падчерицу. Оставалось только лишить богатств один из замков Невилла и отдать все падчерице. Всякие советы тут бесполезны.

Церемонии предстояло быть скромной, поскольку Невиллы не пользовались симпатиями аристократов и королевской семьи: отец Невилла приобрел графский титул у короля всего за несколько лет до своей смерти. Еще были живы многие помнившие времена, когда Невиллы были просто богатыми бессовестными торговцами, бравшими с покупателей впятеро больше того, что стоил товар. Лайана была рада возможности сэкономить на роскошной свадьбе и взять с собой побольше вещей в замок Перегринов.

В ночь перед свадьбой она почти не спала. Повторяла все советы Джойс и пыталась представить новую жизнь. Каково это — лежать в постели с красавцем Роганом? Наверное, он будет ласкать ее, шептать нежные слова…

Она решила не выходить замуж с распущенными волосами, а надеть усыпанный драгоценностями венец, ибо знала, что золотистые волосы — лучшее, что у нее есть, и хотела разделить эту радость со своим мужем в брачную ночь.

Она воображала долгие совместные прогулки рука об руку. Воображала, как они сидят у огня в холодные зимы и она читает ему вслух… или они играют в дротики… возможно, на поцелуи…

Девушка улыбнулась в темноте при мысли о том, что он скажет, когда обнаружит, что женился на незнакомке, встреченной у озера. Конечно, та была настоящей мегерой, зато жена Рогана станет скромной, спокойной, любящей леди Лайаной. Как он будет благодарен, когда она сменит его грязную грубую одежду на шелка и парчу!

Девушка на секунду закрыла глаза, представив неотразимо красивого мужа в темном бархате, возможно, зеленом, с усыпанной драгоценными камнями цепью на широких плечах.

Она откроет ему удовольствие купания в воде с розовым маслом. Может, потом он научится втирать масло в ее кожу и даже между пальцами.

Небесное наслаждение!

Вот они лежат на чистой мягкой перине и смеются, вспоминая первую встречу. Какими глупыми они были, не признав, что полюбили друг друга с первого взгляда!

Не успела она задремать с улыбкой на губах, как внизу раздался громовой топот копыт. Судя по крикам и звону стали, на замок кто-то напал. Неужели мостик оставили опущенным на ночь?

— О Боже, не дай мне умереть до того, как я стану его женой! — взмолилась она и, вскочив с постели, бросилась вниз.

В зале она столкнулась с Хелен, которая тоже пыталась бежать. Здесь царил настоящий хаос. Лайана едва пробилась к мачехе.

— Что там? Что случилось? — крикнула она, стараясь перекрыть шум.

— Похоже, твой жених наконец прибыл! — гневно выпалила Хелен. — И он, и его люди пьяны до отупения. Теперь тот, кому жизнь не дорога, должен стащить этого Рыжего Сокола с седла, вымыть, одеть и протрезвить настолько, чтобы у него повернулся язык произнести брачные обеты. — Тяжело вздохнув, она сочувственно взглянула на падчерицу. — Сегодня решается твоя судьба, Лайана. Да помилует Бог твою душу. — С этими словами Хелен повернулась и стала спускаться в солар.

— Миледи, — окликнула девушку Джойс, — вы должны вернуться к себе. Нельзя, чтобы вас видели в день свадьбы.

Лайана вернулась в спальню и даже позволила Джойс уложить себя в кровать. Но заснуть не смогла. Теперь Роган находится под одной с ней крышей, и скоро… скоро она окажется в его постели. Они вдвоем… и никого рядом… О чем они станут говорить? Они так мало знают друг о друге. Может, она расскажет, как училась ездить верхом, а он — о своем замке? Теперь это ее новый дом, и она жаждет поскорее узнать о нем. Нужно решить, где повесить шпалеры ее матери, где расставить золотую посуду.

Она была так счастлива, что сама не заметила, как задремала, и очнулась, только когда Джойс пришла будить ее, и четыре хихикающие служанки, принялись одевать ее в красную парчу с нижней юбкой из золотой ткани. Красный двурогий эннен был расшит золотой проволокой и усеян сотнями крошечных жемчужин. С него свисала длинная прозрачная вуаль.

— Вы прекрасны, миледи, — прошептала Джойс со слезами на глазах. — Ни один мужчина не сможет отвести от вас взгляда.

Лайана горячо на это надеялась. Может, ее мужа так же сильно потянет к ней, как ее к нему?

Она ехала в церковь в дамском седле на белоснежной лошади и при этом так нервничала, что едва замечала зевак, толпившихся по обе стороны от дороги и громко желавших ей счастья и много детишек. Она старалась разглядеть мужчину, стоявшего у дверей церкви. Ее ладони совсем взмокли от страха. Что, если он с первого взгляда распознает в ней ту, которая швырнула в него грязную рубашку, и откажется жениться?