— Лила…

— Нет, Том. Почему ты хочешь, чтобы я поняла тебя?

Он двигается, складывая руки на груди.

— Потому что ты мне небезразлична.

— Ох, так сейчас ты заботишься обо мне. Смешно, потому, что всего две недели назад тебе было плевать на меня. Что изменилось?

— Всё… всё изменилось, — проводя рукой по своим волосам, он обводит глазами наше окружение. — Можем мы просто не делать этого здесь?

— Это место подойдёт, как и любое другое. Ты хочешь поговорить? Говори со мной здесь, — я упрямлюсь. Создаю трудности. Я это знаю, но мне не хочется уступать ему так легко.

— Лила, вещи, которые я хочу рассказать тебе, не предназначены для общественности.

Вспомнив, кем является Том и почему его жизнь будет пищей для прессы, как и моя собственная, я раздражённо вздыхаю.

— Хорошо. Где ты хочешь поговорить?

— В своём доме, — он оптимистически улыбается мне.

— В твоём доме? — первый и единственный раз я была там в нашу последнюю совместную ночь. — Я не знаю, — я отступаю на шаг.

— Только чтобы поговорить, — он поднимает руки вверх. — Ничего больше.

Я провожу рукой по своим волосам, мои пальцы застревают в спутанных кончиках.

— Хорошо… наверное. Но моя машина здесь, так что мне придётся ехать за тобой.

— Или ты можешь оставить её здесь, а позже я верну тебя к ней.

Я наклоняю голову, подозрительно глядя на него.

— И какой же в этом смысл?

Его глаза становятся серьёзными.

— Так я проведу больше времени с тобой.

Моё сердце вырывается из груди и обволакивает Тома.

Но злой голос в моей голове говорит мне, что он мог бы провести последние две недели со мной, если бы вытащил свою голову из задницы чуть раньше.

— Ладно, — соглашаюсь я, справляясь со своими чувствами. — В твоей машине.

Я следую за Томом к «Рендж Роверу», слегка удивляясь, когда он открывает для меня дверь. Положив руку на мою спину, он помогает мне забраться внутрь. Его прикосновение обжигает меня через одежду.

Он даже не попытался схватить меня за задницу.

Не знаю, хорошо это или плохо.

Чувствуя себя взволнованной, я стараюсь успокоиться, пока Том идёт к водительской двери.

Он забирается внутрь и с глухим стуком закрывает дверь.

И вот в его машине остаёмся только он, я и темнота.

Вдруг всё кажется гораздо более заметным.

Шум моего дыхания, стук моего сердца.

Дыхание Тома, его лосьон после бритья, его сила и размер в этом небольшом пространстве.

Всё это подавляет меня.

Он заводит машину, и в самой гуще всего этого начинает играть та самая песня Брайана Адамса.

Песня, которая, по его словам, напоминает ему обо мне. Та, которой я мучила себя последние две недели.

С комком в горле, я смотрю на него. Уверена, мои чувства буквально нарисованы у меня на лице.

Он протягивает руку и осторожно касается моей щеки кончиками пальцев.

— Я часто слушал её последние пару недель.

Потеряв дар речи и на грани слёз, я отворачиваюсь от него и смотрю в окно.

ГЛАВА 31

Лила

Двадцать минут спустя — Дом Тома, ЛА


Поездка в дом Тома была тихой. Весь путь я провела в ловушке своих мыслей, гадая, о чём же он хочет поговорить со мной, и пытаясь разобраться, что я сама хочу сказать ему.

Он подъезжает к воротам своего дома. С помощью пульта он открывает их.

Наблюдая за их медленным открытием, я чувствую своё сильно колотящееся сердце.

Когда он подъезжает к своему дому, моё сердце лихорадочно пытается пробиться сквозь рёбра.

Не говоря ни слова, Том выходит из машины. Я отстёгиваю ремень безопасности и открываю дверь.

К этому времени Том уже оказывается передо мной и берёт меня за руку, помогая мне выбраться. Моё тело дрожит от прикосновения его большой ладони к моей, электричество струится по мне, скапливаясь между моих ног.

Не важно, что происходит между Томом и мной, моё тело всегда будет хотеть его.

Спускаясь вниз, я вижу, как его глаза скользят по моим ногам, вспышка желания разжигается в его взгляде.

Я испытываю чувство облегчения. Приятно знать, что я всё ещё оказываю такой эффект на него. А то уже начала беспокоиться, что всё исчезло. Он ни разу не посмотрел на меня в сексуальном смысле после того, как я увидела его сегодня вечером в больнице.

Он переплетает свои пальцы с моими, сжимая мою руку.

Я застываю, моё сердце борется с разумом.

— Не отстраняйся. Мне просто нужно обнять тебя… даже если это небольшая часть тебя, — его голос наполнен смыслом.

Грудь Тома прижата к моему плечу, что напоминает мне, насколько хороши ощущения соприкосновения наших тел.

У меня начинает кружиться голова.

Подняв голову, я заглядываю ему в глаза и киваю.

Крепко держа меня за руку, он ведёт меня в дом, прямо в гостиную.

Я впервые вижу её. Она очень похожа на его спальню: определённо мужская, тёмное дерево, белые стены, удобный на вид чёрный L-образный диван, огромный плоский экран на стене.

— Тебе принести чего-нибудь выпить? — спрашивает он, ведя меня к дивану.

— Нет, спасибо.

Том садится и тянет меня за руку, чтобы я села рядом с ним.

Мы на углу дивана, так что я сажусь чуть дальше, отпуская его руку, и оставляю между нами небольшое расстояние.

По выражению его лица я догадываюсь, что ему не нравится, что я отстранилась, но для разговора с ним мне нужна ясная голова, а когда Том прикасается к какой-либо части меня, то мои мысли вылетают из головы, и я не могу рассуждать трезво.

С решимостью в глазах, Том придвигается ко мне, оставляя между нами совсем немного места. Затем он всем телом поворачивается ко мне, прижимая покрытое джинсами колено к моей обнажённой внешней части бедра.

Это прикосновение похоже на касание оголённых проводов к моей коже.

Я вздыхаю и смотрю на Тома. Его глаза потемнели, говоря, что если я отодвинусь, то у меня будут проблемы.

Я остаюсь на месте.

Он наклоняется вперёд — предплечья на бёдрах, руки соединены вместе, — в результате чего он ещё больше приближается ко мне. Он выдыхает, и я чувствую тепло его дыхания на своей коже.

— Почему я здесь, Том?

Несколько минут он молча изучает меня глазами.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею о том, как вёл себя. Вещи, которые я сказал тебе, когда мы в последний раз виделись, были непростительны. Мне очень жаль.

Я сжимаю челюсти.

— Ох, ты имеешь в виду, когда я обнажила перед тобой свою душу, а ты сказал мне, цитирую: «Забери своё признание в любви и скажи его тому, кто этого хочет»? После чего уехал от меня, не раздумывая ни секунды.

— Я думал об этом, — выражение его лица становится каменным. — С тех пор я постоянно сожалею о том, что сказал.

— Тогда почему? Почему ты сделал мне больно, если не имел этого в виду? — боль того дня до сих пор живёт внутри меня.

— Я не знаю… из-за страха, — он пожимает плечами.

— Страха? — я смущена и взбешена, о чём говорит мой тон.

Чувство вины обостряется на его лице.

— Это я и пытаюсь сказать… возможно, глубоко внутри меня жила мысль, что если я причиню боль тебе, то мне будет легко уйти от тебя. Если ты возненавидишь меня, то не останется никакого пути назад. Я просто не учитывал то, настолько сильно буду скучать по тебе. Насколько пустыми будут чувствоваться вещи… насколько опустошённым я буду чувствовать себя без тебя, — его улыбка кривая, но искренняя… печальная.

— Я не понимаю. Если ты хотел меня, то почему оттолкнул?

Может, я просто сморозила глупость, но я не могу понять его логику.

Он опускает взгляд.

— Потому что я идиот.

— Нет, — я качаю головой. — Ты эмоционально отстранён, но не идиот.

Он поднимает глаза к моим.

— Я идиот, Ли. Если бы ты знала обо мне всё — то, что я сделал, то, как я вёл себя, — ты бы не говорила так.

— Даже после твоего поведения по отношению ко мне в тот день, Том, моё представление о тебе не изменилось. И оно не изменится, независимо от того, что ты мне сегодня расскажешь.

— Я просто надеюсь, что ты всё ещё будешь так думать, когда я расскажу тебе всё, — он проводит рукой по волосам. Кажется, он нервничает, ему неловко. — То, что я должен сказать тебе… я выбрал действительно неудачное время, но, чтобы ты лучше поняла… ну, меня… я должен рассказать тебе это.

— Так, давай. Я слушаю, — я смотрю на него, подбадривая своим взглядом.

— Ладно, — он делает глубокий вдох. — То, что произошло сегодня с Дексом… я понимаю, каково тебе сейчас.

Он опускает глаза. Спустя мгновение он поднимает их, чтобы посмотреть на меня. Я вижу уязвимость, которую никогда не думала увидеть в Томе.

— Я знаю, как ты чувствуешь себя, потому что, когда мне было тринадцать лет, мой отец покончил с собой.

— О Боже, Том, мне так жаль, — я хватаю его за руку, сжимая её.

То, что случилось с Дексом, для меня всё ещё свежая рана. И, зная, что значит потерять мать, моё сердце болит за Тома.

Его пальцы оборачиваются вокруг моей руки.

— Декс и то, как ты потеряла свою маму… как пресса представила это… у нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь.

— Однако, нас объединяют не очень хорошие вещи, — говорю я, теребя пальцами свою губу.

Он убирает мою руку ото рта. Держа обе мои руки, он сплетает наши пальцы вместе. Я поворачиваюсь к нему всем телом, и он располагает свои ноги между моими, чтобы мы оказались лицом к лицу.

Он качает головой.

— Нет, это не так. Между нами есть нечто большее, чем просто это. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что я понимаю, что ты чувствовала после того, как потеряла свою маму в таком возрасте. Внимание прессы… — его взгляд вонзается в ковёр у меня под ногами. — Мой отец не был таким знаменитым, как твоя мама, но фамилия моей семьи… известная. И тем, как он умер, очень интересовалась пресса.