Ханна Хауэлл - Украденный экстаз

Он говорил с такой яростью, что она тоже взбеленилась:

– Надо же, как ты вдруг переполошился. Польщена.

– Ладно. Спи!

– Что? И меня даже не изнасилуют? Боже, мир полон чудес!

– Я не насилую женщин, – прошипел он.

– Конечно, конечно. Вы всего лишь обираете бедняг до последней нитки.

Он сверкнул на нее горящими глазами.

– Кажется, ты передумала насчет самоубийства? Стараешься довести меня до того, чтобы я задушил тебя собственными руками?

Она медленно повернулась на спину и взглянула на него. В груди у нее похолодело, когда она увидела, в какой он ярости. Но увидела и другое – как он потрясающе красив, И сердце ее вдруг ухнуло куда-то вниз. Пожалуй, умнее сосредоточиться на его ярости, решила она. Но она была не в том настроении, чтобы утешить его или хотя бы помолчать. И дискуссия продолжилась.

– Уж не собираешься ли ты поведать мне, что решил повторить деяния благородного разбойника? Современный Робин Гуд!

– А как же! Краду у богачей и отдаю все бедняку – себе.

– Надо же, какой оригинальный филантроп. Я потрясена.

– Если ты немедленно не закроешь свой ротик и не уснешь, то я тебя точно задушу. Хм, а может быть, ты не можешь уснуть по какой-нибудь другой причине?

Ей совершенно не понравилась ухмылка, которой он одарил ее.

– Да, ты прав. Я хочу быть уверенной, что не просплю тот счастливый момент, когда закон настигнет вас. Уж эту сцену не хотелось бы пропустить ни за какие деньги.

– Серьезно? А я было подумал, что ты ждешь не дождешься, чтобы я занялся с тобой любовью на этом жалком лежбище. Очень отвлекает от мрачных мыслей.

Не успела она открыть рот и отбрить этого нахала, как он оказался наверху. Она испуганно вскрикнула, когда его вес пригвоздил ее к месту. И хотя сердце выпрыгивало из груди, она постаралась не выказать своего страха. Холодно улыбнувшись, она горящим от гнева взором уставилась на него. А когда заговорила, то и сама была довольна, что голос ее звучал спокойно и отрезвляюще:

– Ну, и что это вы, мистер, затеяли?

Хантер не мог не восхититься ее самообладанием. Он прекрасно слышал, как от страха ее сердце молотило в груди, физически ощущал ее страх. Но действовала она так, словно ничего не случилось, спокойно и взвешенно.

– Даю тебе то, на что ты так и напрашивалась.

– Не помню, будто выражала желание, чтобы меня расплющили. Слезай. Да шевелись же!

– Ну чем не принцесса! Так и сыплет приказами своим верным рабам! Этому трюку ты выучилась в школе для выскочек на востоке?

Она раздвинула губы для ответа, и в этот момент он поцеловал ее. Лина была слишком удивлена, чтобы пошевелиться. Сначала ее шокировал сам факт, что он целует ее. Затем она ошалела от того, какие ощущения этот поцелуй вызвал у нее. Она должна была бы протестовать и отбиваться. Чувствовать возмущение. Вместо этого внутри странно потеплело, и она как-то обмякла. Кажется, у нее совсем не осталось сил для сопротивления. К собственному невероятному огорчению, она поняла, что ей нравится то, как ее целует этот грабитель банков.

Просунув язык к ней в рот, он ласково погладил им все внутри и даже застонал от удовольствия. После этого все мысли о сопротивлении улетучились. Оставалось только молиться, чтобы он об этом не догадался.

Он медленно и словно нехотя оторвался от нее. Хантеру и самому было невдомек, как это можно так завестись от простого поцелуя. Внутри у него все буквально свело от жажды обладания. Впервые в жизни он фактически навязал себя женщине. Он отодвинулся и от всего сердца пожалел, что не оставил ее в городе с тем подонком, с Мартином. Пусть бы сейчас кусалась и царапалась с этим идиотом.

То, что он все не отрывал взгляда от ее блестящих глаз, никак не помогало ему успокоиться. Она ни разу не шевельнулась под ним, но пылкость ее губ выдала ему, что и она загорелась. Однако чувствовалось, что она потрясена. Как и он сам.

– А вот этому тебя вряд ли научили в школе. Оскорбительное заявление мужчины мгновенно отрезвило ее. И взбесило.

– Заткнись! Надеюсь, ты получил все, что хотел?

Он подумал, что она, наверное, поразилась бы, если бы он откровенно рассказал ей, как много всего он хотел бы проделать с ней, кроме поцелуя. Но решил, что ей и без того хватает проблем для одного дня.

– Угу.

Чертыхнувшись, она повернулась к нему спиной.

– Прекрасно. Тогда я могу хоть немного поспать.

Лежа на спине, подсунув руки под голову, он пробормотал:

– Приятных снов.

– Что это такое?

Лина поморщилась и ткнула пальцем в кучу одежды, которую Хантер бросил к ее ногам. Понять, что это одежда, помогли лишь блеснувшие пуговки. В остальном эти тряпки выглядели рваньем.

– Твоя одежда.

– Где ты ее добыл? Ограбил какого-нибудь пьянчужку?

– Они чище, чем ты думаешь.

– Еще бы! Иначе ты бы не стал раздевать его.

– Переоденься.

– Ни за что! Уж лучше останусь голой.

– Ты скоро и станешь голой, как только эта драная рубашка совсем разлезется. А это непременно случится через день-два.

Кажется, он прав. Делать нечего. Вздохнув, она сдалась и брезгливо подобрала двумя пальцами тряпки.

– Теперь подскажи, где я смогла бы переодеться. Здесь нет ни одного укромного местечка.

Она вздрогнула, когда он взял ее за локоть и повел в сторону чахлых деревьев, растущих неподалеку.

– Ты мог бы просто ткнуть пальцем в нужную сторону.

– Вот здесь, пожалуйста, за этими деревьями. – Он легонько подтолкнул ее.

– Надеюсь, тебе не придет в голову торчать рядом?

– Именно это я и собираюсь сделать. И поторопись, пожалуйста. У нас не так много времени.

Зайдя за деревья, она поняла, что они мало что скрывают. Ей, например, отлично была видна его широкая спина сквозь не особенно густую листву. Слава Богу, что он оказался достаточно деликатен, чтобы повернуться к ней спиной. Она раздраженно вздохнула и принялась торопливо разбирать одежду.

Ей случалось раньше думать, каково это – носить мужскую одежду. Только она всегда воображала при этом шикарный пиджак и модные брюки, а не заношенные джинсы и выцветшую фланелевую рубашку, Обругав себя за глупые мысли, которые почему-то приходили ей в голову, она постаралась натянуть джинсы, пытаясь перебороть чувство неловкости. Она надеялась, что не покажется в них смешной или нескромной. Но вот мокасины из грубо выделанной кожи она мгновенно оценила по достоинству. Это вам не босиком по камням бегать.

Хантер повернулся, когда она вышла из-за деревьев. Он оглядел ее с ног до головы и сглотнул тугой ком. Джинсы сидели как влитые, да и рубашка выглядела на девушке гораздо лучше, чем на истинном владельце этих вещей. Видимо, он сообразил, какой примерно у нее размер, когда она вчера лежала под ним. Хотя это длилось и не так долго, как ему хотелось бы, но оставило яркий след в памяти. Дьявольщина, все даже слишком хорошо подошло! Надо было что-нибудь пошире. Потертые, много раз стиранные вещи мягко облегали девичью фигуру, не скрывая, а, наоборот, подчеркивая форму великолепной груди и бедер. Неизвестно, было ли это лучше, чем оголенная Лина. Даже ее драная рубашка казалась ему сейчас приличнее и скромнее.

– Сойдет, – резко проговорил он и, схватив ее за руку, решительно направился к лошадям.

Лине его реакция показалась слегка странной. Но в последнее время с ней случилось столько странностей, что она и удивляться перестала. Все обычное теперь не для нее.

– Не понимаю, почему ты завелся на этот раз. Я сделала так, как ты просил.

– Угу. Я ничего и не сказал.

– Тогда чего ты такой кислый? Или то, что каждый день просыпаешься по ту сторону закона, не способствует хорошему настроению?

– Думаю, мы мило поболтаем с тобой в другой раз. Сегодня нам предстоит проделать немало миль.

Когда он подбросил ее на круп лошади, на которой ехал и сам, она мельком подумала, что неплохо было бы тут же и попробовать сбежать. Впрочем, мысль эта растаяла без следа, едва он запрыгнул в седло не спереди, а сзади нее. Стало очевидно, что он не собирался дать ей ни единого шанса на бегство. Ладно, время пока терпит, подумала она. Они тронулись в путь. Когда-нибудь он просто устанет следить за ней и все рассчитывать заранее.

– Я позволю себе нескромность. Видите ли, мне ужасно интересно, куда это мы направляемся.

– В Мексику.

– О! Прямо как заправские преступники! Общество, вероятно, там собралось знатное. Но путь длинноват. Придется проехать немало миль.

– Вот именно, – пробормотал он и тронул поводья.

– Неужели для ваших дел не нашлось ничего ближе Колорадо?

– Угу. Видишь ли, все остальные банки на этой дороге мы уже обчистили.

Не обратив внимания на язвительный ответ, она протянула:

– Да-а, не самый ближний путь до дома. А значит, возрастает и вероятность, что вас всех поймают и повесят. Ведь должен же быть хоть один честный шериф на этом долгом пути.

– Я не стал бы особенно надеяться на это.

К тому времени когда бандиты остановились на ночлег, у Лины уже не осталось никаких сил, чтобы подумать, не говоря уже о том, чтобы спланировать побег. Единственной здравой мыслью, пока она молча поглощала разогретую на ужин фасоль, было решение, что пора ей взять готовку еды на себя. Иначе всем им грозит полное несварение желудка. А если это не убьет ее, то доконает сумасшедшая скачка. Пообещав себе, что примется за стряпню со следующего утра, она спотыкаясь побрела к разложенному на земле одеялу. Когда Хантер присел возле нее, у нее хватило сил лишь на то, чтобы подвинуться.

Утром ее ожидал сюрприз. Хантер исчез.

Она отошла подальше освободить желудок – хотя Чарли смущал ее тем, что все время торчал неподалеку, – затем умылась и принялась готовить завтрак. И тут-то она заметила, что Хантер исчез не один. В лагере остались лишь Чарли и Джед. К тому же Джед все еще спал.