Зейн был действительно искренним. Но я сейчас чувствую себя как полный мудак, и мне нужно убираться отсюда.

— Нет, всё нормально. У меня нет никаких идей. Всё, что вы делаете — это нормально. Есть кое-что, что мне нужно сделать, — выпить, — поэтому увидимся позже.

Я беру куртку и пулей вылетаю оттуда.

— Подожди! — кричит Ден позади меня.

Я замедляю шаг, но не останавливаюсь. Я даже не могу заставить себя посмотреть на него. Я знаю, что он думает.

— Что это была за хрень? — он смеётся, звуча немного запыхавшимся, оттого что догонял меня.

— Что «это»?

— Эм… твой маленький бунт.

— Всё было не так, — мой тон резкий, но мне плевать.

Я делаю шаг вперёд и нажимаю кнопку вызова лифта.

Мы больше не разговаривали, пока не сели в баре отеля и не заказали выпивку.

— Значит, ты трахаешься с Лилой, — с весельем в голосе говорит Ден.

Это мгновенно застаёт меня врасплох. Я смотрю на него испепеляющим взглядом.

— Да, я трахаюсь с Лилой. И что с того?

Ухмылка скользит по его лицу.

— Я думаю, что ты приревновал, наблюдая за ней с тем парнем. Поэтому повёл себя как полный долбанный псих.

— Я не ревновал, — смеюсь я. — Я не склонен к ревности.

Я так ревновал.

Да что, чёрт возьми, со мной происходит?

— Как давно ты с ней трахаешься?

Я хмурюсь, глядя на него.

— Джейк рассказал?

У него вырывается смешок.

— Нет, на удивление, Джейк держал рот на замке, а это говорит о том, что он так же, как и я, считает, что это серьёзно.

— Не говори чепухи. Это не так. Ты же знаешь, что я не создан для серьёзных отношений.

— Итак, как долго? — настаивает он.

Я с благодарностью улыбаюсь официантке, которая только что принесла нашу выпивку. Я жду, пока она уйдёт, прежде чем ответить.

— Около трёх недель.

— Ты ни с кем больше не трахался в это время?

— Что это такое? Двадцать грёбаных вопросов?

Он хватает свой стакан, осушая его с самодовольной ухмылкой на лице.

— Обычно ты не стесняясь рассказываешь о подробностях своей сексуальной жизни.

Он прав. Ублюдок. Я не хочу ничего говорить обо мне и Лиле, но я знаю, что он превратит это в нечто большее, если я не расскажу то, что он хочет.

— Ладно, хорошо. Я трахаюсь только с Лилой. И больше никого с тех пор, как запихнул свой член в её нору.

— Святое дерьмо! — он кашляет от смеха. — Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты остановишься на одной женщине. Мужик, мне жаль тебе это говорить, но ты в отношениях с Лилой.

Моё сердце останавливается. Полностью.

Это не так.

Верно?

Нет.

Ни в коем случае. Мы просто трахаемся.

— Я не в отношениях с ней.

— Да, а я Стив Джобс.

— Ты же понимаешь, что он мёртв, не так ли?

— Отвали! Да не важно. Ты в отношениях с Лилой.

— Сколько тебе лет? Пять? Я не в отношениях с Лилой, идиот. Она мой секс-друг.

— Секс-друзья обычно не сохраняют моногамию. В этом вся суть. У них есть регулярный секс, но они также трахаются и с другими.

— Я знаю это, засранец, но Лила не такая девушка, а я хотел трахнуть её — очень. Серьёзно, ты видел, насколько она горяча? И сиськи у неё настоящие, Ден, чертовски настоящие. Я давно не прикасался к настоящим сиськам. В наши дни у всех тёлок, похоже, одно лишь силиконовое дерьмо. Поэтому, конечно же, я согласился трахать исключительно её до тех пор, пока не закончится тур. Мы трахаемся столько, сколько хотим, пока не вернёмся в Лос-Анджелес. И тогда — пока-пока, птичка.

Что это за боль в моей груди?

— Ты отрицаешь, — он качает головой, посмеиваясь.

Я потираю свою грудь.

— Я не отрицаю.

— Ты не хочешь признавать очевидное. Тебе нравится эта девушка, Том. Я же вижу. Мы знакомы уже целую вечность, и я никогда не видел, чтобы ты смотрел на девушку так, как на неё — не говоря уже о том, что ты приковал себя исключительно к ней одной. И о том, что ты ревнуешь.

— Я, бл*дь, не ревную, — рычу я. — И ты очень ошибаешься. Всё, чего я хочу от Лилы — её упругая киска и огромные сиськи.

— Не-а, — ухмыляется он. — Она тебе нравится.

— Конечно, она мне нравится, придурок. Она классная тёлка. У неё лучшие сиськи, какие я когда-либо видел, и она трахается как порнозвезда. Что из этого могло мне не понравиться?

— Нет… она нравится тебе, а ты нравишься ей.

— Ты проводишь слишком много времени с Симоной. Уже даже говорить начинаешь, как она. У тебя на киске отросли лобковые волосы?

Показав мне средний палец, он говорит:

— Мне кажется, что ты тоже нравишься Лиле, потому что она впустила тебя в свою кровать. И ещё мне кажется, что она не из тех девушек, которые спят со всеми подряд.

— Нет.

Это вызывает у него ещё одну всезнающую ухмылку.

— Итак, она нравится тебе, а ты нравишься ей. Почему бы тебе просто не посмотреть, к чему это приведёт?

— Потому что это ни к чему не приведёт, — я сажусь, потирая голову от боли, вызванной его нытьём.

— А теперь, можем мы просто оставить это и выпить? — я поднимаю своё виски.

Лицо Дена становится серьёзным, он наклоняется вперёд и ставит локти на стол.

— Том, в том, чтобы быть с Лилой и, наконец, позволить себе быть в отношениях, нет ничего такого уж плохого. Всё может обернуться очень хорошо. Ты не твой отец. Ничего не…

— Серьёзно, — огрызаюсь я, — заткнись. Мы не будем это обсуждать.

Я провожу рукой по своим волосам, чувствуя, что уже нахожусь на пределе, а потом опустошаю свой стакан и даю сигнал официантке, чтобы она снова подошла.

— Ладно, только не выпрыгивай из своих чёртовых штанов, — он забирает свой напиток и опрокидывает его. — Я лишь хочу сказать, что думаю, что ты совершишь колоссальную ошибку, если уйдешь от Лилы в конце этого тура. Вам будет очень хорошо вместе, если ты дашь этому шанс.

ГЛАВА 23

Лила

Позднее тем же вечером — Гостиничный номер Мандалай-Бэй, Лас-Вегас


Я в пижаме, песня Бейонсе «Опьянённая любовью» доносится из телевизора, когда я слышу стук в дверь. (прим. ред.: «Drunk in Love» Beyoncé).

В моём животе просыпаются бабочки в надежде, что это Том, и я поднимаюсь с кровати и иду к двери.

Когда открываю её и перед моим взором предстаёт именно он, бабочки мгновенно превращаются в светлячков.

Я надеваю на лицо маску, не уверенная в том, в какой ситуации мы находимся в настоящий момент. Том явно взбесился на тех съёмках. Он чётко и ясно дал понять это своим срывом и уходом.

Кейл заметил, как вёл себя Том, и спросил меня об этом за ужином. Я преуменьшила, сказав, что понятия не имею, в чём дело. Что Том, скорее всего, был в плохом настроении или что-то в этом роде.

Я всю ночь думала о его поведении на съёмках. Я бессмысленно бегала по кругу, пытаясь понять, какой в этом смысл, и что с ним происходит.

— Привет, — говорит он, поднимая руки над головой и сжимая пальцами дверную раму.

От этого движения его рубашка задирается, демонстрируя мне его восхитительный пресс. Мой живот мгновенно сжимается от желания.

Открыв дверь шире, я отхожу назад, впуская его.

Когда он проходит мимо меня, я улавливаю запах виски в его дыхании.

То, что Том пахнет виски, каким-то образом делает его ещё горячее.

Я едва успеваю закрыть дверь, когда его тело прижимает меня к ней.

— Мне не нравилось смотреть, как тот придурок прикасался к тебе, — его голос — низкое рычание.

От силы в его словах у меня перехватывает дыхание.

Полагаю, что это и есть ответ на мучивший меня вопрос. Он ревновал.

— Мне не нравилось, что он прикасался ко мне, но это была просто актёрская игра, Том. Ты прекрасно знаешь, каково это. Я видела ваши музыкальные видеоклипы, помнишь?

Он прижимается своим лбом к моему, тяжело дыша.

— Я просто… бл*дь, я не ревнивый, Фейерверк. Я не такой мужчина. Но, увидев его с тобой… — он встречается со мной взглядом, пылающим такой интенсивностью, которую я никогда не видела. — Сегодня я стал таким.

А затем его рот обрушивается на мой.

Я зарываюсь пальцами в его волосы, открываясь для него.

Я отчаянно нуждаюсь в нём. Меня так испугало, что он разозлился на меня, и после Кентукки между нами всё очень изменилось, поэтому от того, что он здесь и сказал мне это, я счастлива как никогда.

Да, меня пугает то, что моё счастье зависит от Тома.

Но прямо сейчас я отбрасываю это в сторону и сосредотачиваюсь на настоящем и на том, как я чувствую себя с ним.

Мы срываем одежду друг с друга, как будто соревнуясь, кто из нас быстрее сможет раздеться.

Том выигрывает.

Он поднимает меня, сбрасывает джинсы и несёт меня в постель.

Затем опускает нас на матрас, перенося свой вес на руку.

— Ты моя, — низко говорит он. — Пока длится тур, ты принадлежишь мне.

— Да, — шепчу я. — Тебе.

Я обхватываю его лицо и прижимаюсь своими губами к его.

Грубые пальцы поднимаются по моему бедру. Я поднимаю ногу, обхватывая его бёдра, моя пятка упирается в его задницу.

Его пальцы находят меня влажной и ждущей.

— Такая чертовски влажная… всегда готова для меня, — он накрывает мой рот своим, одновременно толкая внутрь меня палец.

Я выгибаю спину, поднося свою грудь ближе к нему.

Он опускает голову, берёт мой сосок в свой рот и дразнит его языком.

— Мне нужно быть внутри тебя так чертовски сильно.